— Мы не показались ему слишком подлыми, как вы думаете? — спросила Джулия, споткнувшись: она уже в сотый раз тревожно оглядывалась.
Элизабет чувствовала то же самое.
— Мы ведь договорились вести себя так, чтобы он понял: мы все его осуждаем.
— Он сказал, что все объяснит, а мы не дали ему шанса.
— Ты так говоришь только потому, что влюблена в него. — Лиззи сунула руки в карманы накидки, продолжая идти.
— Я в него не влюблена. Возьми свои слова обратно, Лиззи.
— Нет.
— Замолчите. — Мэри обняла Лиззи за плечи. — Я почти влюблена в него, но ужасно на него сержусь. Ты же знаешь, что все говорят. И все потому, что Грей бывает в академии и ходят слухи о том… что он делает с мисс Эммой.
— Это так ужасно, — печально сказала Джейн. — Неужели мы не можем ничего сделать для мисс Эммы?
Немного впереди дорога резко поворачивала. Девочки свернули и… остановились как вкопанные. Поперек дороги лежал, вытянувшись во весь рост, лорд Дэр. Его руки были заложены за голову, глаза закрыты.
— Неужели он мертв? — испугалась Джулия.
— Отчего бы ему умирать? — вытаращила глаза Лиззи, но на всякий случай, подняв с земли длинную палку, ткнула ею Дэру в бок.
Вскрикнув, он вскочил со скоростью, удивившей всех.
— Господи!
Немного дрожа от неожиданности, Лиззи сказала, все еще не опуская палку:
— Мы решили, что вы умерли.
— Ничего подобного, — отрезал он, потирая ушибленное ребро.
— Тогда зачем вы улеглись поперек дороги?
Отряхивая пыль, виконт взглянул в сторону Хаверли.
— Если хотите знать, я рассчитывал, что появится какая-нибудь карета и отвезет меня в приличный кабачок, где бы я смог совершенно неприлично напиться.
— На этой дороге никогда не бывает никаких карет, если только они не направляются в Хаверли.
— А вы-то что здесь делаете? Где Эмма?
Тут Лиззи, неожиданно вспомнив, что лорд Дэр друг Грея, закрыла ладонью рот Джейн, прежде чем та успела ответить.
— Минуточку. Вы на чьей стороне?
— Это зависит… — подумав, начал виконт. — А какая из сторон выиграет?
— Наша.
— Тогда я на вашей стороне. О чем мы, собственно говоря, спорим?
— Мы не спорим. Мы сказали его светлости, что если он не скажет нам, почему все пытаются причинить вред мисс Эмме, то мы больше не хотим быть его ученицами.
— И как же его светлость к этому отнесся?
— Ему было все равно.
— А мисс Эмма знает, что вы выдвинули Уиклиффу этот ультиматум?
Лиззи решила, что на этот вопрос должна ответить Джейн, и отошла в сторону.
— У мисс Эммы и без того забот хватает.
Дэр продолжил путь вместе с девочками. Лиззи не очень ему доверяла, хотя ей понравилось, как он объяснял им на уроке, каковы опасности заключения пари. Они, правда, не поверили ни единому его слову.
— Итак, — после долгого молчания начал виконт, — я уверяю вас, что твердо стою на вашей стороне. Однако я полагаю, что вы не осведомлены о ситуации. — Он оглянулся. — Рискуя жизнью и своими конечностями, я собираюсь рассказать вам ужасающую, но правдивую историю о циничном джентльмене, у которого от любви открылись глаза, и о грязной сплетне, угрожающей испортить все дело. Лиззи взяла его за руку: наконец-то кто-то им все объяснит.
— А у этой истории хороший конец?
— Будь я проклят, если я это знаю! — У Дэра вырвался веселый смешок. — А вдруг мы сможем помочь?
Эмма ненавидела ждать. Шагать по комнате и заламывать руки казалось ей совершенно бессмысленным, но в данный момент она не могла придумать ничего разумного. Забаррикадировать ворота и поставить во дворе пушки против нашествия разъяренных родителей? Это уж слишком, хотя сделать парочку выстрелов было бы совсем неплохо.
Она беспокоилась не о себе и даже не об ученицах из аристократических семей: им есть куда вернуться, а уж она как-нибудь найдет себе место гувернантки. Ее заботила судьба Элизабет и еще десятка учениц, которым она обещала помочь устроить их дальнейшую жизнь.
Мисс Перчейз заглянула в кабинет:
— Мисс Эмма, они вернулись.
— Слава Богу! — Эмма побежала вслед за мисс Перчейз вниз, где и нашла пятерых своих учениц в углу холла, окруженных чуть ли не половиной других воспитанниц академии, которые забрасывали пятерку всевозможными вопросами. Ей тоже надо было кое о чем их спросить.
— Где вы были?
— Мы ходили в Хаверли, — ответила Джейн с некоторым вызовом.
— Зачем?
— Мы предпочли бы не отвечать.
Эмма заметила, что Лиззи пристально смотрит на нее, но не поняла взгляда девочки. Приказав воспитанницам разойтись, Эмма повела свою пятерку в гостиную рядом с холлом.
— Вы знаете, сколько правил вы нарушили? — спросила она, закрыв дверь. — С вами мог бы произойти несчастный случай, вы могли заблудиться. Что я тогда должна была делать?
— Лорд Дэр сопровождал нас до самой академии, — тихо отважилась вымолвить Мэри. — Но Тобиас не пустил его за ворота.
— Нам ничто не угрожало, — добавила Джулия. — У Лиззи была палка.
— Мы не хотели причинять вам лишнего беспокойства. — Это была Джейн. — Нам необходимо было кое-что выяснить.
— И вы не расскажете мне, что именно?
— Нет.
Придется вспомнить, что она директриса: как она ненавидела эту часть своей работы!
— Очень хорошо. Думаю, что вам следует хорошенько подумать над тем, что вы сделали и чем обманули ожидания ваших родителей и академии. Сейчас вы разойдетесь по своим комнатам. Обед вам подадут туда. Я не желаю вас видеть до завтрашнего утра.
— Да, мисс Эмма.
Опустив головы, девочки одна за другой вышли из комнаты и поднялись наверх в свои спальни.
Значит, они не хотят говорить ей, что затеяли. Она не могла винить девочек за нежелание довериться ей, но все же она была их директрисой. Надо все-таки выяснить, что происходит, — нельзя же вот так сидеть сложа руки и ничего не делать. Эмма побежала в свою комнату, схватила шляпу и шаль и вернулась в холл.
— Мисс Перчейз, я скоро вернусь, — бросила она и, не дожидаясь ответа, поспешила к воротам.
Она торопилась вовсе не потому, что не видела Грея со вчерашнего дня. Как директрисе академии, ей необходимо быть в курсе недавних событий. Если ее сердце и билось слишком часто, то только оттого, что она беспокоилась за девочек, а совсем не из-за предчувствия, что ее непременно поцелуют.
Эмма так спешила, что даже не оглянулась на дом и не увидела у одного из окон верхнего этажа пять смеющихся девичьих лиц.
Эмма торопилась. Что бы девочки ни рассказали Уиклиффу, это не прибавит ей неприятностей. Ее собственные прегрешения уже сами по себе были достаточно серьезным основанием для волнения.
