Рори кое-что знал о ее жизни, но все равно был ошеломлен этим рассказом. Он полюбил Кортни еще больше, узнав о ее детских муках, хотя, казалось, любить больше, чем он, было уже невозможно. Оглянувшись вокруг, он понял, что все окружающие также поддались обаянию этой женщины и ее невероятной истории. Все замерли, никто не издавал ни звука.
– Все это очень занимательно, – саркастически заявил лорд Берлингем, нарушив тишину. – Но факт остается фактом – дознано, что леди Торнхилл шпионка.
Эджкоум кивнул головой.
– Правильно, лорд Берлингем. Но кто из нас не сделал бы того же, чтобы выжить? Леди Торнхилл выказала неукротимую волю, чтобы вынести немыслимые лишения.
Народ одобрительно зашумел.
– Мы понапрасну теряем время, – закричал Берлингем. – Поторопитесь с приговором, король ждет.
Судьи стали шепотом переговариваться.
– Вы все нам рассказали, леди Торнхилл? – Лорд Эджкоум почувствовал, что надежда уплывает, и Берлингем победил. Она умрет от рук палача, а вместе с ней умрет нечто бесценное – прекрасная свободолюбивая душа.
Кортни на минуту задумалась. Лорд Эджкоум, ее друг, призывал ее говорить правду. И она была полна решимости последовать его совету, хоть ее и казнят.
– Мне кажется, я все сказала, милорд. Я пыталась вспомнить свою жизнь до того, как попала на «Ястреб», но тщетно. Надо полагать, вид леди Монтиф, лежащей в луже крови, был слишком ужасным зрелищем для ребенка. Опасаясь разделить ее участь, я, вероятно, делала все, чтобы забыть прошлое и выжить в обществе жестоких, чужих людей.
Вдруг лорд Эджкоум с посеревшим лицом стал клониться вперед. Он с такой силой ухватился за край стола, что пальцы у него побелели.
Люди с изумлением взирали на него, Рори кинулся к судье и подхватил его как раз вовремя, чтобы тот не упал.
– Ваше величество, – Эджкоум задыхался от волнения, – я прошу у вас еще минуту.
– Хватит проволочек! – кричал Берлингем. – Настало время для правосудия.
– Вы упомянули имя леди Монтиф, – сказал Эджкоум.
Он встал, но крепко опирался на руку Рори, так как ноги его не держали.
Увидев, в каком он состоянии, Кортни хотела подойти к нему, но он жестом запретил ей это и так напряженно вглядывался в ее лицо, что она испугалась. Неужели и он против нее?
– Леди Монтиф – это имя моей няни, вернее сказать, воспитательницы. Когда на наш корабль напал «Ястреб», она предпочла умереть, но не показать, куда меня спрятала.
– Ваше величество, – буквально прохрипел Эджкоум, – позвольте мне прийти в себя. Кажется, я только что обрел свою дочь Анну, которую все эти годы считал погибшей.
Зал бушевал. Одни при словах лорда Эджкоума начали кричать, другие – плакать.
Кортни, замерев на месте, смотрела, как Рори опустил Эджкоума на пол и крикнул, чтобы принесли воды. Едва передвигая ногами, она дошла до скамьи подсудимых и, оцепеневшая, села, ничего не замечая вокруг.
Это невозможно, твердила она про себя. Странно, но она была совершенно спокойна. Смирившись со скорой смертью, с тем, что Рори отверг ее, к подобному повороту событий Кортни не была готова.
Эджкоум просто сильно переутомился, увещевала себя она. Для него мысль о ее казни была невыносима, поэтому он придумал выход оттянуть на несколько минут вынесение приговора. Что за необыкновенный он человек, улыбнулась про себя Кортни. С первого раза он ей понравился. Но чтобы он оказался ее отцом?..
Тем временем лорд Эджкоум поднялся на ноги и стал совещаться с остальными судьями. Когда он обернулся и взглянул на нее, она поразилась глубине чувств, светившихся в его глазах. Рори, наконец, снова уселся рядом с Кортни и внимательно посмотрел на нее. Они оба молчали, словно лишились дара речи.
Берлингем же, вне себя от злости, пытался перекричать шум:
– Ради всего святого, я требую положить конец фарсу и вынести приговор о виновности этой французской шпионки.
Король дотронулся до руки Берлингема, затем, обратившись к Эджкоуму, спокойно произнес:
– Вы готовы продолжить, лорд Эджкоум?
– Да, ваше величество.
Эджкоум сделал знак Кортни снова приблизиться к судьям. Она послушалась его с неохотой.
– Леди Торнхилл ваше настоящее имя? – спросил Эджкоум.
– Это имя мне дал кардинал Ришелье, когда заставил стать фрейлиной королевы.
– А как вас звали до этого?
– Кортни, милорд.
– Просто Кортни? И все? Она на секунду задумалась.
– Когда Торнхилл вытащил меня из шкафа, он открыл сундук с какими-то бумагами и на одной из них прочитал мое имя. Он сказал, что меня зовут Анна Кортни Элизабет, и спросил, какое имя я хочу выбрать.
– И вы выбрали Кортни?
– Да.
– Почему?
Она лукаво улыбнулась.
– Детским умом я решила, что если не скажу имя, которым меня обычно звали близкие, то это будет выглядеть, как будто я не ослушалась леди Монтиф. Вот так имя Кортни и стало моим настоящим именем.
– Все это очень интересно, милорд, – сказал Берлингем, – но, пока леди не представит нам каких-нибудь доказательств сказанного, все это – просто красивая история, придуманная, чтобы добиться нашего сочувствия.
Лорд Эджкоум мягко спросил:
– У вас есть бумаги, которые Торнхилл достал из сундука?
– Нет. – У Кортни упало сердце. Зачем, подумала она, он подает надежду, чтобы потом разбить ее?
– Если у леди нет доказательств, то я требую, чтобы судьи рассмотрели всю совокупность свидетельств против нее и вынесли решение. – Берлингем был сам не свой от ярости.
Эджкоум не отрывал глаз от молодой женщины, стоящей перед ним. Она похожа на мать, особенно глаза. А может быть, это ему только кажется? Он снова ощутил сердечную боль, которая таилась внутри все эти годы. Он давно похоронил в душе жену и дочь. Но теперь, когда забрезжила надежда, что его дочь нашлась…
– Значит, ничего не осталось от вашего детства?
Кортни покачала головой и тут почувствовала легкое движение медальона у себя на груди.
– Вот только это. – Она сняла с шеи цепочку и передала ему медальон. – Капитан Торнхилл отобрал его у меня, и я больше не видела медальона, пока не обнаружила Торнхилла мертвым на борту «Ястреба». Когда я нагнулась к нему, чтобы попрощаться, то увидела медальон у него на шее и забрала его.
Лорд Эджкоум взял медальон в руку, затем, к удивлению всех в зале, вскрикнул и поднес его к губам. Поднявшись по ступеням к королевскому трону, он передан медальон Карлу и громко произнес:
– На этом медальоне девиз Эджкоумов, который в переводе с латыни означает: «Разум, Сердце, Рука навечно с Англией».
Король, прочитав надпись, кивнул головой и передал медальон Берлингему, который сидел рядом с обозленным видом.
