– Но почему я? – растерянно спросила Санчия. – Я тебе уже говорила сегодня, что не хочу…
– Это особое задание.
– И так сразу я не могу… – Она прервала сама себя на полуслове, увидев, как изменился его взгляд. Санчия быстро взглянула на дверь лавки в нише, за ее спиной. Джованни не должен был знать, что она встречалась с Каприно. Только благодаря тому, что Джованни приступил к третьему кувшину с вином за сегодняшний вечер и, к счастью, не мог заметить ее отсутствия, она и смогла незаметно выскользнуть за дверь, когда появился Каприно.
– Ты же знаешь, я не могу оставить лавку днем. Джованни начнет спрашивать.
– А ты солги, – усмехнулся Каприно. – Тебе это доводилось делать и раньше.
– Я очень редко обманываю его, – ответила Санчия. Иногда, для спасения, она была вынуждена лгать. Но Санчия убедилась, что ложь, приправленная правдой, выглядит намного убедительнее. – К этому способу нельзя прибегать до бесконечности. Только в особых случаях.
– Это и есть тот самый особый случай. Вспомни, как три года назад ты сама пришла ко мне и умоляла взять тебя на Обучение. Только от доброты сердца я согласился и сделал тебя лучшей воровкой во всей Флоренции. А что я прошу взамен? Ничего.
– Две трети от каждого украденного кошелька ты считаешь ничем?
– Я бы мог потребовать все, а прошу всего лишь несколько дукатов.
«Ты не просишь, ты просто забираешь их», – подумала Санчия устало. У нее не было другого выбора. Приходилось уступать его требованиям. Во Флоренции не было ни одной проститутки, ни одного вора и убийцы, которые бы не платили дань Каприно.
– Я никогда не пыталась ничего утаить, Каприно.
– Я знаю. Такой честный ребенок! Это согревает мое сердце. – Он приблизился к ней еще на один шаг. – А как поживают три твоих маленьких друга? Я слышал, что Бартоломео достиг большого мастерства, помогая тебе в лавке Джованни. Сколько ему сейчас лет?
– Десять, – ответила она с беспокойством.
– А Элизабет? Я видел ее несколько дней назад. Какая милая девушка: золотые волосы и белая нежная кожа. Ей, должно быть, уже исполнилось пятнадцать?
– Четырнадцать, – возразила Санчия.
– Достаточно взрослая, – произнес Каприно. – Корда ты собираешься отправить ее ко мне? Это лучшая дорога, которую она может выбрать в жизни, ничего более подходящего ты для нее все равно не найдешь.
Панический ужас, охвативший Санчию, сменился гневом:
– Держись от нее подальше, Каприно.
– Что я вижу? Сколько огня, сколько страсти! – Он внимательно оглядел Санчию. – Ты выглядишь весьма недурно. Немного краски на щеки, чуть-чуть нарастить мяса на твоих костях, и я мог бы воспользоваться и твоими услугами тоже. – С недовольной гримасой он поднес щеголеватый кружевной платок к носу. – Только сначала тебя надо выкупать как следует и побрызгать благовониями.
– Ты уже и так пользуешься моими услугами. – Ее ресницы скрыли выражение глаз. – Я ворую для тебя.
– Только для того, чтобы прокормить свой выводок, который тебе так дорог.
– Тебе тоже вполне хватает.
– Ты же знаешь, что мне никогда не хватает. Я очень жадный человек. Неужели ты не поняла этого до сих пор, Санчия? – Он нежно улыбнулся. – Отдай мне Элизабет, и я буду делиться с тобой дукатами, которые получу за нее. Я даже, может быть, смогу уговорить Джулию Марцо взять ее к себе. Твоя Элизабет станет любовницей богатого и знатного господина. Прекрасная еда, хорошее окружение…
– Нет, – повторила Санчия, но, увидев, что брови Каприно нахмурились, попыталась успокоить его:
– Еще нет. Может быть, на будущий год.
– Почему не теперь? – в голосе Каприно прозвучала легкая угроза. – Меня огорчает, что ты проявляешь такую неблагодарность в ответ на мою доброту. Сначала ты отказываешься оказать мне небольшую услугу и пойти завтра на площадь, теперь ты пытаешься спрятать от меня эту сладкую девочку и вступаешь в бесполезные пререкания.
– Я украду кошелек, – перебила его Санчия. И, увидев удовлетворение, проскользнувшее по лицу Каприно, с отчаянием подумала, что он снова добился того, чего хотел. Ему всякий раз удавалось заставить Санчию идти воровать, угрожая тем, что он приберет Элизабет к своим рукам. А что еще она могла предпринять? Каприно всегда получал, что ему нужно, – либо обманом, либо силой, либо коварством. «И пока что он пускал в ход только угрозы», – подумала она с облегчением.
– Но почему тебе нужен именно этот кошелек? А если я увижу более легкую добычу?
Каприно покачал головой.
– Это будет тот человек, на которого я тебе укажу. А почему – для тебя не имеет значения. – Он повернулся, чтобы уйти. – Итак, на площади, в два часа. Не опаздывай. – Он посмотрел на нее через плечо. – Если я не получу кошелек… я потребую… компенсацию. Ты поняла, Санчия?
– Поняла, – дрожь прошла по ее телу, когда она встретила его взгляд. – Ты получишь кошелек.
– Вот это другое дело. Люблю послушных девочек!
Через секунду его фигуру поглотила тьма. Только после этого Санчия, наконец, перевела дыхание.
Боже! Как она сражалась! Но при этом она понимала, что Каприно лишь на какое-то время оставил в покое Элизабет, на которую имел определенные виды. Ничто не в состоянии помешать этому человеку добиться своего, особенно если речь идет о будущих доходах. Единственное, что она может, – оттянуть неизбежное еще на некоторое время.
Она стояла, глядя в темноту, в которой исчез Каприно, и ее одолевали невеселые мысли. Что-то надо было придумать с Элизабет, которая становилась слишком миловидной, чтобы Санчия была в состоянии защитить ее. В последнее время она часто ловила взгляды, которые бросал на девушку старый Джованни. В них таилось то же вожделение, которое обрушилось в свое время на мать Санчии. Вскоре он наверняка покусится и на Элизабет, если до того времени ее не утащит в один из своих борделей Каприно. Существовал только один способ разрешить опасения Санчии, но он требовал столько дукатов, сколько она не могла заработать, получая свою долю из кошельков, которые передавала Каприно. Возможно, если бы она находила способы почаще отлучаться из лавки…
Она вздрогнула от грохота упавшего горшка. Вслед за грохотом послышался рев Джованни:
– Санчия! Где тебя дьявол носит?
Она тотчас же взяла себя в руки и распахнула дверь:
– Я только вышла подышать воздухом. Здесь так… – не договорив, она с ужасом и отчаянием посмотрела на разгром, учиненный в комнате. Разбитый кувшин лежал на письменном столе, и Джованни тщетно пытался рукавом промокнуть красное вино, которое пролилось на два пергаментных листа, лежавших перед ним.
