— Прости мне эту мимолетную слабость. Я никак не ожидала тебя здесь увидеть.
Арабелла попыталась говорить холодно и безразлично, но не сумела убедить даже саму себя. Попыталась отстраниться, высвободиться из кольца сильных рук, но Доминик только крепче сжал объятия, не давая ей отойти. Арабелла не смела поднять на него глаза, боясь, что не сможет сыграть нужную роль, чтобы защитить его от опасности.
— Ты приехал повидать Арчи?
Горло сжималось, слова приходилось выталкивать, отчего они звучали неловко и неестественно. Голос в любой момент мог сорваться.
— Я приехал за тобой, Арабелла.
В наступившей тишине раздавался только шелест листьев, которыми играл беззаботный ветерок.
Медленно, неохотно, не в силах больше противиться, Арабелла подняла голову и встретилась взглядом с Домиником. Его темные глаза ласково смотрели на нее.
— Нет, тебе не следует так говорить. Ты не должен этого делать. — Она вцепилась в лацканы его фрака, безмолвно умоляя уехать. — Ты не понимаешь!
Она отвела взгляд, зная, что все делает неправильно.
— Арабелла, все в порядке. Я знаю о Смите.
Ее сердце дрогнуло. В животе холодным клубком свернулся страх.
— Ты знаешь? — Арабелла побледнела от ужаса и почувствовала, как его руки сжались на ее талии. Она подняла на него перепуганный взгляд. — Не может быть, — прошептала Арабелла, озираясь. — Ты не можешь, не должен об этом знать! Боже правый, он же убьет тебя! Доминик, он...
Но он нежно взглянул на нее и осторожно коснулся пальцами ее затылка, одновременно успокаивая и заставляя посмотреть ему в глаза.
— Арабелла, я позаботился о Смите. Он ничего не сделает. Вам с Арчи ничего не угрожает.
— Это касается не меня...
— Я знаю, чего это касается. — Он погладил ее по волосам. — И я тоже в полной безопасности.
— Слава богу! — воскликнула Арабелла и прижалась к нему, покрывая поцелуями его шею, щеки и подбородок. — Я так боялась за тебя... Но как?.. — Ее посетила ужасная мысль, и Арабелла снова похолодела. — О боже, он все-таки опубликовал всю правду, как обещал, это случилось?..
— Он ничего не опубликовал, Арабелла, и не сделает этого.
И Доминик рассказал ей все. Что Смит вовсе не Смит, а виконт Линвуд. И почему он пришел к ней с угрозами. Арабелла наконец поняла.
— Ты уверен в этом?
— Нельзя быть ни в чем уверенным полностью, Арабелла, но я не думаю, что Линвуд рискнет репутацией своей сестры. Как и Мисбурн не допустит позора дочери.
Арабелла вспомнила тихую красивую девушку, которую видела в аптеке в Лондоне, и ощутила сочувствие к леди Марианне.
— Но ты ведь не собирался на самом деле унижать ее, верно, Доминик?
— Ты же знаешь, что нет. Но пока Мисбурн и Линвуд верят в обратное, мы в безопасности.
Арабелла не знала, сколько времени они простояли вот так, обнявшись, на дороге в лесу. Время утратило всякое значение. Она понимала лишь одно: Доминик в безопасности, ее ребенку ничего не угрожает, а значит, каким-то образом, все обязательно будет хорошо.
Арабелла посмотрела в глаза мужчины, которого любила л которому нанесла страшную рану.
— Я столько раз обманывала тебя с тех пор, как мы встретились в заведении миссис Сильвер. И мне очень жаль, что я так поступала. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я люблю тебя, Доминик.
— Я тоже люблю тебя, Арабелла. И это я должен извиниться. Я не могу простить себе того, как я обошелся с тобой в комнате борделя, и того, как поступил впоследствии. Я должен был просто помочь тебе, а не превращать в свою любовницу.
— Возможно, — кивнула Арабелла. — Но, если бы мы действовали по-другому, оказались бы совсем на иной дороге, и не факт, что она привела бы нас к лучшему. Выяснилась бы тогда ложь твоего отца? Рассказала бы я тебе об Арчи? Мы никогда не узнаем этого, Доминик.
— Верно, — согласился он и посмотрел на нее с такой нежностью, что она не могла больше сомневаться в силе его чувства.
Солнце скрылось за горизонтом, погрузив лес в сумерки. Воздух становился все прохладнее, но Арабеллу согревало тепло ее сердца.
— Солнце уже село, Арабелла. Полагаю, мне следует проводить тебя к матери, пока она не решила, что я похитил ее дочь. Она казалась обеспокоенной, когда я сегодня появился у вашего порога, но указала мне направление, в котором ты удалилась.
— Бедная мама. Боюсь, с ней я тоже была не вполне честна, — произнесла Арабелла и рассказала Доминику о том, как солгала миссис Тэттон, чтобы та согласилась уехать из Лондона как можно быстрее. — Столько лжи...
Арабелла покачала головой.
— Но теперь истина восторжествовала.
— Больше никаких темных секретов и тайн, — кивнула она, чувствуя невероятное облегчение, и улыбнулась. — Когда ты приехал из Лондона?
— Вчера поздно вечером.
— И ты только сейчас решил меня отыскать?
— Мне пришлось сегодня о многом позаботиться.
Доминик загадочно улыбнулся, склонился к ее губам и поцеловал Арабеллу с удивительной нежностью и любовью. Эти же чувства жили и в ее сердце.
— Мне так не хватало тебя, Арабелла, — признался он низким грудным голосом, наполненным желанием, обжигавшим ее душу.
Их губы встретились, радуясь воссоединению. Рука Арабеллы скользнула под его фрак и жилет, касаясь груди через рубашку. Тонкий шелк свободно пропускал жар его кожи, курчавые волоски приятно покалывали ладонь, под которой уверенно и быстро билось его сердце. Доминик отстранился и вгляделся в ее глаза.
— Полагаю, лучше проводить тебя домой побыстрее, иначе я могу забыться, и завтра о нас будет говорить вся деревня.
Его пальцы легонько коснулись груди Арабеллы, и она охнула, ощутив острое, томительное наслаждение.
— Я боюсь, о нас и так говорят все вокруг, — прошептала она. — Люди ведь видели Арчи. Боюсь, все догадались, Доминик.
— Тебе больше ничто не угрожает, любовь моя. Все будет хорошо.
— Правда?
— Да, Арабелла. Правда.
И Доминик снова поцеловал ее. Чувственным поцелуем. Поцелуем любви и страсти. Поцелуем, который говорил о том, как ему ее не хватало. Арабелла прижалась к нему, мечтая только об одном — обнимать его и никогда не отпускать, чтобы не оказалось, что их встреча — лишь сон, который закончится, когда она проснется в своей постели.
Поцелуй стал глубже и наполнился страстью. Арабелла чувствовала тепло его ласк, силу и надежность мускулистых рук. Затем Доминик замер, отстранился и взглянул в ее глаза с любовью, напрягшись всем телом.
— Мне определенно следует отвести тебя домой прямо сейчас, — пробормотал он, — иначе я точно забудусь.
