Повозка увозила Джоанну все дальше и дальше от пристани, толпящегося там народа и «Эстеллы». Она пыталась представить, что может открыться ей где-нибудь среди этих просторов в три миллиона квадратных миль. Думала она о загадочной темнокожей женщине, постоянной спутнице снов ее матери, а еще – о дедушке с бабушкой, прибывших в эти края более сорока лет назад. Ей пришли на память сны и кошмары, и она снова подумала об их значении. И вот возвращение к истокам, к тому, что осталось в разрозненных воспоминаниях матери.
А сейчас она ехала рядом с мужчиной и маленьким мальчиком с израненной душой и душевной раной. Их внезапное появление в ее жизни было неожиданным и странным. Джоанна переживала изумление и страх одновременно.
Полин Даунз не могла дождаться брачной ночи. Не успела швея воткнуть последние булавки в элегантный пеньюар, а Полин уже вертелась и так и эдак перед большим зеркалом, любуясь собой. Она с трудом сдерживала волнение:
«Надо только подождать, пока Хью увидит меня в этом!»
Пеньюар был наимоднейшего фасона и если успел устареть, то лишь за время, пока выкройка и ткань совершали путешествие из Парижа в Мельбурн. Бледно-палевый атлас с розовинкой, как у персика, отделанный валансьенскими кружевами, струился по стройному телу Полин, подчеркивая пышную грудь и плавную линию бедер. И без того высокая, Полин выглядела в ниспадавшем пеньюаре, застегивающемся крошечными пуговками высочайшего качества, еще выше и стройнее. Она потратила не одну неделю, чтобы подобрать фасон для одеяния в котором предстанет перед Хью Уэстбруком в их первую ночь.
Пеньюар был лишь малой толикой огромного приданого, тщательно подготавливаемого ею к медовому месяцу. Шкафы в Лизморе и ее дом в Западном районе были битком набиты рулонами тканей, модными журналами и недошитыми платьями. Все это было необычным, так как Полин не относила себя к женщинам обыкновенным. Она твердо решила, что ее свадебный гардероб должен соответствовать последней моде, и помехой этому не могло быть расстояние, отделявшее Европу от колонии на другом конце света, где она жила, и куда новые веяния доходили с некоторым опозданием.
Полин смотрела на наряды, и они неизменно приводили ее в восторг. Совершенно новый стиль вытеснял наскучившие кринолины. Ей не терпелось покрасоваться в платьях с модным новшеством под названием турнюр и смелым покроем юбки, не доходящей до земли на дюймы. А что за прелесть были ткани! Голубые шелка и светло-коричневые атласы дожидались часа, когда их соединят в нарядах с черным или золотистым бархатом и дополнят кружевами у ворога и на запястьях. Как чудесно они сочетались с ее белокурыми волосами и синевой глаз. Наряды были ее страстью, хотя и не единственной. Она старалась ни на шаг не отставать от моды, помогая себе забыть, что она не в Лондоне, а в колониальной глубинке, названной в честь королевы Викторией.
Полин родилась и выросла на одной из старейших и самых крупных в колонии овцеводческих ферм и принадлежала к джентри – нетитулованному дворянству. С детства Полин привыкла к роскоши. Отец называл ее «принцесса» и взял слово с ее брата Фрэнка, что она будет продолжать жить без хлопот в свое удовольствие и тогда, когда не станет старших представителей семейства Даунз. Теперь они жили вдвоем с братом на ферме площадью 25 тысяч акров в двухэтажном особняке с полным штатом прислуги. Полин занимала себя охотой на лис, разъезжала по балам и бывала на всевозможных светских празднествах.
Ее образ жизни отличался очень незначительно от жизни в богатом английском поместье. Фрэнк с сестрой задавали тон для верхушки общества. Под них подстраивались другие представители их класса. Полин твердо верила, что человек не должен отрываться от цивилизации, даже в колониях.
Только в одном Полин отставала от моды: в свои двадцать четыре года она все еще была не замужем. И не то чтобы возможностей для этого не появлялось. Многообещающих поклонников находилось немало, но большинство из них разбогатели быстро на овцах и золоте. Эта грубая публика нажила свои богатства в пустынном захолустье, а когда новоявленные богачи обосновались в благодатной Виктории, то стали изображать из себя господ-помещиков. Состояние некоторых было даже больше, чем у ее брата. Но ее отталкивала их невоспитанность и грубые манеры. Они играли в азартные игры, пили пиво прямо из бутылок, речь их приводила в ужас. Но хуже всего было то, что ничего менять в своей жизни они не собирались, не видя в этом необходимости.
Хью Уэстбрук от них отличался. Правда, и он происходил из глуши, составил небольшое состояние на золоте и теперь относился к классу скотоводов, которые поднялись, начав на пустом месте. И все же он во многом отличался от остальных. Десять лет назад он стал владельцем фермы «Меринда». Тогда же с ним познакомилась Полин, и что-то в нем привлекло ее с первой встречи. В то время ей было четырнадцать лет, а Хью – двадцать. Но влюбилась она в него не только за красивую внешность. Она считала, что крепкие мускулы и обаятельная улыбка не главные его достоинства. В первую очередь он был честным, а для большинства выходцев из глуши такое определение подходило мало. А еще она чувствовала в нем особую силу и достоинство в отличие от жителей глубинки – бушменов, любивших похваляться. Сила Хью, как представлялось Полин, укоренилась в нем глубоко, надежно и прочно, что позволяло ей предвидеть, каким он способен стать.
Ферма «Меринда» находилась в плачевном состоянии, когда Хью ее купил: развалюха вместо дома, да несколько овец-заморышей. Хью решительно взялся за дело и один стал поднимать ферму своими руками, создавая хозяйство, которым можно было бы гордиться. Десять лет назад Фрэнк предсказывал, что этот парень из Квинсленда все распродаст не пройдет и года. Но Фрэнк поторопился с прогнозами. Хью доказал ему и другим скотоводам, что они сильно ошибались. И теперь уже не оставалось сомнений, что Хью Уэстбрук далеко пойдет.
«Мы вместе далеко пойдем, дорогой», – думала Полин. Пусть другим бросались в глаза его огрубелые мозолистые руки и запыленные башмаки. Она же, глядя на него, видела утонченного джентльмена, каким он со временем должен стать, и она была готова не жалеть для этого усилий. И возможность такого превращения делала его для нее еще желаннее.
– Пока достаточно, сделаем перерыв, – сказала она швее. – Можешь отдохнуть и выпить чаю. И передай, пожалуйста, Элси, что я прошу приготовить мне ванну.
Полин долго таила свои надежды в отношении Хью Уэстбрука. Знать Западного района ожидала, что она выберет себе в мужья кого-либо из своего класса: богатого и образованного. Однако Полин твердо решила выйти замуж за Хью. Она не упускала случая увидеться с ним, будь то ежегодная животноводческая выставка, сельские гулянья, праздники на фермах или скачки. Она всегда старалась встретиться с ним в своем собственном доме, когда Хью заходил к Фрэнку обсудить фермерские заботы. Ее страсть разгоралась с каждой новой встречей. Иногда они встречались случайно. Он вдруг появлялся верхом и, проезжая мимо, улыбался и махал рукой. Такие неожиданные встречи заставляли ее сердце биться чаще. А после ночью Полин не могла сомкнуть глаз, представляя себя его женой, в постели с ним…
