Однако эти заголовки статей об убийстве и самоубийстве ученых были ничто в сравнении с теми, которые привлекли внимание публики всего месяц спустя, когда жених Люсинды Бромли, молодой ботаник по имени Йен Глассон, тоже скончался от отравления.
Скандал разразился из-за грязных слухов, появившихся непосредственно перед смертью Глассона. Люсинда была замечена выходящей в невероятной спешке — и с расстегнутым лифом платья — из укромного уголка сада, принадлежавшего Ботаническому обществу. Спустя короткое время, оттуда же выбежал Глассон, на ходу застегивая брюки. А через несколько дней он уже лежал в гробу.
Согласно сенсационным сообщениям газет, Люсинда напоила жениха отравленным чаем. Она якобы спрятала смертельную дозу в перстне, с которым не расставалась.
Именно после отравления Глассона пресса наградила Люсинду именем Лукреции. Это был намек на одиозную итальянку Лукрецию Борджиа, жившую в XV веке и отравившую многих людей. По легенде, дама прятала смертельную отраву в перстне.
Дверь открылась. Внушительного вида домоправительница осмотрела Калеба так, будто подозревала, что он явился украсть столовое серебро.
— Я пришел к мисс Бромли. — Калеб протянул свою визитную карточку. — Меня ждут.
Домоправительница долго изучала визитку, а потом нехотя отступила в сторону.
— Да, мистер Джонс. Пожалуйста, следуйте за мной.
Калеб вошел в холл с мраморным полом. Над инкрустированным столиком висело большое зеркало в золоченой раме. На столике лежал серебряный поднос для визиток гостей. Он был пуст.
Калеб ожидал, что его проведут в гостиную, но домоправительница повела его через библиотеку, доверху заваленную книгами, картами и всевозможными бумагами.
В дальнем конце библиотеки была большая застекленная дверь, пройдя через которую, Калеб оказался в оранжерее. Огромное помещение напоминало джунгли. В теплом влажном воздухе стоял аромат плодородной земли и цветущей растительности.
В атмосфере оранжереи, несомненно, было и нечто другого рода. Калеб безошибочно уловил потоки живительной энергии. Ощущение было вдохновляющим. Атмосфера оранжереи тонизирующе подействовала на все его чувства.
— Мисс Бромли, к вам мистер Джонс, — провозгласила домоправительница таким громовым голосом, что его наверняка можно было услышать в самом дальнем конце оранжереи.
Море зелени было таким густым, что Калеб не сразу заметил женщину в садовом переднике и кожаных перчатках за целым каскадом лиловых орхидей. Его вдруг охватило волнение, и он весь напрягся. Неожиданно проснулось необъяснимое чувство чего-то безотлагательного. На ум снова пришло слово «вдохновляющее».
Он не знал, чего ожидал, но в любом случае Люсинда Бромли совершила весьма редкий подвиг — застала его врасплох.
Он рассчитывал (зная ее репутацию) встретить холеную и утонченную леди, за внешностью которой, возможно, скрывалось злобное сердце. Ведь у Лукреции Борджиа была весьма неоднозначная слава.
Но Люсинда Бромли была больше похожа на рассеянную прилежную Титанию — королеву фей. Ее волосы напомнили ему взорвавшийся закат. Она, видимо, пыталась укротить рыжие завитки с помощью шпилек и ленточек, но у нее это плохо получилось.
В глазах светился ум. Если бы не это, ее лицо можно было бы назвать просто приятным. Сейчас единственным описанием ее лица было «приковывающее взгляд». Калеб понял, что просто хочет ею любоваться. Ее глаза за сверкающими стеклами очков в тонкой золотой оправе были невероятно глубокого голубого цвета.
Поверх простого серого платья был надет передник со множеством карманов. В одной руке Люсинда держала садовый секатор. Его длинные острые лезвия были похожи на какое-то странное оружие, предназначенное для средневекового рыцаря, облаченного в доспехи. Из карманов передника торчали и другие столь же опасные предметы.
— Спасибо, миссис Шют, — поблагодарила Люсинда. — Мы попьем чай в библиотеке.
Ее голос отнюдь не напоминал сказочную фею, с удовольствием отметил Калеб. Вместо раздражающих слух звонких колокольчиков, которые, как правило, культивировали дамы света, прозвучал теплый и уверенный голос. Ее всю окружала невидимая аура энергии. Сильная женщина, подумал Калеб.
Он уже встречал дам, обладавших мощными талантами — в обществе «Аркейн» они не были редкостью, — но в облике Люсинды было нечто такое, что находило в Калебе какой-то незнакомый отклик, и это его беспокоило. Он с трудом сдерживал желание подойти к ней поближе.
— Я принесу чай, мэм, — сказала миссис Шют и вышла.
Люсинда вежливо, но холодно улыбнулась Калебу. Он почувствовал ее настороженность и понял, что она не уверена, правильно ли поступила, пригласив его. Очень многие клиенты начинали сомневаться после договора о встрече.
— Благодарю вас, что пришли, мистер Джонс. Я знаю, что вы очень занятой человек.
— Не беспокойтесь, — ответил Калеб, мысленно пробежав глазами длинный список неотложных дел, требовавших его внимания. — Счастлив служить вам. — Такого он еще никогда не говорил ни одному клиенту. И по-видимому, больше никому и не скажет.
— Может, пройдем в библиотеку?
— Как вам будет угодно.
Люсинда развязала испачканный землей передник и сняла его через голову. Затем стянула толстые кожаные перчатки, Калеб заметил на пальце перстень, о котором писали газеты. Это было массивное золотое украшение с синим лазуритом и янтарем. Перстень был явно старинным и достаточно большим, так что в нем вполне мог быть тайник. Калеб был заинтригован.
Она остановилась и бросила на него вопросительный взгляд.
До Калеба дошло, что он загораживает ей дорогу. Огромным усилием воли он отступил в сторону, позволив Люсинде войти в библиотеку. Когда она проходила мимо, он намеренно напряг все свои чувства, наслаждаясь энергией, наполнившей атмосферу вокруг. Да, подумал он, мисс Бромли определенно обладает сверхъестественными способностями.
Она села за большой письменный стол и сказала:
— Прошу садиться, мистер Джонс.
Тем самым Люсинда очень точно определила характер отношений между ними и дала понять, что командовать будет она и что вообще она намерена быть главной в их сотрудничестве. Калеб принял этот вызов с тем же воодушевлением, что и ее энергию.
Он опустился в кресло, на которое ему указала Люсинда.
— В вашей записке вы написали, что дело срочное.
— Да, это так. — Люсинда крепко сжала руки и внимательно посмотрела на Калеба. — Вы, вероятно, слышали о недавней кончине лорда Фэйерберна?
— Да, прочел в утренней газете. Самоубийство, я полагаю.
