До сих пор Рэй приходилось видеть эффект злоупотребления алкоголем только на других. Когда кто-нибудь из братьев позволял себе лишнего, это выражалось в самых забавных и нелепых поступках. Чаще всего ими вдруг овладевало желание петь или пританцовывать, отпускать глупые шутки и самим же над ними смеяться. Вот и она сейчас чувствовала такую же беспричинную веселость, бесшабашную дерзость и лишь смутно сознавала, что это не к добру. Рэй мысленно поклялась, что будет вести себя безупречно, да и погода выдалась словно по заказу — поможет проветрить мозги. Жестами она показала Эшли, что шали вполне достаточно.
— А как насчет бутерброда на дорожку?
Рэй отчаянно замотала головой. При одной мысли о еде ее почему-то чуть не вывернуло наизнанку. Впрочем, тошнота быстро прошла. Рэй указала Эшли на часы, давая понять, что уходит.
— Подожди!
Сунув руку в карман передника, Эшли достала, как показалось Рэй, вычурную закладку для книги. Это были кожаные ножны с двойной ременной застежкой, а в них — нож с шестидюймовым лезвием, острый как бритва.
— Салем настоял, чтобы я не ходила безоружной. Сделано на заказ! Холодное оружие легче скрыть, чем огнестрельное.
К тому же оно надежнее, подумалось Рэй. Однажды Эшли, по ее собственным словам, забыла взвести курок и выпуталась из затруднения лишь по счастливой случайности.
— Думаю, ты умеешь обращаться с ножом, — продолжала та. — Ну а мне пришлось брать уроки у мужа.
Рэй приподняла подол и позволила пристегнуть ножны повыше колена. Ей и в голову не пришло отказаться от ножа — на плантации она привыкла носить с собой то или иное оружие, в зависимости от обстоятельств. Отец настаивал на том, чтобы все его дети, в том числе дочери, умели за себя постоять.
— Только не настраивайся заранее на то, что этот нож тебе пригодится. Я снабдила тебя им не столько ради безопасности, сколько ради собственного спокойствия. А теперь иди, и удачи тебе. Постарайся вернуться как можно скорее.
— Я буду осторожна, — прошептала Рэй и чмокнула невестку в щеку, очень надеясь, что от нее не разит спиртным.
К счастью, комментариев не последовало, а минуту спустя Рэй уже переступила порог дома.
Двадцать два года жизни не подготовили ее к тому, что открылось взгляду в таверне «У Вульфа». За время пути опьянение отчасти развеялось, но, слава Богу, не вполне, иначе, едва переступив порог, Рэй обратилась бы в бегство.
Выходит, такая работа не для нее? Выходит, ей не по силам столкновение с изнанкой жизни? Ну нет, дудки! Укрепившись в решимости довести начатое до конца, Рэй набрала в грудь побольше воздуха… и тотчас об этом пожалела: в таверне висела густая смесь винных паров, пригорелого бараньего жира, крепких женских духов и, кажется, даже застарелой мочи. Бессознательным жестом подняв юбки выше, Рэй ступила в переполненное помещение походкой леди, вынужденной пересекать грязную улицу. Кто-то хохотнул — вряд ли над ней, но на всякий случай она бросила в ту сторону пренебрежительный взгляд и начала протискиваться сквозь толпу.
Пока Рэй продвигалась вперед, получая то щипки, то игривые тычки в бок, ей становилось все яснее, почему Эшли не разрешила краситься: зайти в подобную забегаловку по доброй воле могла только потаскушка. Именно это клеймо незримо стояло здесь на каждой женщине. Если бы Эшли застали «У Вульфа», от ее репутации не осталось бы и следа. А как насчет ее собственной? То-то удивились бы молодые люди, которым она дала от ворот поворот, если бы застукали ее в подобном притоне!
В таверне было несколько длинных столов, за которыми плечом к плечу в ярко-красной форме сидели английские солдаты. Они дружно поднимали кружки и провозглашали тосты за все, что приходило на ум. У задней стены размещались отдельные кабинеты — предположительно для тех, кто желал уединиться, но сейчас они были битком набиты офицерами в разной степени опьянения. В самой крайней какой-то майор, развлекая анекдотами двух женщин авантюрной наружности, ревел как бык. Рэй перехватила пару фраз, и у нее запылали уши. Она лишь чудом не ахнула, когда майор уткнулся лицом в декольте одной из своих подружек, но женщина не только не возражала, но и поощрила его игривым смехом. Рэй почудилось, что рука ее при этом воровато скользнула в карман красной формы. Неужели это здесь в порядке вещей?
Однако пора было входить в роль. Напустив на себя вид легкой скуки и пресыщенности, Рэй обвела глазами помещение в поисках нужного человека. Похоже, тот запаздывал. За столиком, где должен был сидеть герр Крюгер, расположился мужчина прямо противоположной наружности. Посмотрев на него, Рэй получила в ответ такой взгляд, что смутилась больше, чем от толчков и щипков. Он бесцеремонно раздел ее взглядом, нашел аппетитной и незамедлительно дал это понять. Джентльменом его нельзя было назвать даже с натяжкой.
— Эй, рыжая! Смотри сюда! Справа от тебя толстяк за стойкой! Рыжая! Ты что, оглохла?
Рэй не сразу сообразила, что обращаются к ней, а когда повернулась, ей и в самом деле махал из-за стойки толстяк с тройным подбородком. Больше всего ее смутило это обращение — рыжая. Так ее не называли еще никогда. Привстав на цыпочки, она вопросительно ткнула в себя пальцем.
— Что-то ты не слишком торопилась, подруга! Хоскинс сказал, ты подойдешь к семи, а сейчас сколько? — Он раздраженно кашлянул, глядя, как Рэй в недоумении хлопает глазами. — Ты разве не служанка из «Рыбака и рыбки»? Я просил на сегодня помощницу.
Первым порывом Рэй было откреститься и от Хоскинса, и от «Рыбака и рыбки», но она сообразила, что ошибка ей на руку.
— Да, это я! — крикнула она, стараясь перекрыть общий гомон.
Горло отозвалось резкой болью. Возможно, ром и был чудодейственным средством, но эффект от него оказался недолгим. Правда, это касалось только его лечебных свойств — сделав шаг назад, Рэй пошатнулась и едва не села на пол.
— А раз это ты, то и двигай сюда! Я как раз открыл новый бочонок эля, и тебе придется попотеть, бегая по залу с кружками.
Рэй послушно двинулась сквозь плотную толпу к бару, получая все те же бесцеремонные «знаки внимания».
— Ха! — сказал Джон Вульф, бармен, он же владелец таверны, обшарив ее взглядом с головы до ног. — Ишь, вырядилась! В таком наряде много не наработаешь.
Растопырив толстые пальцы, он протянул руку к груди девушки. К счастью, она не стала шарахаться и прикрываться руками — бармен просто дернул за узел шали.
— Эту тряпку долой! Раз уж тебе приспичило ее вымочить, можешь повязать вместо фартука. Да открой плечи, дурочка! Тут тебе не пансион благородных девиц. У клиента должно сохнуть в горле, иначе он не станет заказывать эль. Не то чтобы у тебя там было на что посмотреть…
