Она поспешно отвела взгляд, чувствуя, как краска заливает щеки, и сосредоточилась на работе, фокусируя камеру на верхней части Чилкутской дороги.
Щелкнул затвор камеры — и одновременно раздался резкий звук, похожий на щелканье бича. Сверху донесся гул: стена снега не менее тридцати футов толщиной сорвалась с нависавшей над тропой скалы и с ужасающей скоростью понеслась вниз.
Целый кусок людской цепочки исчез, как будто его стер гигантский ластик, а затем лавина подобно огромной приливной волне устремилась с огромной скоростью прямо на Белинду…
Белинда замерла и, онемев от ужаса, смотрела на приближающуюся к ней стену снега и льда. Она знала — надо бежать, ведь неизвестно, как далеко спустится лавина, но ноги словно приросли к месту. Единственная мысль, мелькнувшая у нее в голове, была о том, какой прекрасный мог выйти снимок!
Внезапно что-то темное мелькнуло слева от нее, и в ту же секунду сильный удар сбил ее с ног. Падая, она успела заметить, как мимо нее прошагали ноги в тяжелых ботинках, а затем, подняв голову, увидела грузную фигуру в парке с капюшоном, протягивающую руку к укрепленной на штативе камере.
Ее переполняли растерянность и гнев. Что происходит? Что он собирается делать?
Она быстро поднялась на ноги. Человек стоял к ней спиной, и Белинда без колебаний бросилась ему на спину.
Мужчина, даже не поворачивая головы, с пугающей легкостью отбросил ее от себя. Белинда так сильно ударилась о землю, что у нее перехватило дыхание. Оглушенная, она беспомощно смотрела, как незнакомец схватил камеру со штативом и поспешно двинулся прочь. Этого просто не могло быть!
Затем у нее за спиной раздался крик, и, повернувшись, она увидела второго человека, быстро двигавшегося наперерез первому. Этот мужчина был ниже ростом, но почти так же широк в плечах и двигался с быстротой кошки.
Первый испуганно оглянулся через плечо. Он попытался идти еще быстрее, но его настиг передний край лавины. Сила ее почти иссякла, но два фута струящегося по земле снега сковывали движения убегавшего человека.
Затаив дыхание Белинда смотрела, как второй мужчина настиг убегавшего вора и грубо схватил его за плечо. Она поморщилась, когда вор бросил драгоценную камеру на землю и повернулся лицом к преследователю.
«О Боже! Сделай так, чтобы с камерой ничего не случилось! — взмолилась Белинда, а затем, устыдившись, что ее первая мысль была о камере, а не о спасителе, помолилась и за него: — Боже, пожалуйста, помоги ему победить!» Две фигуры, выглядевшие до смешного маленькими и ничтожными на безбрежном белом пространстве, дрались на обледеневшем снегу, и Белинда уже не могла бы определить, кто из них кто.
Она подумала, что нужно забрать камеру, пока они дерутся, но в этот момент один из дерущихся нанес другому сокрушительный удар, и схватка закончилась.
Теперь один из них лежал на снегу, раскинув руки в стороны, а другой наклонился, чтобы поднять ее вещи. Боже милосердный! Пожалуйста, пусть это будет ее спаситель!
В мучительном ожидании Белинда смотрела, как он взвалил на плечо штатив с камерой и направился к ней. Лежавший на земле человек поднялся на ноги и быстро заковылял прочь, затерявшись среди других, охваченных страхом и паникой людей.
И только когда ее спаситель оказался перед ней, Белинда узнала его и испытала настоящий шок, увидев эти светло-голубые глаза. Это был человек из Дайи! Человек, с которым она так грубо обошлась! Она почувствовала, что, несмотря на жуткий холод, лицо ее пылает огнем.
Он остановился перед ней и улыбнулся; морозное облачко его дыхания повисло между ними. «Его улыбка слегка напоминает волчий оскал», — подумала она.
— Кажется, это принадлежит вам, мэм.
Он протянул ей штатив с камерой, и Белинда с неприличной поспешностью схватила их.
Она быстро осмотрела «Графлекс». Слава Богу, все было цело, и даже отснятая пленка находилась внутри. Это казалось чудом.
Только закончив осмотр, она улыбнулась своему спасителю.
— Я перед вами в большом долгу. И примите мои извинения.
Его улыбка стала шире, и ее поразила — разумеется, только как фотографа — суровая красота его грубоватого лица. Когда он так улыбался, казалось, его холодные глаза оттаивают.
— Какой приятный сюрприз, — сказал он. — Знаете, во время нашей предыдущей встречи вы не показались мне благодарным существом. Как вы полагаете, почему я так подумал?
Белинда почувствовала, что щеки ее опять запылали. «Это нелепо, — подумала она, — он вгоняет меня в краску, как школьницу!» Впрочем, она была у него в долгу, и было бы неприлично не признать этого.
— Я извинилась! — сердито ответила она. — И я еще раз готова поблагодарить вас!
Белинда вдруг ощутила потребность объяснить ему свое поведение, но тут же передумала. Ему неинтересна история ее жизни, а она не обязана оправдываться перед незнакомцем.
Он откинул капюшон парки, и неяркий солнечный свет заиграл в его золотистых, с медным отливом волосах.
— Кстати, — сказал он, — по поводу того долга передо мной — как вы собираетесь расплачиваться?
Его тон был серьезным, но глаза смеялись, и Белинда почувствовала разочарование и досаду. Значит, он такой же, как все, — хочет превратить их разговор в обычную игру полов. Охотник за поцелуями! Но она не Аннабел, чтобы хлопать ресницами и глупо улыбаться, раздавая обещания, которые никогда не выполнит. Если он ждет вознаграждения, то он его получит, хотя и не в той валюте, на которую, очевидно, рассчитывает.
— И сколько вы хотите? — сухо спросила она. — К сожалению, в данный момент я несколько стеснена в средствах, но если бы вы могли подождать…
Он как-то странно посмотрел на нее и отступил на шаг, будто хотел получше рассмотреть ее. На губах его мелькнула кривая улыбка.
— Боюсь, вы меня неправильно поняли, мэм, — сухо сказал он. — Я всего лишь пытался поддержать светский разговор — занятие для меня непривычное, и я в нем не очень силен. Никакого вознаграждения не требуется. Просто признайте, что я поступил, ну, скажем, как добрый самаритянин и когда-нибудь вы поступите так же по отношению к кому-нибудь еще.
Белинда смутилась и вновь залилась румянцем. Попятившись, она споткнулась и, потеряв равновесие, неожиданно села на снег.
Окончательно смутившись, она попыталась подняться, а он стоял рядом и невозмутимо смотрел на нее.
Злясь на него и на себя, Белинда встала и торопливо стряхнула налипший на одежду снег.
— Мне следовало бы помочь вам, — серьезно сказал он, — но я подумал, что вы, наверное, будете чувствовать себя слишком в большом долгу передо мной. А это непомерно тяжелая ноша для такой девушки, как вы.
