– Значит, ты почти обо всем позаботился, да? – Шарли пыталась осознать огромное значение его простого, но, в общем, очень разумного плана. – Мы с тобой перестанем быть теми, кто мы есть сегодня, и станем простой супружеской парой в колониях.
– И да и нет. Мы оставим позади две довольно обременительные личности. Мы отправимся навстречу новой жизни, туда, где мы сможем быть теми, кто мы есть на самом деле, а не теми, кто мы по титулу. А вот что не изменится, так это ты и я. То, что есть между нами. Это навсегда, Шарли.
Она застонала от удовольствия, когда он снова принялся ее гладить.
– Я знаю, Джордан. Кажется, я поняла это в ту самую минуту, когда тебя увидела. Я хотела сама ласкать тебя, а не поручать это Джейн в ту первую ночь. Я не понимала почему, поэтому боялась. Но я знала.
– Сказать по правде, я тоже это знал. Я говорил, что просто хочу переспать с тобой, потому что ты красивая и сексуальная и потому, что я тебя хочу. Но буквально через несколько минут я понял, что происходит еще что-то. Что-то такое, что заставляет меня хотеть обнимать тебя, просыпаться с тобой, касаться тебя, любить тебя… То чувство, которое я испытываю к тебе, перевернуло весь мой мир, Шарли.
Сердце Шарли подпрыгнуло, и последний осколок боли растворился. Она уткнулась лицом в шею Джордана, ощущая его запах, вдыхая его, впуская его глубоко в свою душу и свое сердце.
Она перекатилась так, что оказалась под ним, и заурчала от удовольствия.
– И я смогу ходить тебе по спине, если понадобится лечение. Только подумай, Джордан, ты получишь не только жену, но еще и специалиста по массажу.
Улыбка Джордана была само обольщение.
– Странно, но у меня не было проблем со спиной с тех пор, как я встретил тебя. И сделал с тобой вот это…
И он погрузил свою плоть в ее влажное теплое лоно, которое, казалось, создано было для его размера. Шарли подвинулась, раскрываясь пошире навстречу ему, и, не в силах сдерживать свои чувства, притянула его к себе.
– Я люблю тебя, Джордан Линдхерст. Сегодня, завтра и буду любить все дни, которые мы с тобой разделим. Ты моя жизнь.
В эту секунду мадам Шарли навсегда исчезла.
«Ноттингемский вестник», Флит-Стрит, Лондон, 1815
Хотелось бы отметить интересное сообщение, которое пришло недавно из Кальвер-Хаус. В конце лета этого года без лишнего шума состоялась свадебная церемония: Джордан Линдхерст, седьмой граф Кальвертонский, обвенчался с мисс Шарлоттой Авонли из рода Авонли-Хантсфордов из Гемпшира. В сообщении говорится, что недавняя трагическая потеря в семье невесты сделала пышную свадьбу невозможной. Бывшая мисс Авонли довольно загадочная фигура, потому что никто не может похвастаться знакомством с ней, хотя ее постоянное проживание в Гемпшире действительно практически исключает возможность ее общения с лондонским высшим светом. Редакция нашей газеты желает молодоженам всяческого благополучия.
Сразу за сообщением об этой свадьбе неожиданно пришла новость о решении графа уехать в колонии, отказавшись от всех прав и притязаний на поместье Кальвертон.
Мы задаемся вопросом, что же происходит с нашей знатью? Неужели они просто устают от тяжелой задачи управления великолепными поместьями нашей страны?
Устают есть из золотой посуды и пить изысканнейшие вина и бренди?
Следует ли нам ожидать того, что княгиня Эстерхази купит дом подальше от столицы и удалится на покой, отказавшись от общественной жизни? Или, может быть, леди Джерси сумеет убедить нашего горячо любимого Принца отказаться от своих королевских обязанностей и стать простым фермером? Хотя какие культуры он изберет выращивать… Этот вопрос вызывает серьезные раздумья у всякого наблюдателя.
И еще, что касается полусвета. Постоянные посетители долга номер 14 по Болио Кресент недавно заметили смену в управлении заведением. Элегантные покои покинула их очаровательная владелица мадам Шарли, которая, очевидно, оставила свое место хозяйки «Лунного дома». Ее присутствия будет очень не хватать всем, но уж никак не сэру Дж***В***, который, как нам стало известно из надежных источников, провел последние семь ночей в «Лунном доме», наслаждаясь прелестями как минимум четырех девушек.
Интересно, чем он поддерживает столь незаурядную выносливость.
К другим новостям города. Общество с восторгом восприняло возвращение одной из самых несравненных красавиц сезона. Леди Элизабет Уэнтворт снова с нами после лета, в течение которого она, по ее собственным словам, «путешествовала разными дорогами». Куда бы ни завели ее эти «дороги», очевидно, что они не смогли насытить ее неизменного стремления к удовольствиям, так как за одну ночь ее видели как минимум на трех балах, и на каждом из них ее сопровождал новый кавалер.
Возможно ли, что в этом году леди Элизабет сдастся, наконец, и пожертвует своей свободой, вступив в брак? Есть ли на горизонте человек, который сможет стать достойным мужем этой любимице высшего света?
Еще один «любимец» общества, наш хваленый Байрон, как недавно выяснилось…
Изящные руки аккуратно свернули газету и положили ее обратно на стол. Приглушенный шум карет и саней, осторожно проезжающих по заснеженным улицам Бостона, эхом отдавался в стенах уютной комнаты. В зеркале с резной рамой, висящем над камином, отражалась золотоволосая женщина с большим округлым животом.
Дверь распахнулась, и в комнату вместе с порывом ветра вошел красивый, широко улыбающийся мужчина.
Он наклонился и запечатлел холодный влажный поцелуй на теплой шее жены.
– А-а-а-ах! Джордан… ты… ты бессовестный. У тебя нос холодный…
Шарли хихикнула, вздрогнула и стянула пальто с плеч мужа.
– Я могу перечислить как минимум с десяток мест, о которые смогу его согреть, – отозвался он, вздернув бровь. – И ни одно из них не потревожит малыша. – Он нежно погладил ее круглый живот.
– Потом, распутник. Молли готовит тебе что-то горячее и вкусное. Как прошла встреча?
– Длинная, скучная… встречи не меняются, на какой бы стороне Атлантики мы ни находились. – Он кивнул на газету, привлек Шарли к себе и усадил на колени вместе с драгоценным ребенком, которого она носила под сердцем. – Какие новости из Лондона?
Шарли усмехнулась:
– Ну, газета почти трехмесячной давности, но ты рад будешь узнать, что мы поженились тихо из-за смерти в моей семье.
– Да, бедняга Бутс. Я все еще по нему скучаю. Лучший кот из всех, что мы когда-либо держали в нашем амбаре, да?
Шарли хихикнула.
