Они долго лежали не шевелясь, охваченные блаженством, прежде чем Дамиен услышал подозрительное всхлипывание и, подняв голову, увидел на щеках Ванессы слезы.
— Я причинил тебе боль? — испуганно спросил он, перекатываясь на бок. — Что случилось, мой ангел?
Она судорожно сглотнула ком и, взглянув на него, ответила:
— Ничего страшного, просто мне в глаз попала соринка. Но по странному выражению ее лица Дамиен догадался, что она его обманывает.
Уставившись остекленелым взглядом в окно кареты, увозившей их с Дамиеиом все дальше на север из Лондона, Ванесса вспоминала события минувшей бурной ночи, охваченная столь же пасмурным настроением, как и погода в этот серый дождливый полдень.
Она солгала барону, он действительно причинил ей боль. Но не физическую, напротив, соитие доставило ей огромное плотское удовлетворение. Пожалуй, такого блаженства она еще никогда не испытывала.
Но он ненароком ранил ее сердце, продемонстрировав своим нарочито-бесстрастным поведением в заведении мадам Фуше, что интересуется лишь ее телом, а не тем, что творится в ее душе. И, потрясенная его холодностью, она с пронзительной ясностью поняла, что мечтала о недостижимом, тогда как в действительности не имела права даже надеяться, что он полюбит ее.
Как ни странно, Дамиен тоже был не в восторге от посещения борделя. Во всяком случае, вид у него был очень сердитый, когда он провожал ее домой. А прощаясь, он огорошил Ванессу заявлением, что желает утром вернуться в Палисандровую Рощу.
— Как? Уже завтра? К чему такая спешка? — спросила она.
— Да, первоначально я намеревался пробыть в Лондоне несколько дольше, но сейчас вижу, что потребность в этом отпала: ты уже достаточно хорошо ознакомилась с нравами лондонского полусвета. Вряд ли я смогу научить тебя чему-то помимо того, что ты знаешь.
В этом он был прав: впечатлений, полученных ею за последнюю неделю, Ванессе хватило бы до конца жизни. Так что она совершенно не расстроилась, узнав о намерении барона вернуться в усадьбу. Дурно пахнущее дно Лондона и мирок вызывающей роскоши и разврата, которые показал ей Дамиен, не манили ее к себе, так как человек, в которого она была безнадежно влюблена, внезапно исчез. Вместо нежного любовника и душевного друга Ванесса видела теперь рядом с собой развращенного повесу по прозвищу Князь Порока. Такая поразительная метаморфоза произошла с Дамиеном Синклером всего за несколько дней.
Ванессе стало так грустно, что у нее разболелась голова. Ей было нестерпимо больно осознавать, что она сама выдумала образ ласкового и заботливого возлюбленного, убедив себя в том, что такова действительная сущность Дамиена, которую он скрывает за маской вертопраха и повесы.
Предмет ее раздумий в это время мрачно смотрел в другое окошко кареты, погруженный в собственные невеселые мысли.
Он корил себя за то, что поддался уговорам Ванессы и отвез ее в бордель мадам Фуше. Увиденное там настолько потрясло ее, что она не смогла скрыть своего огорчения и разочарования. Но не в борделе, а в нем, Дамиене, своем нынешнем покровителе и наставнике.
Естественно, Ванесса знала, какую жизнь он ведет, да он и не скрывал этого от нее. Но, увидев своими глазами гнусный разврат, в котором он тоже принимал раньше участие, она содрогнулась, поскольку ужасная реальность превзошла ее худшие ожидания. Отныне у нее сложилось стойкое представление о нем как о распутнике и дебошире, она окончательно убедилась, что он закоренелый извращенец и негодяй.
Об этом свидетельствовали и ее слезы, и плохо скрытая ложь. А ему, как это ни удивительно, хотелось бы добиться искренности в их отношениях.
Может быть, он чем-то напомнил Ванессе ее покойного супруга? Может быть, она внутренне содрогнулась, обнаружив, что он мало чем отличается от беспутного сэра Роджера, принесшего ей столько боли и позора? Или же горечь возникла в ее душе после неожиданной встречи с Элизой Суонн? Барон наморщил лоб, напрягая память. Да, конечно! Последний скандал в благородном обществе, связанный с именем сэра Роджера, был вызван его гибелью на дуэли из-за актрисы по имени… Элиза Суонн!
Вот, оказывается, где собака зарыта! Вот почему Ванесса побледнела» как мел, услышав это имя! Дамиен мысленно чертыхнулся, проклиная себя за то, что не придал этому значения, приняв болезненную реакцию Ванессы на слова и жесты Элизы за банальную ревность. Однако, как он лишь сейчас понял, причина ее потрясения заключалась не только в том, что актриса афиширует свою пошлую интрижку с ее беспутным муженьком. Сильнее всего Ванессу огорчил тот факт, что сэр Роджер погиб из-за той же куртизанки, с которой позже развлекался и барон Дамиен Синклер! Ожерелье и браслет, подаренные им, стали последней каплей, которая вывела ее из душевного равновесия и подтолкнула на сумасбродство. Ведь именно после той нелепой сцены в беседке, где они до этого мило беседовали и закусывали, Ванесса напилась пунша и, опьянев, потребовала, чтобы он отвез ее в бордель. Роль его подвыпивших приятелей во всей этой некрасивой истории казалась Дамиену незначительной, винил во всем он только себя самого.
И дернул же его черт повезти ее в заведение мадам Фуше, словно какую-нибудь прожженную куртизанку! С другой стороны, разве не к этому она сама стремилась? И разве не в многоопытную кокотку он вознамерился превратить ее?
От этой головоломки у Дамиена голова пошла кругом. Сам дьявол вряд ли решил бы эту шараду. Одно ему стало ясно: он не сможет продолжать притворяться, что его не волнует намерение Ванессы стать проституткой. Она, как и Оливия, не годилась для жизни в мире разврата и зла. Пора было покончить с этим фарсом и найти иной, менее пагубный для нее способ улучшить свое благосостояние и обрести финансовую независимость. Если он немедленно не положит конец сложившимся между ними фальшивым отношениям, от которых его уже тошнило, тогда ему уж точно никогда не обрести умиротворения. В окно кареты назойливо стучал мелкий дождик. Туман сгущался. На душе у Дамиена скребли кошки. Он презирал себя за то, что взялся обучать Ванессу искусству обольщения. Ведь в результате он не только растлил ее, но и подтолкнул в объятия великосветских развратников. Следовательно, теперь ему нужно было защитить ее прежде всего от себя самого. Он был обязан так поступить, если в нем осталась еще хоть капля благородства.
К тому времени, когда они достигли усадьбы Палисандровая Роща, дождь прекратился. В доме их встретил мрачный дворецкий Крофт. На вопрос Дамиена, где Оливия, он ответил, что она в саду, разговаривает со своим гостем.
Ванесса обмерла. Первой ее мыслью было, что к Оливии пришел Обри. С замирающим сердцем она последовала за бароном через гостиную в сад. Вдалеке громыхнул гром.
