Дважды они натыкались на погреба, оставшиеся целыми и невредимыми рядом с сожженными домами и сараями. Там они находили овощи — капусту, моряк, репу, турнепс; часть съедали сразу, часть брали с собой впрок.
Когда они достигли одной из излучин Малого Кодьяка, Франсуа задумчиво произнес:
— Река уходит здесь на север, потом, наверное, опять на юг повернет. Может быть, напрямик двинем, срежем немного?
Он боялся, что вот-вот начнется настоящий снегопад, а к тому времени им бы следовало найти себе постоянное прибежище.
— Я только эту дорогу знаю, — устало возразила Солей. — Если бы был путь короче, наверное, Реми им бы меня и повел тогда…
Франсуа помолчал, потом согласился:
— Ладно. Наверное, лучше держаться русла, куда-нибудь да выведет…
Ночью пошел сильный снег. Они проснулись на рассвете от холода; вдобавок было еще и сыро. Сердце Франсуа дрогнуло, когда он посмотрел на Селест: губы синие, пальцы едва сгибаются…
— Идем до полудня, — объявил он свое решение. — Потом разыскиваем первую попавшуюся берлогу и устраиваемся. От англичан уже оторвались, думаю. Потом попробую подстрелить оленя. И настоящую еду приготовим.
Он надеялся больше не на то, что англичан в округе уже нет, а на то, что в такую погоду они вряд ли носы из домов высунут. Им повезло: через несколько часов пути, в полдень — хотя трудно сказать, был ли это полдень: небо было монотонно-серым — они наткнулись на деревянную дверь в склоне невысокого холма, рядом с торчащей печной трубой. Это было все, что осталось от сожженной хижины. Дверь вела в погреб. Франсуа распахнул ее, заглянул внутрь. Оттуда повеяло могильным холодом, но Франсуа обернулся к спутницам, радостно улыбаясь:
— Кто-то здесь был недавно, костер жгли и даже дрова оставили! Попробую разжечь, если не очень сырые, а вы посмотрите по углам: может, еще что-нибудь отыщется.
И действительно отыскалось: мешок с горохом, небольшой котелок. Не много, но и то хорошо…
Дрова отсырели, конечно, но Франсуа удалось их разжечь. Через час было уже достаточно тепло, чтобы снять с себя одеяла; их развесили, чтобы просушить. В котелке кипел горох: ему долго еще развариваться, но это будет настоящий обед. Франсуа отправился на охоту. Через несколько часов он вернулся; на лице его была широкая улыбка — напоминание о прежнем Франсуа. Он сбросил на пол здоровый кусок оленьей туши.
— Отрежьте, и в котелок! — скомандовал он.
Запах мясного бульона вскоре заполнил все помещение. Устоять перед искушением было трудно: не дожидаясь, пока мясо и горох разварятся, они по очереди отведали необычайно вкусного бульона.
Вечером был настоящий ужин, а ночью настоящий сон — на сытый желудок, в тепле. Они по очереди вставали подбросить дров в огонь и помешать в котелке. Солей приснился Реми: он был наполовину в тени, но было видно, что улыбался. И говорил ей: "Не переживай, любимая. Я скоро приду".
Она проснулась с улыбкой и опять почувствовала, как в животе шевельнулся их ребенок. Наверное, правда, стоит жить, стоит бороться…
* * *
Даниэль и Венсан, крепко держа друг друга за руки, спустились со сходней на причал Бостонского борта. Вид у них был — кожа да кости, да еще и перепуганные насмерть.
Что же с ними теперь будет?
Отовсюду им кричат что-то непонятное на английском языке. Но вот и французская речь, хотя и с акцентом:
— Слушайте! Внимание! Стройся в одну шеренгу, вот здесь! Ваши хозяева сейчас будут вас выбирать! Денежки свои вы все припрятали, теперь у вас ни гроша, придется отрабатывать — за еду и жилище. И учтите: без пропуска вы не имеете права выходить из их владений. Вы должны быть послушными, старательными и соблюдать чистоту. Побыстрее выучите английский. Ваша католическая ересь здесь запрещена. Всякий ваш священник, который осмелится здесь объявиться, будет предан смертной казни. Сообщников ждет суровое наказание.
Венсан, ничего не понимая, округлившимися глазами смотрел на все вокруг. Сколько кораблей! А дома какие! А людей-то — так и кишат!
"Они не заберут его от меня!" — повторяла и повторяла про себя Даниэль, но сердце билось все сильнее: а вдруг? Если их разлучат, как она его потом разыщет? Как вернет к своим?
— Ты! — прозвучал резкий женский голос. — Как тебя зовут?
В ужасе, ничего не понимая, Даниэль недоуменно уставилась на спрашивающую.
— Имя как? — женщина лет тридцати пяти, по виду вполне благополучная, повысила голос, как будто это могло помочь.
— Она спрашивает твое имя, — пришел кто-то сзади на помощь Даниэль.
Она оглянулась: парень лет двадцати, исхудавший, но симпатичный, наверное, с другого судна, тоже их, акадиец. Он ободряюще улыбнулся ей, и Даниэль сумела выговорить:
— Даниэль Сир, мадам!
Англичанка скривила губы.
— У нас так не обращаются. Будешь называть меня миссис Монро.
Парень перевел ей.
— Миссис Монро, — повторила Даниэль, с трудом выговаривая незнакомое имя.
— Что, ее правда зовут Даниэль? — осведомилась женщина у переводчика. — Это же мужское имя! Я тебя буду звать Мартой. Мне нужна служанка. У тебя будет, где спать и что поесть. Пошли!
Услышав перевод, Даниэль пошатнулась.
— Я не могу без племянника. Ему только три, за ним нужен присмотр.
Венсан выглянул из-за ее юбки, и в лице миссис Монро что-то дрогнуло.
— Три, говоришь? И тоже на этом ужасном лягушачьем говорит?
В глазах их переводчика вспыхнул какой-то опасный огонек: слава Богу, кажется, одна Даниэль это заметила. С преувеличенным почтением он склонил голову:
— Он говорит по-французски, миссис.
— Как его зовут?
— Венсан, миссис.
Откуда он знает его имя? Значит, все-таки они с ним на одном судне были?
— Пусть он скажет мне что-нибудь! — обратилась миссис Монро к парню.
Тот наклонился к Венсану:
— Можешь сказать "Хэлло, миссис Монро!" вот так, по-английски?
— Алло, мисей Монро! — отозвался мальчуган.
Лицо женщины расплылось в довольной улыбке.
— Так, значит, говоришь, три? — и она повернулась через плечо к спутнику, которого Даниэль поначалу и не заметила. — Симпатяжка, а? Чарльз, в таком возрасте паписты его не могли еще развратить, как думаешь? Может…
Она не закончила, дожидаясь, что скажет мужчина. Он был постарше и до чрезвычайности толст. "Как боров откормленный", — подумала Даниэль.
— Ради Бога, возьми и его, — произнес мужчина совершенно безразлично. — Избавиться всегда можно. — И он отвернулся, вступив в разговор с кем-то из знакомых.
— Ну, ладно. Пошли оба! — миссис Монро повернулась было, но остановилась, раздумывая. Как она с ними общаться-то будет? — Эй, молодой человек, где ты так английский выучил?
