Глубоко внутри нее, в самом сокровенном месте, вспыхнула искра. Она пожаром разлилась по каждому нерву, побуждая Дженну воспринять запах, вкус, ощущение Бренча. Чувства обострились, она трепетала, осознавая, что его железный торс прижат к ее бархатной груди, а смертоносные пули патронташа, его мужская твердость, вдавливаются в ее мягкий животик.
Запах табака, смешанный с сосновым ароматом и влажным едким духом плодородной почвы; первобытные запахи и мужской вкус пробуждали в ней что-то – голод, гнев, томление, – она не знала, что. Но знала, что должна была ответить на этот вызов, должна была оставить свою отметину на мужчине, столь жестоко давшем волю чувствам, которых она не хотела испытывать.
Мозолистые пальцы ласкали ее щеку и скулу, потом скользнули к затылку, чтобы запутаться в распущенных шелковых кудрях. Бренч посасывал ее нижнюю губу, ловил ее крепкими белыми зубами, позволяя на время выскользнуть из плена.
Дженна ответила укусом, но в нем чувствовалась, однако, и нежность. Хриплое рычание вырвалось из горла Бренча. Он усилил поцелуй, требуя пропустить его язык внутрь. Дженна обнаружила, что в ответ в ней нарастает не гнев, как ей хотелось бы, а страсть, граничащая с отчаянием.
Молодая женщина встретила язык Бренча своим, борясь за инициативу, за право брать, что хочется. Макколи с радостью отдавал столько же, сколько брал, освободив даже запястья Дженны, чтобы обнять ее.
Гневная потребность сопротивляться уступила место любопытству, и пальцы Юджинии принялись изучать мышцы и связки на сильных руках и плечах под рубашкой Бренча. Рыжеватые волосы длиной по шею, такие гладкие по сравнению с ее собственными локонами. Твердую гряду позвоночника. Сужение торса к талии, а ниже – кожаный ремень с кобурой, наискось опоясывающий бедра. Потом твердые круглые ягодицы.
Любопытство переросло в желание, когда языки жидкого пламени поднялись по жилам, превращая тело Дженны в расплавленную лаву. Она застонала и обмякла в руках Бренча; ее колени подогнулись.
Макколи повалился на траву, увлекая за собой безвольную Юджинию, смягчая своим телом ее падение. Его рот продолжал соблазнять, а бедра начали колебательные движения, по напору не соответствующие выпадам языка. Прохлада дохнула на обнаженную кожу, когда его ловкие пальцы расстегнули пуговицы на спине платья.
Подогнув ноги Дженны, чтобы они оказались широко расставленными по обе стороны его тела, как это было на кровати у тетушки Фэнни, Бренч сел. Он быстро избавился от ремня с кобурой, давившего молодой женщине в колени. Теплые губы касались шеи Дженны, а его руки стаскивали платье с ее плеч и рук, пока оно ворохом не упало к бедрам.
– Ты не представляешь, как приятно, когда ты вот так сидишь на мне, – прошептал Макколи.
Когда Бренч потянулся к рубашке Дженны, она накрыла ладонями его руки.
– Бренч, я думаю…
– Не думай, сладкая моя. Просто позволь мне любить тебя.
Руки и губы медленно двинулись по линии выреза к плечам, а потом вниз, вместе с рубашкой, присоединившейся к платью у бедер. Ладони Дженны так и остались на руках Бренча, дрожащие, но не оказывающие сопротивления.
– Ты заслуживаешь кровати с атласными простынями, – прошептал Бренч, – но я не могу так долго ждать. Господи, Дженна, ты пахнешь прекраснее весеннего луга, у тебя райский вкус.
Он легонько обводил языком то один сосок, то другой, пока Дженне не захотелось кричать от жажды большего. Борода немножко колола кожу, усиливая ощущения. Молодой женщине казалось, что она карабкается на высокую гору, вершина которой спрятана в тумане и не видна, но добраться до нее необходимо. Дженна обхватила руками голову Бренча, прижала ее к себе и захныкала от неистовой жажды чего-то, что нельзя было описать словами.
– Скажи, чего ты хочешь. – Его язык наносил быстрые сладкие удары по затвердевшему соску. – Тебе нравится это?
– Я-я не знаю. Мне… мне почти больно, но одновременно так хорошо!
Его смех был низким и хриплым.
– Мне тоже больно, милая. Мы займемся этим… в свое время.
Снова распростершись под Юджинией, Бренч взял в рот одну мягкую грудь. Он начал ее сосать, поначалу нежно, потом сильнее. Дженна застонала и запрокинула голову. Длинные темные волосы образовали вокруг любовников щит, мягкий, как шелк.
Руки молодой женщины лежали у Бренча на груди, пальцы запутались в коротких вьющихся волосках. Между ее ногами, под жесткой джинсовой тканью, было спрятано затвердевшее мужское начало Макколи. Дженна потянула за смятую ткань своих юбок. Ей хотелось чувствовать Бренча, сидя на нем верхом, как это было в «пансионе» тетушки Фэнни.
Поняв, чего хочет Дженна, Макколи приподнял ее и встал, увлекая с собой. Очень скоро платье, нижняя юбка, а также турнюр оказались на смятой траве. Рубашка не замедлила к ним присоединиться. Когда Бренч занялся шнурками панталон, Дженна снова его остановила.
Бренч заключил ее в объятия и стал осыпать лицо поцелуями.
– Не бойся. Я не причиню тебе зла и не сделаю ничего против твоей воли.
Как же хорошо в его объятиях! Дженна положила голову на плечо Макколи и обвила руками его торс. Воздух, касавшийся обнаженной кожи, был прохладным и добавлял чувственности. Но шероховатая ткань рубашки Бренча стала грубой для груди, сделавшейся чувствительной от его дразнящих ласк и посасываний. Дженне было интересно, каково это – прикасаться к обнаженному Бренчу.
Будто читая ее мысли, Макколи отступил назад и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Дженна несмело продолжила, остановившись на поясе. Расстегнув верхние пуговицы ширинки, Бренч выдернул рубашку из джинсов и бросил ее на землю. После этого он снова обнял молодую женщину, с тихим стоном прижимаясь голой грудью к ее мягким холмикам.
Дженна улыбнулась оттого, что короткие вьющиеся волосы на его груди щекотались. Она прильнула губами к шее Бренча, ощутив его солоноватый вкус; ей стало интересно, каков вкус остальных частей тела.
На этот раз, когда Дженна почувствовала, что Макколи развязывает шнуровку панталон, она не сопротивлялась. Казалось невероятным, что есть что-либо прекраснее уже испытанного в руках Бренча, но молодая женщина обнаружила, что хочет – нет, жаждет! – это проверить.
Когда Дженна осталась совершенно нагой, Бренч разложил на траве ее одежду. Он уложил ее на импровизированное покрывало и сам растянулся рядом. Опершись на локоть, Макколи стал водить рукой по роскошным изгибам ее тела.
– Ты так прекрасна, что я мог бы смотреть на тебя вечно.
Юджиния покраснела и отвернулась. Взяв подбородок молодой женщины большим и указательным пальцами, Бренч снова повернул ее к себе лицом, а потом склонил голову и поцеловал.
