Мы ежедневно ждали вестей о каких-то мерах против Кларенса. Терпение Эдуарда истощалось.
В июне от короля приехал гонец. Кларенса посадили в Тауэр, и Ричард должен был незамедлительно ехать ко двору.
Младший сын короля, Ричард, герцог Йоркский, вступал в брак с Анной Моубрей, наследницей Норфолка. Ричарду предстояло играть свою роль на свадьбе.
— В брак! — воскликнула я, услышав об этом. — Он же совсем ребенок.
— Ему четыре года, невесте шесть. Но это одна из богатейших наследниц в Англии. Очередное ухищрение королевы.
Я с ужасом думала о подобном браке. Жених был едва ли не ровесником моему Эдуарду.
Однако такое событие требовало присутствия герцога и герцогини Глостер.
Поездка была долгой, утомительной. Я знала, что у Ричарда на душе тяжело. Да, от Кларенса ничего хорошего ждать не приходилось. Однако заключение брата в Тауэр Ричарду перенести было трудно. Королю наверняка тоже.
Когда мы приехали в Лондон, Ричард тут же отправился к Эдуарду. Пробыл с ним долго и вернулся очень грустным.
— Видимо, Эдуард простит Кларенса, — сказал он. — Потому что просто не в силах думать о любимом братишке как о враге. Мне он сказал: «Ричард, Георг хочет завладеть моей короной. Полагаю, ничто больше не удовлетворит его. Он очень необуздан... очень глуп. Неужели надеется, что долго бы просидел на престоле? Никогда ведь ни на шаг не заглядывает вперед. Быть королем — это ведь не только носить корону да улыбаться людям, слушая их приветственные клики». Я ответил: «Тебе ничего больше не оставалось, как отправить Георга в Тауэр. Он там одумается. Только так и можно привести его к мысли о том, в какое опасное положение он себя ставит». Эдуард, видимо, согласен со мной, но все же колеблется.
Вскоре после этого нас посетила Сесили, герцогиня Йоркская. Мать Ричарда и тетя моего отца выглядела очень внушительно. Она была поистине одной из самых царственных персон, каких я только встречала; и, видимо, с тех пор, как ее сын Эдуард взошел на престол, стала
вести себя как королева, требовать преклонения от всех окружающих. Каждый чувствовал себя вынужденным воздавать ей королевские почести.
Она была очень красива. В юности ее прозвали за красоту Розой из Рэйби, но теперь на ее лице лежал отпечаток горестей. Я слышала, что она так и не перестала скорбеть по мужу. Друг к другу они были очень привязаны, и Сесили сопровождала его во многих походах даже беременной.
При виде этой старой, но еще статной женщины я представляла, какой гнев и унижение испытала она, увидев голову мужа в бумажной короне на городской стене Йорка. Для нее, очевидно, явилось большим утешением, что ее сын Эдуард стал королем Англии.
Я подошла к ней и опустилась на колени, что казалось совершенно естественным. Она велела мне встать.
— Я в большом горе, — объявила герцогиня. — И хочу поговорить с Ричардом.
— Миледи, — ответил Ричард, — у нас с Анной нет секретов друг от друга. Смело говорите при ней.
Она пристально поглядела на меня. Потом сказала:
— Прекрасно. Останься. Я намерена говорить о Георге.
— Георг — королевский узник, — в смятении сказал Ричард.
— Его родной брат! — воскликнула герцогиня. — Между членами семьи не должно быть ссор.
— Георг вел себя очень неразумно, — сказал Ричард. — Совершил много опрометчивых поступков во вред королю. А теперь позволил себе впутаться в чародейский заговор против жизни короля.
— Георг просто баловник. Он наверняка не замышлял ничего дурного.
На лице Ричарда отразилось легкое раздражение. Я догадалась, что ему часто приходилось слышать это в детстве.
— Миледи, — сказал Ричард, — вы должны знать, что Георг совершил много поступков, за которые другие поплатились бы головой.
Герцогиня изумленно посмотрела на него:
— Я знаю, что он склонен к шалостям.
— Ничего себе шалости! Вы знаете, что Георг упрятал Анну в пекарню, где ей приходилось работать на кухне? По-вашему, это шалость? Уже только за это ему следовало бы отрубить голову.
— Ричард! Ты говоришь о своем брате.
— Знаю. Лучше бы он был не моим, а чьим угодно.
— Не смей говорить так о Георге. Анна, объясни ему. Ты должна понимать, что это его брат... мой сын!
— Что же вы не поговорили с королем, миледи? Судьба Георга в его руках.
— Я говорила с ним. Естественно. Первым делом.
— И он не стал слушать? — спросил Ричард.
— Выслушал. Держался очень любезно и сочувственно, однако в его лице проглядывала суровость. Это все из-за той женщины. Она противница Георга. Эдуарду не стоило жениться на ней.
— Думаю, на сей раз королева здесь ни при чем. Эдуард сам наконец понял, как опасен для него Георг.
— Ричард, послушай. Эдуард к тебе привязан. Ты его любимец. Ты всегда неумеренно восхищался им. Эдуард — замечательный человек... великий король... но становится суровым. А мы ведем речь о твоем брате.
— Я не знаю столь незлопамятного человека, как Эдуард. Он много раз прощал Георга. Однако на сей раз Георг зашел слишком далеко.
— Но ты поговори с ним, Ричард. Я, твоя мать, прошу тебя. Нет... повелеваю. Георг шаловлив. Эдуарду это известно. Его шалости нельзя принимать всерьез. Если ты поговоришь с Эдуардом... объяснишь, что Георг не замышлял ничего дурного... он тебя послушает.
— Думаю, он сам решит, как тут быть. Георг показал себя изменником, а вы знаете, что полагается за измену.
— Эдуард не может допустить смерти брата!
— Я уверен, что не допустит. Смягчится к нему, как смягчался уже много раз:
—Ричард, ты должен поговорить с братом. Я прошу тебя.
— В таком случае поговорю.
— Напомни ему, что Георг его брат.
— Вряд ли он забыл об этом, миледи.
— Я надеюсь на тебя.
— Скажу Эдуарду о ваших чувствах, но боюсь, на сей раз Георг зашел слишком далеко.
Больше ничего Ричард не обещал.
Герцогиня осталась недовольна. Она ждала немедленного повиновения от всех окружающих, в том числе и от своих детей.
Бракосочетание герцога Йоркского с маленькой наследницей Норфолка проходило пышно. Жених, крепкий, белокурый, был очень красив, как и все королевские дети. Король явно гордился своей семьей — не без оснований, королева тоже. Выглядела она очень довольной. Отказать ей в красоте было нельзя, она блистала красотой даже теперь. Но только очень холодной, эта женщина походила на статую, и лицо ее с безукоризненными чертами казалось высеченным из мрамора. Она, безусловно, гордилась своими достижениями — вдова незаметного рыцаря стала королевой Англии и к тому же все эти годы сохраняла место в сердце распутного короля. Умом королева, вне всякого сомнения, обладала. Многие говорили до сих пор, что без колдовства тут не обошлось и что она дочь ведьмы. Мать королевы была сильной женщиной. Она вышла за могущественного герцога Норфолка, семнадцати лет овдовела, потом страстно влюбилась в сэра Ричарда Вудвилла, стала женой этого незначительного человека и, по слухам, любила его, пока их не разлучила смерть. Происходила эта незаурядная женщина из правящего дома Люксембургов. Поговаривали, будто она колдовством заставила короля жениться на ее дочери.
