— Ты беременна, да?
Ее глаза расширились, в них появилась тревога, но отрицать она не стала.
Как ни странно, новость не показалась Доминику неприятной. И это ему-то, человеку, который никогда особо о детях не задумывался, разве что о том, как предотвратить их зачатие:
— И какой срок? — спросил он Арли, приподнявшись и опершись на локоть.
— Уже четыре недели, — прошептала она, в ее тоне послышались настороженные нотки.
Доминик наклонился и поцеловал ее грудь, языком обводя сосок, потом он проложил дорожку из поцелуев вниз по ее животу и нежно пощекотал пупок языком:
— И почему же ты мне не сказала?
— Потому что… потому что я тревожилась.
Он опустился еще ниже. Вдохнув ее мускусный запах, Доминик раздвинул ноги девушки и начал целовать ее плоть, проводя языком по мягким складкам, а потом стал ласкать ее жемчужинку, пока Арли не стала под ним извиваться. Скоро, почувствовав, что она вот-вот кончит, он приостановил ласки и вернулся к ее груди, желая вызвать в ней то же безудержное желание, какое испытывал сам.
— И почему же ты так беспокоилась? — спросил Доминик и взял ее сосок в рот.
Арли вся выгнулась под ним:
— Я думала, ты больше меня не захочешь. Я боялась, что ты найдешь себе другую.
— Значит, ты недостаточно хорошо меня знаешь.
— Но…
Доминик приложил палец ей к губам, потом закрыл ей рот поцелуем. Не в силах больше сдерживаться, он глубоко вошел в нее. Доминик застонал, замерев внутри нее, наслаждаясь тем, как ее теплое влажное лоно обхватывает его плоть.
Их соитие было быстрым и яростным, как у любовников, слишком долго бывших в разлуке. Когда Арли была уже почти на самом пике, Доминик посмотрел на нее. Он врезался в нее снова и снова, и от страсти ее глаза потемнели, губы приоткрылись:
— Давай, Арли, сейчас.
Доминик приподнял ее бедра и резко погрузился в нее, она выкрикнула его имя и всхлипнула, ее лоно начало сжиматься вокруг его плоти. Сделав еще одно движение, Доминик достиг оргазма такой силы, что далее после того, как волны страсти схлынули, его тело все еще содрогалось.
А потом Арли лежала рядом с ним, закрыв глаза и положив голову ему на плечо, и вид у нее был невероятно удовлетворенный. Доминик прижал ее к себе и улыбнулся, когда она закинула ногу ему на бедро.
— Я был уверен, что ты меня бросила, — сказал он и заправил выбившуюся прядку светлых волос ей за ухо.
Арли открыла глаза и нахмурилась:
— С чего ты это взял?
— Лэнгли написал мне, что ты приезжала к нему вчера вечером и была ужасно расстроена. Мне в голову лезли всякие ужасные мысли.
— Я действительно очень сильно расстроена.
— Настолько расстроена, что решила пойти с Дэниелом?
— Доминик, ты женишься на другой. Ведь то, что я пошла куда-то с другим мужчиной, нельзя сравнить с женитьбой, правда? Я ведь не выхожу за Дэниела замуж.
Доминик провел пальцем по ее веку, по ее маленькому хорошенькому носику, по ее полным губам:
— Нет, любовь моя, — и ты никогда не выйдешь за него замуж.
Арли приподнялась на локте:
— Ты хочешь сказать мне, что я не могу выйти замуж, а ты жениться можешь?
Доминик улыбнулся, видя, что наступил на больную мозоль:
— Ты можешь выйти замуж…
Арли сдвинула брови:
— Но ты сам только что сказал…
Он поцеловал ее, не дав возможности договорить:
— Ты можешь выйти замуж… но только за меня.
Арли отстранилась, приоткрыв губы, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, не шутит ли он.
Когда Доминик еще только отправлялся в Париж, он уже знал, что не станет жениться на Катерине. И письмо Лэнгли о том, что Арли приезжала выяснить, правдивы ли слухи о его помолвке, Доминик получил сразу же после того, как сообщил невесте неприятную новость. Катерина выплакала все глаза, а бабушка, к его удивлению, хранила молчание, что было, ей совершенно не свойственно.
Никогда еще Доминик не чувствовал себя так легко, как тогда, когда покинул дом Катерины. Ему не было дела до того, будут ли у него титул, земли или наследство. Главное, чтобы у него была Арли.
— Ну?
— Что «ну»? — спросила она, светясь от счастья.
— Ты выйдешь за меня?
Арли радостно засмеялась:
— Да, я выйду за тебя.
— Мы будем бедны.
Она страстно его поцеловала, еще больше его удивив:
— Доминик, мне все равно. Главное, что у меня есть ты.
Она даже не могла вообразить, как много эти слова значили для мужчины, за которым женщины всегда гонялись из-за его титула и состояния.
В простом кремовом свадебном платье своей матери Арли шла по проходу церкви к алтарю в присутствии двадцати родственников и друзей, включая бабушку Доминика, на лице которой играла лучезарная улыбка. Вдовствующая графиня пребывала в экстатическом состоянии с тех пор, как узнала, что Арли и Доминик женятся. Хотя пожилая дама так в этом и не призналась, Арли втайне подозревала, что она с самого начала хотела свести их с Домиником.
Известие о скором появлении у Рочфорда наследника только усилило радость графини. Арли и бабушка Доминика часами говорили о будущем и о прошлом. Арли от всей души надеялась, что однажды графиня сможет навсегда забыть о том, как разочаровал ее сын. Графиня также извинилась перед Домиником за то, что так скверно относилась к нему все эти годы. Она призналась, что свое негодование на сына ненароком перенесла на внука.
Доминик с готовностью простил бабушку и сам извинился за то, что не был ей хорошим внуком. Они планировали проводить вместе много времени, чтобы наверстать упущенное за долгие годы отчуждения.
О свадьбе Доминика и Арли уже говорили. И хотя многие втихаря судачили о них с Домиником в салонах, Арли точно знала, что они не станут изгоями, потому что им прислали огромное количество приглашений на всевозможные приемы.
Сердце Арли забилось быстро-быстро, когда она взглянула на Доминика, который во всем черном выглядел просто потрясающе. Только белая рубашка гармонировала с его ослепительной улыбкой.
Ее черный принц. Ее муж.
Лэнгли передал Арли Доминику, запечатлев на ее щеке легкий поцелуй:
— Держи его в узде, — посоветовал он с загадочной усмешкой.
— Непременно, — ответила Арли, прежде чем взять Доминика под руку.
— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал ей Доминик.
— Ты тоже, — ответила Арли, чувствуя, как от его взгляда ее обдает жаром. Этот красивый до неприличия мужчина будет ее мужем. Она будет делить с ним его имя, его дом, его ребенка, его жизнь. Это был самый счастливый момент в жизни Арли.
