— Еще рано. Спи.
— М-м, — вздохнул он, вновь расположившись на ее груди.
Серафина нежно поцеловала его в лоб и ласкала до тех пор, пока Дариус снова не погрузился в сон. Она закрыв глаза, борясь с запоздалыми сомнениями.
Посмотрев на широкие окна, принцесса увидела, что рассвет уже окрасил горизонт в золотисто-сиреневый свет, полный тайного обещания.
Актеры заняли свои места. Оставалось ждать.
Серафина приготовилась.
Скандал разразился в пять утра.
Взлохмаченный, полусонный Дариус приподнял голову с ее груди и напряженно прищурился.
Серафина, внутренне сжавшись, наблюдала за ним.
— Что такое, любовь моя? — Он сонно оглянулся через плечо. — Я что-то слышу.
Черт бы побрал этого человека! Серафина забыла про его шестое чувство.
В ту секунду она услышала грохот распахнувшейся двери, и звучный знакомый голос, который настойчиво звал ее. Дариус разразился проклятиями на неизвестном ей языке. В мгновение ока одним гибким движением он скатился с нее, путаясь в простыне и отчаянно пытаясь застегнуть брюки.
— Черт, черт, черт! — повторял он.
Она застыла, устремив взгляд на дверь.
— Серафина! — встревожено звал ее отец. — Открой дверь! Детка, открой!
Она слышала, как ключ вставляли в замок, но не шевелилась. Широко открытыми глазами Серафина смотрела на Дариуса. Он ответил ей загнанным взглядом. Лицо его стало пепельно-серым.
Времени на размышления не оставалось. Дверь спальни распахнулась, и на пороге появился король.
— Серафи… — начал было он и замолк.
«О Боже!» — Она крепко зажмурилась. Повисла тяжелая тишина. Дариус и Серафина замерли. Простыня покрывала их до пояса.
Мать следовала за отцом, отставая лишь на шаг.
— Серафина! Лазар, с ней все в порядке? С ней ничего не случилось? — в ужасе воскликнула Аллегра.
— Пожалуй, ничего, — ответил отец очень холодным тоном.
Аллегра, стоя за спиной мужа, пыталась заглянуть ему под руку.
— Боже правый! — ахнула мать.
Серафина увидела, как отец сжимает и разжимает кулаки. Тихо, но внятно он произнес:
— Сукин ты сын!
Принцесса вскрикнула, когда отец рванулся к постели, схватил Дариуса и выволок его из постели.
— Папа!
— Ты сукин сын! — взревел король, швырнув Дариуса к стене.
— Лазар, прекрати! — кричала Аллегра.
— Моя дочь! — рычал король, подняв мощный кулак для удара.
Дариус не дрогнул и не сделал попытки защититься. Он стоял и смотрел на короля с абсолютно непроницаемым видом. Однако в выражении лица его сквозила легкая дерзость.
— Я тебе доверял, — негодующе кричал отец. — « Не посылайте дуэний», — сказал ты, и я даже не спросил почему. Ты лживый, похотливый сукин сын!
— Не бей его, папа, он не виноват!
Кулак не опустился. Отец оглянулся на дочь, и в темных глазах его сверкнула ярость.
— Ты, маленькая шлюшка! — прохрипел он сквозь зубы. — Ты чертовски права: по крайней мере половина вины лежит на тебе. Твоя мать и я не этому тебя учи! Где ты разузнала, как ведут себя распутницы?
— Папа! Я не распутница! Я люблю его!
Она устремила умоляющий взгляд на мать, но королева опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Тебе многое придется объяснить, Великолепный, — холодно обратился к Дариусу король. — Я желаю видев тебя в моем кабинете. Там ты расскажешь мне все, о чек еще лгал. — Лазар отпустил Дариуса и, смерив дочь презрительным взглядом, направился к двери.
— Папа? — дрожащим голосом окликнула его Серафина. — Папа, пожалуйста…
Он круто обернулся и ткнул пальцем в нее:
— А что касается тебя… — Лазара трясло от ярости. — Господи, я думал, что ты причинила себе вред! Твоя служанка прибежала к нам, дрожа от ужаса, и сказала, что слышала в твоей спальне шум. Она испугалась, что ты покончила с собой! Ты посеяла смерть в наших сердцах… а потом я застаю здесь такое!.. Своевольная, безрассудная, упрямая девчонка. Да, это моя вина, потому что я избаловал тебя! — прогремел он, а затем обратился к Дариусу: — И не думайте, сэр, ни минуты не надейтесь, что вам удастся избежал наказания! Вы женитесь на ней! Теперь это ваша головная боль!
— Я не головная боль, — удрученно пробормотала Серафина, и в ту минуту, когда она уже решила, что более унизительной ситуации в ее жизни не было, на пороге спальни появился Анатоль. Его грубовато красивое лицо окаменело от гнева, сапфировые глаза горели холодной злобой, сверкая, как лед под солнцем.
— Какого черта вы сюда явились? — рявкнул король.
Не обратив внимания на его вопрос, Анатоль впился взглядом в Серафину.
— Значит, это правда.
— Это семейное дело, князь, вон отсюда! — возмущено взревел король, наступая на него.
— Анатоль, пожалуйста, оставьте нас, — холодно произнесла королева.
— Это касается меня. Не так ли? — резко откликнулся Анатоль. — Я велел слуге караулить вашу дверь по ночам, ваше высочество, поскольку вы слишком прекрасны, чтобы быть непорочной. Меня интересовал лишь вопрос: кто именно ваши любовники и много ли их? Вы подтвердили мои подозрения. Какая удача, что я не женился на вас. — Анатоль бросил Серафине какое-то слово по-русски, но в данной ситуации оно в переводе не нуждалось.
Реакция Дариуса была мгновенной. Однако король перехватил его и отшвырнул к стене, впрочем, не так грубо, как прежде.
Анатоль уставился на Дариуса так, словно готов был растерзать его:
— А вы, сэр, считайте себя покойником.
— Ладно, становитесь в очередь, — отозвался Дариус.
Анатоль обернулся к королю:
— Теперь плевал я на ваш островок. Я выпью за здоровье Наполеона, когда он всех вас раздавит.
— Наполеон мертв! — торжествующе вскричала Серафина и указала на своего героя: — Дариус застрелил его.
Потрясенные, все уставились на Дариуса. Он поднял голову и небрежно отбросил со лба локон.
— Вообще-то, — сказал он, — я промахнулся.
Воцарилась гробовая тишина.
Задохнувшись от изумления, Серафина повернулась к Дариусу и растерянно посмотрела на него. Ей не верилось, что она правильно расслышала его слова.
— Прости, что ты сказал?
Король презрительно фыркнул, покачал головой и вышел из комнаты, оттолкнув Анатоля. Князь последовал за ним, язвительно посмеиваясь.
Опустив голову, Дариус стоял, прислонившись к стене.
Аллегра задержалась на пороге.
— Дариус… — начала она с холодным достоинством.
— Да, госпожа.
— Я шокирована и разочарована в вас.
— Да, госпожа.
— Мама! — воскликнула Серафина, зная, что сдержанный упрек матери ранит Дариуса больнее всего.
— А ты… — резко обратилась королева к дочери. — Я просто не знаю, что тебе сказать. В который раз ты не думаешь ни о чем, кроме осуществления своих желаний. Ты выставила дураком отца… и князя Туринова. Что теперь будет с Асенсьоном? Нам придется воевать. Если что-то случиться с Рафаэлем…
