— Ты познакомишь меня с дамой? — спросил Купер.
— Меня зовут Грэйс Уинтроп, — сказала она, чуть не сделав реверанс.
— Леди Грэйс Уинтроп, — уточнил Дэниел. — Она уже знает, кто ты, Купер.
Тот похлопал ладонью по краю постели и предложил:
— Садитесь ко мне, моя дорогая.
— Она не твоя дорогая.
— Разве? — спросил маршал, отпив глоток воды.
— Она моя дорогая, — заявил Дэниел.
Грэйс чуть не упала от неожиданности и не нашлась, что возразить. Неужели все мужчины такие непоследовательные? Дэниел ее поцеловал, потом наорал на нее, потом произнес смешную романтическую фразу… Надо поскорее расстаться с ним, пока она еще хоть немного владеет собой.
— Купер считает себя дамским угодником, — заметил Дэниел.
— Это правда. Точнее, я поклонник женщин. Дэниел уселся поудобнее. Пора наконец выяснить, что случилось. Он совершенно уверен, что разгадал все, но ему хотелось услышать подтверждение.
— Итак, скажи, Купер, в тебя стреляла Ребекка или там был кто-то еще?
Грэйс, потрясенная вопросом, с негодованием вскочила.
— Ты шутишь, Дэниел! Неужели ты веришь, что милая Ребекка имеет к этому хоть какое-то отношение?
Перед ее взором возник образ Ребекки, укачивающей ангелочка Калеба, ее красивое испуганное лицо во время пожара в доме Тилли. Что бы они делали без нее? Она бросилась им на помощь, руководила толпой, которая беспрекословно подчинялась ей, принесла погорельцам одеяла, подушки… Нет, Дэниел ошибается!
— Стреляла в меня Ребекка, — спокойно подтвердил Купер. — Вот уж никогда бы не подумал. Но там находился и мужчина. Я его видел мельком, пока меня не откинуло выстрелом в коридор. Тогда она выстрелила еще раз. Последнее, что помню, звон разбитого стекла.
Грэйс от потрясения не могла произнести ни слова.
Купер рассказал все, что сумел вспомнить, не забыл и о сцене, изумившей его: голая Ребекка в купе.
— Я открыл дверь и остолбенел. Поэтому и не выхватил оружие сразу. Эти секунды едва не стоили мне жизни. А ведь маршалу полагается быть готовым к чему угодно…
Грэйс бессильно опустилась на постель.
— Она одна из членов банды? — выдохнула девушка, пытаясь свыкнуться с чудовищной мыслью. — Пожар! — воскликнула Грэйс. — Вот кто поджег дом Тилли Макквайр! И ударил меня в висок! — Она задрожала.
Дэниел кивнул.
— Похоже на то. Если никто из мужчин не стоял за ней. Но я думаю, было так, как ты говоришь. Дело несложное: налить керосина вокруг дома и чиркнуть спичкой. Она была уверена в себе, — сказал он Куперу. — Вошла в дом…
—: И взяла яблоко! — крикнула Грэйс, вскакивая с постели. — Ребекка хотела убить нас всех… Тилли, Калеба, Джессику. Она была в черном. Во всем черном!
Дэниел заметил, как Купер поморщился от боли, когда Грэйс снова села на кровать. Зная Купера, Дэниел понимал: тот ничего не скажет. Маршал легонько потянул девушку к себе и посадил на подлокотник своего кресла.
Она едва заметила это. Предательство Ребекки взволновало ее до глубины души.
— Прекрасная актриса, — заметил Купер. Грэйс хотела встать, но Дэниел удержал ее, обняв за талию.
— Да, она хорошая актриса, — кивнула Грэйс. — Добрая, благодушная девушка, я считала ее своей подругой. Представляете, маршал? Я верила, что она мне подруга!
— Мне очень жаль…
— Значит, все было сплошной ложью? Она притворялась, будто беспокоилась о нас с Джессикой, просила нас не оставлять ее.
— В тюрьме?
— Да. Она рассказала, что намерена говорить вам. Повторяла это нам снова и снова, пока мы не запомнили.
— Она пыталась выяснить, кто из вас на самом деле был свидетельницей?
— Нет.
— Наверное, уже тогда решила убить вас обеих. Грэйс задрожала:
— Ей это почти удалось. Если бы тогда вы с Коулом не подоспели, нас бы уже не было на свете. Джессика не оставила бы в горящем доме Калеба, Тилли и меня. И задохнулась бы…
— Самое первое ограбление… Не было ли тогда поджога? — спросил Купер.
— Мы, конечно, сразу заподозрили попытку скрыть растрату, — ответил Дэниел. — Но управляющий клялся, что все документы он проверял ежевечерне и каждый пенни был на счету. Мы потом проверили служащих. Никакой растраты не обнаружили.
— Маршал, вы когда-нибудь сможете меня простить? — спросила Грэйс. — Если бы мы с Джессикой рассказали Дэниелу правду, в вас бы не стреляли. Ничего бы тогда не случилось…
— С одной стороны, так, — согласился Купер. — А с другой… Если бы вы все рассказали с самого начала, Ребекка не объявила бы себя свидетельницей. Она бы ушла в тень и позволила дружкам охотиться за Джессикой. Мы никогда бы не узнали, что Ребекка связана с бандой.
— Значит, мы с Джессикой совершили не такое ужасное преступление, скрыв правду?
— Грэйс, благодарности от меня вы не дождетесь. Вы должны были сказать правду. — Он вспомнил о Ребекке. — Я позволил ей ускользнуть, старался угодить этой женщине, — признался Купер. — Даже рассказал ей, что мы встретимся с Грэйс и Джессикой в Ред-Эрроу. Я разрешил ей отправить телеграмму, якобы предупредить друзей, что она не сможет к ним приехать. Но сейчас-то мы знаем… Если вы поедете в Ред-Эрроу, вас там будут ждать.
— А как же Коул и Джессика? — прошептала Грэйс. — Они могут попасть в ловушку.
Казалось, Дэниела не испугала такая возможность. Его глаза заблестели, он энергично потер руки.
— О чем ты думаешь? Неужели не волнуешься за Коула и Джессику?
— Нет. Они должны попасть в Ред-Эрроу через этот городок. Они отстают от нас примерно на день, а может, и на два.
— Значит, вы вообще не поедете в Ред-Эрроу? Сразу в Блэкуотер?
— Мы обязательно поедем в Ред-Эрроу.
— Но там нас будут ждать…
— Я очень на это надеюсь.
Купер, закрыв глаза, слушал их разговор, потом тихо спросил:
— У тебя уже есть план?
— Да, — ответил Дэниел. — И ты, Купер, поможешь мне его осуществить.
— Дэниел, но маршал серьезно ранен!
— Ему не придется усердствовать.
— Чего же ты хочешь от меня? — усмехнулся Купер.
— Я хочу, чтобы ты умер.
Земля покроется зеленою травой.
Цветы всем возвестят весну.
Два длинных дня и две ночи четыре члена блэкуотерской банды с нетерпением ждали в засаде женщин, которые должны были выйти из поезда в Ред-Эрроу. Трое преступников дежурили на вокзале, четвертый держался в тени — на случай если у сообщников ничего не выйдет.
Ежедневно прибывали два поезда. Один — в десять утра, другой — в шесть вечера. Мужчины пристально рассматривали пассажиров, прочесывали каждый вагон, желая убедиться, что женщины нигде не спрятались.
