Последние слова Гай почти выкрикнул, а затем встряхнул Эдгара в надежде, что тот так лучше поймет.
— Пусть Милдрэд сама подтвердит твои слова, — заявил Эдгар и вырвался из его рук. — Немедленно пошлите за ней.
— Нет! — закричал Артур. — Если Юстас увидит ее, она пропала. Спасите ее, милорд, ради Пречистой Девы! Спасите свое дитя от чудовища, какое возжелало ее.
Теперь испугалась и Гита, стала просить Эдгара послушать их. Барон еще колебался. Перед сыном своего короля не так-то просто закрыть ворота. Да и ранее Юстас всегда был благосклонен к нему.
И тут в донжон, отдуваясь, вбежал Пенда.
— Эдгар, я видел с принцем Хорсу. И еще: принц оттеснил наших людей от башни барбакана и поставил там своих.
Эдгар вздрогнул. Глаза его расширились.
— Немедленно поднять мост! Решетка… Скорее опустите ее!
Он сам кинулся к воротам, но, не добежав, остановился посреди двора, стал отступать. Ибо понял: они опоздали. И хотя мост по его приказу стали поднимать, Юстас и его свита уже были прямо перед ним; в руках воинов горели факелы, и в их свете было видно, как люди принца карабкаются на тяжело поднимающийся конец моста, как они ринулись под решетку, которая уже опускалась, как им бросили какое-то бревно, и они успели поставить его под решеткой, так что она уперлась в его ствол, дрогнула и застыла. А люди Юстаса уже бежали к вращавшим ворот моста охранникам Эдгара. В отблеске огней мелькнула сталь выхваченных клинков, раздались крики.
Будь у Эдгара в Гронвуде больше воинов, он бы послал их вперед и они смогли бы отбить прорвавшихся в замок людей Юстаса. Но таковых не было, стражников у ворот зарубили, на зависший конец моста взбирались все новые солдаты принца, и вскоре мост стал опускаться. Сейчас они поднимут и решетку. Со своего места Эдгар видел Юстаса, который успокаивал вздыбившегося коня. Тот тоже заметил Эдгара, что-то крикнул ему, но среди шума трудно было разобрать его слова.
— Немедленно все ко мне! — закричал Эдгар оставшимся у ворот охранникам. — В башню, скорее!
Он взбежал по ступеням, впервые пожалев, что был излишне самонадеян, когда решил соорудить лестницу в донжон из камня. Это было представительно и красиво, однако теперь обитатели замка были лишены последней возможности отрезать путь врагам, как поступили бы, убрав деревянную лестницу, если бы таковая имелась. Оставалось только рассчитывать на массивные двери в донжон. Эдгар приказал своим людям спешно закрыть обитые крест-накрест железом створки, всем вместе налечь на них, захлопнуть и вставить засовы в пазы.
Эдгар повернулся и посмотрел на собравшихся. Он видел их взволнованные лица. Седой, но еще крепкий Пенда, юркий валлиец Рис, растрепанный Артур, взволнованный Торкель, решительный и суровый Гай, еще несколько слуг. Он посчитал их на ходу: человек пятнадцать прислуги, среди которых три женщины и пятеро успевших заскочить со двора охранников. Увы, этого было слишком мало, чтобы противостоять людям Юстаса, если тем удастся разбить двери в донжон.
А еще Эдгар увидел стоявшую в стороне леди Гиту. Белая шаль сползла с ее головы, в свете факелов ее высоко зачесанные светлые волосы будто испускали сияние, а глаза были расширены от страха. Она закусила губу, сдерживая слезы, поэтому казалась относительно спокойной среди окруживших ее женщин, которые начали голосить.
Эдгар шагнул к жене.
— Поспеши к Милдрэд, родная. Мы тут… попробуем договориться… Но ты с девочкой должна укрыться.
Он говорил негромко, к тому же его речь заглушали раздававшиеся позади сильные удары в дверь и громкие вопли наседавших. Гита взглянула туда, но Эдгар сжал ее руку, заставляя выслушать его.
— Отведешь девочку в тайный ход в читальне. О нем мало кто знает, и вас там не обнаружат. Мы же попробуем продержаться. Возможно… Я все еще надеюсь, что это лишь недоразумение. Подстрекательство Хорсы, который ныне в чести у Юстаса. Я попробую переговорить с сыном короля. Если же дело и впрямь касается нашей дочери, то я постараюсь убедить его, что Милдрэд тут нет, что она со всеми на празднике у Белой Возвышенности. Ты же пока спрячешь наше дитя. Ты сделаешь это, моя Гита?
Он говорил с женой на удивление спокойным тоном, странно контрастирующим со стоявшим вокруг шумом и напряжением. И это подействовало на леди Гиту. Она все поняла, кивнула и направилась к выходу.
Только после этого Эдгар повернулся к своим людям и принялся отдавать распоряжения. Большинство из них были без доспехов, и он приказал снять со стен большие турнирные щиты. Торкелю велел принести мечи из тех, что хранились в замке. Затем увидел Риса, который уже откуда-то притащил лук и стрелы. Удары в дверь усилились, и Эдгар понял, что напавшие пытаются вышибить ее тем бревном, каким ранее подперли решетку. Сколько выдержит дверь? Никогда прежде им не доводилось проверять ее на крепость перед тараном. Эдгар осознавал, что ситуация ужасная, однако он всегда умел находить с людьми общий язык, на что надеялся и сейчас.
— Гай, вооружи всех и держи тут оборону. Забаррикадируйте двери, подоприте их всем, что попадет по руку. А я поднимусь на галерею, что над входом, и попробую переговорить с Юстасом, узнать его намерения.
— Это очень опасно, — произнес Гай и подал другу большой щит, чтобы тот мог укрываться за ним во время переговоров. — И помни: Юстасу нельзя доверять.
Эдгар только кивнул и кликнул с собой Риса. Барон уже знал, что тот меткий стрелок, и пока они поднимались, предупредил, что, если он даст приказ, пусть Рис убьет сына короля. Без своего предводителя люди Юстаса не будут столь решительны. Думать об остальном сейчас не следовало. Но когда они вышли на галерею и Эдгар из-за колонны увидел возле принца восседавшего на коне лысого худого мужчину, он добавил:
— Или ты убьешь Хорсу.
Почему-то вспомнилось, как святая мать Отилия настаивала, чтобы Хорсу не допускали в Гронвуд, что с ним придет беда…
Тем временем леди Гита поднималась по винтовой лестнице в верхние покои. Свет от ее факела освещал шероховатую поверхность стен за каждым поворотом, но вот впереди появился ответный отсвет, и вскоре она увидела спускавшихся навстречу дочь и поспешавшую за ней мистрис Клер. Похоже, обе уже приготовились ко сну и теперь, набросив кое-какую одежду, торопились узнать, что за шум поднялся в замке.
Леди Гита, остановившись, смотрела на свою девочку. Распущенные и уже расчесанные волосы Милдрэд ниспадали поверх опушенного мехом темного халата, глаза возбужденно блестели, темные брови были нахмурены. Она была очень красивой, и Гита вспомнила, как ранее гордилась красотой своего ребенка. Теперь же баронесса понимала, что яркая внешность дочери служила и приманкой. Несмотря ни на что, Гите хотелось верить, что все это лишь недоразумение, ибо то, что говорили о Юстасе, было слишком опасным… и чудовищным. Гита не верила, что Юстас решится пойти против союзника своего отца, который столько сделал для Блуаского дома. И все же, едва она произнесла имя принца, лицо Милдрэд исказилось от страха, она пошатнулась, припав к стене, едва не выронила факел, который успела перехватить Клер.
