— Может, это тебе приснилось?
— Я взял то, что принадлежит мне, — злорадно объявил он. — Как хорошо, что твоя свобода осталась в прошлом! Ты явно нуждаешься в сильной руке.
— А тебе явно не хватает пули в сердце.
— Выбирайся из постели и одевайся, женушка. Ты слишком долго скрывалась от всего мира.
— Ни от кого я не скрывалась.
— А я слышал другое.
Он смыл пену с лица и потянулся за полотенцем.
— Вчера в Чарльстоне я встретился с одной из наших соседок. Она с нескрываемым удовольствием сообщила мне о том, что ты не принимаешь гостей.
— Прости, если я не хотела слушать, как все сочувственно кудахчут, обсуждая тот неоспоримый факт, что я вышла за янки, бросившего меня наутро после свадьбы.
— Это в самом деле неприятно. Больно задело? — усмехнулся Кейн, отшвырнув полотенце. — Просто выхода не было. Прядильню нужно восстановить до сбора урожая, и я сделал необходимые распоряжения насчет строительных материалов. Сейчас я спущусь вниз, а тебя жду через полчаса. Оденься и причешись. Я велю подать экипаж.
Кит с подозрением уставилась на него.
— Это еще зачем?
— Сегодня воскресенье. Мистер и миссис Кейн едут в церковь.
— В церковь?!
— Совершенно верно, Кит. С сегодняшнего дня ты перестанешь вести себя как трусиха и встретишься сразу со всеми соседями.
Кит стремительно сорвалась с кровати, увлекая за собой простыню.
— Я в жизни не трусила!
— На это я и рассчитываю, — заверил он, прикрывая за собой дверь.
Она никогда не признается даже себе, что он прав. Нельзя вечно прятаться от людей.
Выругавшись себе под нос, она отбросила простыню, встала и умылась.
Сегодня, пожалуй, стоит надеть белое с голубыми незабудками платье, которое она носила в свой первый вечер на плантации.
Нарядившись, Кит уложила волосы свободным узлом и водрузила на голову крошечное произведение искусства из соломки и голубого атласа. Из украшений на ней были только ненавистное обручальное кольцо и сережки с лунным камнем.
Утро было теплым, так что прихожане не спешили скрыться в здании церкви. Едва экипаж Кейнов подкатил к воротам, Кит заметила, что все головы стали поворачиваться в их сторону. Из всех собравшихся только маленькие дети, увлеченно гонявшиеся друг за другом, остались равнодушными к появлению четы Кейн.
Бэрон помог спуститься сначала мисс Долли, потом Кит. Она грациозно спорхнула вниз, но когда он разжал пальцы, невольно придвинулась ближе и с гримасой, которую искренне считала интимной улыбкой, обеими руками вцепилась в его рукав. Само воплощение беспомощной пустоголовой дурочки, которая без ума от мужа.
— Ты не переигрываешь? — пробормотал он. Кит одарила его ослепительной улыбкой.
— Я еще только начинаю, — выдохнула она. — А ты можешь катиться к дьяволу со своими советами.
Миссис Ребекке Уитмарш Браун первой удалось добраться до молодоженов.
— Неужели это ты, Катарина Луиза? Не ожидали увидеть тебя сегодня утром. Наверное, не стоит и упоминать о том, как поразило всех нас твое внезапное замужество, верно, Глэдис?
— Абсолютно, — сухо обронила дочь.
Судя по выражению лица, Глэдис сама строила планы в отношении Кейна, так что вряд ли ей пришлось по душе, что завидный жених достался такой вульгарной особе, как Кит Уэстон!
Кит же откровенно наслаждалась собственным представлением. Она даже зашла так далеко, что прижалась щекой к рукаву Бэрона.
— О, что вы, миссис Браун, не шутите так! С вашей стороны просто жестоко смеяться над бедной девушкой! Наверняка все в округе, у кого только имеются глаза, видели, какие чувства мы с майором питаем друг к другу. Не отрицаю, что он, как мужчина, привык скрывать свои эмоции, не то что мы, слабые женщины, но такова уж наша участь.
Кейн издал странный сдавленный звук, и даже мисс Долли захлопала ресницами. Кит снова вздохнула и досадливо прищелкнула языком.
— О да, поверьте, я как могла боролась с собой: что ни говори, а майор — наш враг и к тому же истинный янки, а это, согласитесь, страшное преступление. Но, как написал Шекспир, «любовь побеждает все». Не правда ли, дорогой?
— По-моему, это слова Вергилия, дорогая, — сдержанно отозвался майор. — Не Шекспира.
Кит просияла.
— Ну, что скажете, леди? Есть ли на свете человек умнее моего Бэрона? Кто бы подумал, что янки может так много знать, тем более что большинство из них — просто тупицы и все такое, если не сказать больше.
Кейн сжал ее руку. Жест мог бы показаться посторонним выражением супружеской нежности, но Кит едва не поморщилась от боли. Очевидно, это было предупреждением последить за собой. Кажется, он вообразил, будто ею можно командовать?
Кит принялась кокетливо обмахиваться ладонями.
— Господи, какая жара! Бэрон, дорогой, может, уведешь меня в церковь? Там куда прохладнее. Сегодня утром мне что-то не по себе. Наверное, из-за погоды.
Слова едва успели слететь с языка, как десятки взглядов немедленно впились в ее талию.
На этот раз Кейн позволил себе злорадно ухмыльнуться.
— Как скажешь, дорогая. Я весь к твоим услугам.
Он бережно повел ее по ступенькам, обняв за плечи так осторожно, словно держал хрупкую, обремененную плодами веточку.
Кит ощутила, как глаза прихожан пронзают ее спину. В эту минуту в голове каждого, должно быть, вертятся шестеренки, отсчитывая дни и месяцы. Пусть себе стараются. Скоро сами поймут, как ошибались.
И тут внезапная мысль поразила ее.
Магическая Женщина жила в полуразвалившейся лачуге на земле, когда-то принадлежавшей Парсел-лам. Почти никто не помнил, как она здесь появилась. Некоторые утверждали, что старый Годфри Парселл, дед Брэндона, купил ее на невольничьем рынке в Новом Орлеане. Другие заверяли, что она родилась в «Холли гроув» от негритянки и индейца племени чероки. Никто не знал, сколько ей лет и как ее зовут на самом деле.
Рано или поздно сюда приходила каждая женщина в округе, будь она белой или черной. Знахарка лечила прыщи и фурункулы, предсказывала будущее, готовила любовные зелья и определяла пол неродившихся младенцев. Кто, кроме нее, поможет Кит?
— Добрый день, Магическая Женщина. Это я, Кит Уэстон, теперь Катарина Луиза Кейн. Дочь Гаррета Уэстона. Помнишь меня?
Дверь скрипнула и приоткрылась ровно настолько, чтобы в щель смогла просунуться седая растрепанная голова.
— Девчонка Гаррета Уэстона? Вижу, ты с тех пор подросла. — Старуха хрипло закудахтала. — Твой па давно горит в аду, уж это как пить дать.
— Не стану спорить. Скорее всего так оно и есть. Можно мне войти?
Ведьма отступила, и Кит шагнула в крохотную, загроможденную всяким хламом, но на удивление чистую комнату. Связки лука, чеснока и трав свисали с потолочных балок, по углам теснилась разномастная мебель. Под единственным окошком стояла старая прялка. На одной из стен были набиты грубые деревянные полки, прогнувшиеся под тяжестью кувшинчиков и склянок.
