Граф потихоньку наблюдал за сыном. Он погладил мальчугана по голове — волосы жесткие и густые, совсем как у него, верная примета, что у Роланда хорошее здоровье и большой запас энергии.
— Два вихра на макушке, — продолжал размышлять Аксель, — крутой хевдинг будет!
И вдруг ему стало до боли жалко Роланда — как он бросился защищать свою еще только начавшуюся жизнь! Он бесстрашно выступил против громадных вооруженных мужчин. А кто сможет его защитить? Шарлотта? Любой, вот например, этот барон, или любой другой подлец, может поглумиться над ним, заставить замолчать его маленькое гордое сердце. Аксель сжал рукоять меча. Так же беззащитна и его мать, молодая женщина, которая отдала ему все, что имела, родила и вскормила его сына. Рука викинга легла на узкое плечо сына, ― трех пальцев хватило, чтобы полностью закрыть его. Но это маленькое плечо было твердым! Роланд на мгновение оглянулся на отца и улыбнулся. Мальчик не сбросил руку мужчины.
— Похоже, он все-таки понял, что я его отец! — с удовольствием подумал Аксель, и стало очень приятно ощущать, что сын едет с ним на одном коне.
— У тебя есть сестра, Роланд, — неожиданно для самого себя сказал Аксель.
— Какая сестра? — мальчик оглянулся и посмотрел на него удивленными голубыми глазками.
— Ее зовут Магали.
— Мама мне ничего про нее не говорила.
— Это я тебе говорю, твой отец.
Роланд опять оглянулся и посмотрел на Акселя испытующе.
— Но мой отец умер! — наконец сказал он.
— Я жив, и я твой отец, вот приедем — мама подтвердит. Сестру-то будешь любить?
— Я девчонок вообще не люблю.
— Так-то девчонок, а то сестра твоя, ее защищать надо.
— А что, разве ее обижают?
— Могут и обидеть…
— Ладно, — Роланд неожиданно по-взрослому хлопнул ладошкой по своему маленькому бедру, — если будут обижать, ты мне скажешь. А эти стражники твои?
— Да.
— А конь?
— Да.
Мальчик надолго замолчал.
— Я тебе тоже коня подарю, — прервал его мысли Аксель.
— Я не залезу, — сокрушенно махнул рукой Роланд, — может, ты меня подсадишь?
— Конечно!
— Хорошо, дари! Только тоже черного!
Так и ехали отец с сыном, разговаривая о том, о сем. В беседе Аксель и не заметил, как показались стены знакомого замка.
— Все, Аксель, — отпускай нас! — сказал Халвор, останавливая коня.
— А что, разве вы не будете участвовать во вручении наследника? — с облегчением проговорил граф.
— Нет уж, уволь, — ухмыльнулся морской разбойник, — мы это знаем. Пойдут там всякие бабьи слезы, поцелуи, жаркие объятья. А мы будем стоять, как стадо баранов, и только мешать вам.
— А вдруг она захочет отблагодарить тебя? — хитро перекосил физиономию Исгерд, — а тут нежелательные свидетели. Она же «неприступная вдова»!
— Бывай, брат, — Халвор протянул графу большую руку, — а ты что, Роланд, не будешь прощаться?
Мальчик с серьезным видом тоже подал ручонку, только не правую, а по ошибке ― левую. Халвор, сделав умный вид, взял все же правую руку малыша и пожал ее. Роланд нахмурил брови и, осмотрев свою ладонь после рукопожатия, снова занялся отцовским мечом.
Войско разделилось и разошлось в разные стороны, оставив на развилке небольшой отряд Акселя. Граф задумчиво улыбнулся и скомандовал ехать к замку Иглнест.
Наверное, охранники замка маркизы обладали завидным зрением или предчувствием, но ворота Иглнеста были распахнуты задолго до того, как отряд Акселя приблизился к стенам. Несколько всадников горделиво въехали во двор, наслаждаясь восхищенными взглядами слуг и дружинников. Каждый обитатель замка был в курсе произошедшего страшного события, и невольно чувствовал себя виноватым перед хозяйкой замка. Ведь ребенка украли из-за недосмотра многочисленной челяди. В последние дни весь замок был охвачен тихой печалью, не было слышно ни смеха, ни веселой болтовни. Даже разговаривали как-то приглушенно. Но вот Аксель остановил посреди двора своего Руфа и поднял Роланда вверх. И радостные улыбки осветили все вокруг. Из дверей паласа выбежала Шарлотта и, схватив малыша, стала осыпать его бешеными поцелуями. Аксель отъехал в сторону, чтобы не мешать встречи матери с ребенком. Как по команде, норманнов окружили обитатели Иглнеста. Женщины вытирали слезы, мужчины с восхищением осматривали воинов, их вооружение и коней. Граф легко соскочил с жеребца и терпеливо дожидался, когда графиня обратит на него внимание.
Первым делом Шарлотта нервозно осмотрела сына и, удовлетворившись его состоянием, приказала накормить и уложить спать.
— И покрепче заприте ворота, — крикнула она вслед.
— Ворота должны закрываться без предварительного напоминания, — напомнил о себе граф.
Шарлотта повернулась к своему возлюбленному, не в силах произнести ни слова — в горле стоял ком. Больше всего на свете ей хотелось пробежать расстояние, разделявшее ее от Акселя, и броситься в его объятья. Но это было невозможно, перед таким количеством любопытных глаз. Вместо этого она, словно окаменев, стояла перед паласом, глядя, как он медленно приближается к ней.
― Ты маркиза, вдова достойного человека, а он ― женатый человек! — приказывала она себе.
— Добро пожаловать в Иглнест, мессир граф! ― маркиза никак не могла справиться с волнением, охватившим ее при виде любимого мужчины с их сыном на руках.
«Интересно, почему у нее так дрожит голос? Рада возвращению сына или беспокоилась за меня»? ― метались в голове Акселя лихорадочные мысли.
Она, опомнившись, тоже двинулась ему навстречу. Положив руку на запястье графа, посмотрела ему в глаза. Никогда раньше Аксель не видел столько благодарности и счастья в ее изумрудном взгляде.
— Как много для женщины значит ее ребенок, — думал он, — просто это главная часть ее самой. Хорошо, что с Роландом ничего не случилось, и наша вылазка прошла гладко.
— Я не понимаю, как тебе это удалось, — тихонько прошептала Шарлотта, — ты, наверняка, сильно рисковал, родной!
— Это братья помогли мне, без них бы ни за что не справился. И людей сохранили,― никто даже не ранен. Это тоже неплохо! ― произнес норманн, любуясь прекрасной маркизой.
Сегодня на ней было шелковое блио пунцового цвета с большим квадратным вырезом, из которого выглядывала собранная возле шеи в мелкие сборки бледно-розовая камиза. Роскошные, огненные волосы, прикрытые полупрозрачной вуалью, рассыпались по плечам грудой крутых локонов, стянутых на голове узким золотым ободком. Шарлотта разрумянилась, зеленые глаза многообещающе сверкали. Как притягивало его это великолепное сочетание надменной гордости и чувственной красоты!
