Однако Фрэнку он и не думал демонстрировать свое беспокойство.
— Мой источник неопровержим, — сообщил Фрэнк с наглой усмешкой.
— Да ну? И кто же это?
— Наташа.
— Чего ради она тебе об этом рассказала?
— Она хочет выйти за тебя замуж, старина, и готова заплатить мне кучу денег за то, чтобы я помог распустить слух, будто она собирается произвести на свет ребенка, которому даст имя Стонтон, если это будет мальчик. Или Никола, если девочка.
— Что?!
— Она велела мне посетить дипломата, который оказал ей гостеприимство на то время, пока она в городе. Забыл, как его имя.
— Лорд Хауэлл. Он обязан присматривать за ней, пока она не уедет из Англии.
— Верно, так и есть, и я сообщил старому чудаку, чем занимались ты и русская княгиня, когда он сам и его хозяйка находились в деревне. Я ему отдал прядь волос Наташи, которую я вроде бы нашел в твоей комнате, и потребовал плату за молчание насчет будущего младенца.
Фрэнк хмыкнул не без издевки.
Драммонд швырнул на пол свой галстук.
— Почему это Наташа сама не преподнесла лорду и леди Хауэлл все свои лживые измышления?
Фрэнк расхохотался и сквозь смех пояснил:
— Потому что в таком случае ее сочли бы распутной вдовушкой, не более того. А тут выходит, что она совершенно невинна, что ее соблазнил и склонил к дурному поведению неисправимый холостяк. А чтобы Хауэллы не подумали, будто мы с ней в этом деле сообщники, княгиня передала мне свою собачонку, Бориса. Я им сказал, что украл эту псину и согласен вернуть ее только за хорошее вознаграждение. Ни лорду, ни леди Хауэлл и во сне бы не приснилось, что княгиня отдаст свою драгоценную собаку кому-нибудь в руки хоть на минутку.
— Итак, Хауэллы поговорят с ней начистоту, а она придет в негодование, станет все отрицать и умолять о возвращении ее собачки. А это значит, они поймут, что ты шантажист, брат. И поверят, будто именно я сделал ей ребенка. Неглупая уловка!
— Но ведь это правда, — возразил Фрэнк, — По крайней мере в той части, что ты с ней переспал.
— Она вдова, а не девственница, и я с ней не спал. Мы немножко с ней побаловались между двух простыней, но не более того.
Фрэнк скрестил руки на груди и насмешливо фыркнул.
— Твои отговорки ничего не значат, и ты это знаешь. Это компетенция дипломатического протокола. Лорд Хауэлл был назначен опекать Наташу, и он попадет в крайне серьезную неприятность в Уайтхолле, если выяснится, что у тебя была связь с княгиней, а тем более если она забеременела. С другой стороны, законный брак представляет собой вполне респектабельный выход из положения.
— Послушай, Фрэнк. Я совершенно уверен, что я не единственный мужчина в Лондоне, который оказался в одной постели с княгиней. Вдова, имеющая любовников, отнюдь не редкость, и я, разумеется, принял меры предосторожности, чтобы не сделать ее беременной.
— Откуда тебе знать, если ты, например, был пьян?
— Мужчина всегда это знает! — отрезал Николас, хотя на душе у него стало немного муторно. — Кстати, Фрэнк, отчего тебя так беспокоит, на ком я женюсь? Ведь для тебя что одна девушка, что другая… Ты их особо не различаешь. В чем преимущество княгини перед леди Поппи?
— Из чувства мести, понятное дело. — Фрэнк почесал ухо с таким видом, словно разговор шел о погоде. — Тебя всегда считали лучшим из двух братьев, ты получил и титул, и все деньги.
— Каким образом моя женитьба на Наташе позволит тебе удовлетворить твое чувство мести?
— Ты очень хочешь эту твою Поппи, а я жду не дождусь, когда она даст тебе отставку. Назовет тебя негодяем. Наихудшее унижение. А еще лучше, чтобы ты прожил весь остаток жизни с Наташей и ее собаками. Сергей уже подыскивает наилучший дуэльный пистолет, чтобы пристрелить тебя, если ты не женишься на его сестре.
Николас не удостоил Фрэнка ответом. Тот побагровел.
— Ты воображаешь, будто победа останется за тобой? На этот раз ничего подобного не будет!
Дверь со стуком захлопнулась за ним.
И снова распахнулась.
— Не забывай прогуливать Бориса, если понимаешь, что для тебя лучше! — крикнул вслед брату Николас.
Разумеется, не прошло и десяти минут, когда лорд Хауэлл прислал Николасу записку с требованием незамедлительно явиться к нему в дом.
Боже милостивый, придется забыть о карточной игре и поискать выход из всей этой сумятицы с Наташей. Но как это сделать?
И возможно ли, что он сделал ее беременной, будучи сильно пьяным?
Нет. Он был уверен, полностью уверен, что отец ребенка Наташи кто-то другой. Либо так, либо она вообще не беременна.
Она должна признаться, вот в чем суть.
Но когда он приехал в резиденцию Хауэлла, княгиня даже не дрогнула.
— Вы скомпрометировали меня, — заявила Наташа, стоя впереди хозяев дома, лорда и леди Хауэлл. Собаки Наташи бесцеремонно расположились в гостиной — часть их устроилась на диванах, другая часть оккупировала ковер. — Я ношу вашего ребенка.
Николас сделал глубокий вдох и тотчас в этом раскаялся: запах псины, обычно им даже не замечаемый, сегодня просто душил его.
— Наташа! — Самый тон голоса требовал, чтобы она посмотрела на него. Не сразу, но все же она встретилась с ним глазами. — Скажите Хауэллам, что вы это сочинили.
Она разразилась притворными слезами и повалилась на диван, каким-то образом найдя место между двумя своими питомцами.
— Вы поступаете еще более скверно, ваша милость! — вскричала леди Хауэлл. — Она уже чувствует себя плохо из-за вас и вашего…
Тут она устремила глаза-бусинки на его ширинку.
— Беттина! — одернул жену Лорд Хауэлл.
Леди Хауэлл распушилась, как одуванчик.
— А что? Должна ли я выбирать слова? Этот так называемый джентльмен переспал с нашей русской подопечной. И теперь она беременна. Он должен совершить единственно правильный поступок и немедленно жениться на ней.
Лорд Хауэлл встал.
— Разумеется, он так и сделает. Прошу вас, не примите эти слова за обиду, ваша милость. Вы происходите из старой и достойной фамилии.
Леди Хауэлл поджала подбородок.
— Но ведь мы, дорогой, не знали об этом до тех пор, пока…
— Это очень древний и достойный род, Беттина, — прервал ее речь лорд Хауэлл, у которого заметно покраснели мочки ушей.
— Герцог! Так вы совершите единственно правильный в такой ситуации поступок?
Самоуверенности леди Хауэлл как не бывало, и теперь она смотрела на Драммонда широко раскрытыми, почти умоляющими глазами.
Николас почувствовал себя так, словно фамильное древо обрушилось на него всей своей тяжестью. Возможно, что Хауэллы и в самом деле никогда не слышали о роде Драммондов, однако этот род был старинным и достойным всяческого уважения. И сам он отнюдь не был одним из недостойных его отпрысков.
