– Не без того, – согласился Персиваль, и, отпив еще глоток вина, с деланной небрежностью заметил: – Твой отец утверждает, что тебя не интересует политика.
– Не интересует.
Собеседник казался сконфуженным.
– Мы могли бы использовать такого человека, как ты, в Палате общин.
– Сомневаюсь, – скрыл улыбку Девлин.
– Понимаешь, вокруг королевских указов разгораются страсти. Чертовы американцы уже тридцать лет метят аннексировать Канаду. Поступают сведения, что они собираются захватить ее, используя королевские указы в качестве предлога.
– Вы ожидаете смуты в Палате общин?
– Официальное слушание назначено на вечернее заседание в понедельник. Но проблемы не только в Палате общин – в Палате лордов тоже. Там главную скрипку играет Фэйрчайлд. Утверждает, что нам следует отменить санкции. Призывает попустительствовать этим янки.
– Нет никаких сомнений, что для еще одной войны время неподходящее, – заметил Себастьян. – У нас достаточно хлопот с Наполеоном.
– Именно поэтому Америка столь воинственно настроена. Чертовы оппортунисты.
– Они быстро учатся, правда? – виконт обежал взглядом склон. Вначале он заметил юную сестру Рамзи, затем его вдовствующую мать. Сам же джентльмен поспешно удалялся по обсаженной рододендронами и сиренью тропинке.
– Прошу прощения, сэр, – откланялся Себастьян прежде, чем премьер-министр успел разразиться бурной речью в защиту злополучных указов.
Пересекши кустарник наискосок, Девлин вышел на тропинку, ведшую к отдаленному пруду, как раз в ту минуту, когда Рамзи обеспокоенно оглядывался через плечо.
– Не знай я, что это не так, мог бы заподозрить, что вы меня избегаете, – выступил виконт из-за пышно цветущей глицинии.
Преследуемый, резко повернувшись, отвесил челюсть:
– Конечно, избегаю. При нашей последней встрече вы чуть нос мне не сломали. Любой человек в здравом уме старался бы вас сторониться.
– Если не хотели рисковать целостью вашего носа, не следовало покидать общество дам, – ухмыльнулся Себастьян.
Рамзи одичалыми глазами огляделся, приоткрыл и тут же беззвучно захлопнул рот, сообразив, что кустарник надежно скрывает их от остальных гостей.
Скрестив руки на груди, виконт потребовал:
– Расскажите мне о своей ссоре прошлым летом с Рейчел Фэйрчайлд.
– Ссоре? Мы не…
– Ссорились, Рамзи. Расскажите мне, из-за чего.
Плечи собеседника обмякли, из груди вырвался длинный, прерывистый вздох.
– Кто-то наболтал ей про меня. Не знаю, кто, Рейчел не призналась.
– Что именно наболтал?
– У мужчины имеются потребности, – упрямо поджал губы Рамзи.
– Невеста обнаружила, что у вас есть любовница?
– Любовница? Нет, – собеседника, казалось, возмутило такое предположение. – Ничего подобного. Просто время от времени… Ну, вы знаете, как оно бывает. Не могу представить, чего она ожидала. Рейчел держалась недотрогой. Не разрешала большего, чем поцеловать ручку, даже после нашей помолвки. Что мне оставалось делать? Мужчине иногда необходимо расслабиться.
– Рейчел нашептали, что вы пользуетесь услугами проституток?
– Она проследила за мной, – в глазах Рамзи вспыхнуло неподдельное негодование. – Можете себе представить? Проследила и увидела, как я подцепил какую-то потаскуху на Хеймаркете.
– И набросилась на вас с упреками?
– Благодарение Богу, не посреди улицы. На следующий день, когда я заехал за ней, чтоб повезти на прогулку. Бормотала какие-то совершенные нелепицы, что-то вроде «я думала, ты не такой, как другие», – собеседник визгливо хохотнул. – Словно я должен быть монахом.
Девлин уставился на склон, заросший медвежьим орешником и амбровыми деревьями, из последних сил стараясь сдержаться.
– Меня это чрезвычайно возмутило, доложу я вам, – выпятил грудь Рамзи при воспоминании о несправедливых нападках. – Я заявил, что у всех мужчин имеются потребности, и хотя я оставляю невесту в покое, пока мы помолвлены, но ожидаю совершенно другого после свадьбы.
Себастьян представил, как должна была юная Рейчел Фэйрчайлд, мучимая долгие годы гнусными приставаниями со стороны отца, отреагировать на такие речи, и негромко заметил:
– В итоге она сбежала.
Закусив губу, Тристан кивнул.
– Я вернулся на следующий день, чтобы урезонить ее – ну, может, смягчить некоторые свои высказывания. Но Рейчел уже исчезла.
– Когда вы повстречали невесту позже, в «Академии», рассказала ли она, как попала в бордель?
Собеседник сглотнул, заметно двинув кадыком.
– Говорила, что познакомилась с какой-то старушкой, хорошо к ней отнесшейся. По крайней мере, поначалу Рейчел так думала. Старая ведьма оказалась сводней.
Обыкновеннейшая история. Молодые женщины, угодившие в затруднительное положение либо недавно прибывшие из провинции, доверчиво сходились с дружелюбными старушками, которые снабжали публичные дома и сутенеров города свежим товаром.
– Но у мисс Фэйрчайлд были родные – и друзья. Она могла избежать этой участи.
– Я спрашивал, почему она не ушла, – шмыгнул носом Рамзи.
– И?..
– Рейчел сказала престранную вещь. Заявила, что последние десять лет прожила, борясь с этим, но только теперь поняла, что бороться бесполезно. Я так и не понял. Бессмысленные слова. А когда спросил, что она имела в виду… вот тогда Рейчел и напомнила, что у меня осталось три оплаченных минуты.
Ощущая, как тело охватывает первобытная ярость, Девлин сжал руки в кулаки.
Тристан Рамзи с расширившимися глазами благоразумно отступил, выставив вперед ладони, словно отгоняя злого духа:
– Я вам все рассказал. Незачем снова меня бить!
Не страх в глазах мерзавца остановил Себастьяна. Его остановило сладостное ощущение затопившей злости, легкость, с которой вернулась туманящая разум, знакомая с полей битвы жажда крови. Он помнил, куда может увлечь манящая власть насилия.
Глубоко вдохнув раз, затем второй, виконт заставил себя разжать кулаки и уйти.
* * * * *
Сославшись на мнимую головную боль, Геро отказалась сопровождать мать на пикник к леди Мельбурн и провела послеобеденные часы в своей комнате, свернувшись калачиком на оконном диване с открытой книгой на коленях. Невозможно было не признать иронию в том, что убежденная старая дева, ослабев от смертного страха, поддалась искушению изведать напоследок плотское наслаждение. Геро продолжала внушать себе, что со временем свыкнется с потоком замешательства и смятения, в котором барахталась сейчас. Решительно выбрасывая из головы все мысли о происшедшем, она, наверное, в десятый раз подняла книгу, но тут в дверь поскребся Гришем, их дворецкий.
