— Не такая уж большая редкость среди людей твоего круга. — Октавия не согласится делить постель с нелюбимым. При этом у Норта появилось странное желание изо всех сил торжествующе постучать себе кулаком в грудь.
Услышав слово «круг», Октавия насупилась.
— Среди людей твоего класса — тоже. Но, — вздохнула она, — дело не в этом.
Потерев подбородок, Норт кивнул:
— Тогда в чем?
Она ответила ему прямым и безмятежным взглядом.
— Я люблю другого.
Ему показалось, что кто-то наотмашь ударил его в грудь, полностью выбив из легких воздух. Норт не мог вздохнуть. В голове было пусто. Октавия влюбилась. Она кого-то любит!
— Я его люблю, а обещала выйти замуж за другого. Что же мне делать? — продолжала она, как будто он не умирал рядом с ней.
По мере того как в легкие начал поступать воздух, к Норту вернулся здравый смысл.
— Расскажи мне о том, кого любишь. — Вместо своего голоса он услышал какой-то сиплый шепот.
Она усмехнулась и опустила глаза.
— Он мне не ровня. Иногда забавляет, а иногда я убить его готова. — Она подняла глаза. — У него очень опасная работа, и я страшно беспокоюсь о нем.
Опасная работа? Господи, неужели? Неужели она имеет в виду то, на что Норт боялся надеяться? Как можно быть таким дураком, чтобы не понять сразу?
— Меня убивает мысль о том, что с ним может что-нибудь случиться. Знаю, жизнь с ним не сахар, но боюсь, что без него мне будет еще труднее. Я обещала ему, что всегда буду рядом. Так и будет, только мне неизвестно, как он относится ко мне.
Он, должно быть, выглядел как полный идиот, но ничего не мог с собой поделать.
Когда Октавия взяла его за руку, Норт понял, что пропал.
— Норри, — начала она. Глаза большие и умоляющие. — Что мне делать? Следовать велению моего сердца и надеяться, что он тоже любит меня, или плюнуть на надежды и выйти за Спинтона?
Одно слово, и Октавия его навсегда. Его друг, его жена, его дорогая Ви.
Уязвимое место, которым воспользуется Харкер. Отчетливая цель для всех, кто попытается уничтожить Норта.
Леди. Слишком хорошая. И которая заслуживает лучшей доли, чем ему по силам дать.
Но он мог дать ей свою любовь. Он мог вручить Октавии свое сердце. Это в его силах.
С трудом проглотив комок в пересохшем горле, Норт заглянул ей в глаза. Сердце разрывалось, как будто большая рука выдавливала из него остатки жизни. В горле саднило. Глаза жгло от слез, которые он не собирался скрывать. Только не от нее.
— Выходи за Спинтона, — хрипло выдавил он. — Выходи за человека, который сможет обеспечить тебя веем, чего ты заслуживаешь, и больше ни о чем не думай. Спин-тон — прекрасный человек. Джентльмен в полном смысле этого слова. И ради Бога, прекрати вот так смотреть на меня.
— Норри, пожалуйста…
Октавия его погубит. Совсем не ко времени на глазах выступили слезы.
— Выходи замуж за человека своего круга, Ви. За человека, у которого есть шанс дожить до старости. За того, кто обеспечит твоих детей лучше, чем я. Сделай это ради меня.
У нее были такие же мокрые глаза, как и у него.
— Ты уже говорил это, Норри.
Он рассмеялся бы, если бы ему не было так больно.
— А теперь умоляю…
У нее по щекам потекли слезы.
— Ты никогда ни о чем не умоляешь.
Неправда! Он так часто умолял ее.
— Выходи замуж за Спинтона, — приказал он с решительностью, на какую был способен, а сам направился к дверям.
— А что потом?
Господи, уйдет он отсюда или нет? На пороге Норт остановился и повернулся к Октавии. Если он сейчас не вырвется отсюда, то разревется как идиот.
— А потом никогда не приближайся ко мне даже на пушечный выстрел.
— Спасибо, что нашли время встретиться со мной. Закутанная в черную накидку, Октавия сняла шляпу с вуалью и ступила в убогую, но, к ее удивлению, очень чистенькую комнату.
В приветствии Харкера было и удивление, и любопытство. Он растянулся на синем плюшевом диване, как отдыхающий лев.
— Вы заинтриговали меня, леди Октавия. Как вам удалось сделать то, что не удается вашему любовнику?
Стиснув в руках шляпу, Октавия изобразила удивление на своем бесстрастном лице.
— Имеете в виду, как я вас нашла? Харкер кивнул:
— Он пытается меня найти уже бог знает сколько. Ваша удачливость подозрительна.
Октавия безразлично пожала плечами:
— Норт рано или поздно разыщет вас, мистер Харкер. Если уже не разыскал. — Само имя Норта отозвалось в ней свежей и острой болью. Он не наговорил бы вчера всего того, если бы не любил Октавию. Нужно было всего лишь устранить причину, почему он не хочет это признать.
Лениво поднявшись, Харкер ощерился в усмешке.
— Мы с вами все прекрасно понимаем. Если бы Шеффилд знал, где я, он бы уже был здесь. Он не позволил бы мне заигрывать со своей женщиной.
Харкер прищурился. До него наконец дошло.
— Он не посылал вас сюда, чтобы обдурить меня. Ему неизвестно, что вы здесь.
Слова прозвучали зловеще. У Октавии затряслись бы колени от ужаса, если бы не одна весьма простая причина.
— Его люди шли за мной по пятам. — По крайней мере она надеялась на это. Нужно быть полной идиоткой, чтобы припереться к Харкеру самой по себе, но ведь она не настолько лишилась разума.
Харкера, казалось, мало беспокоила неотвратимость наказания.
— Может, выпьете чего-нибудь? Выпить? Надо же какой воспитанный!
— Нет, спасибо.
— Тогда, может, сразу перейдем к делу? Чему обязан таким светским визитом?
Отлично, если он хочет перейти к делу, Октавия перейдет.
— Я хочу, чтобы вы уехали из Лондона.
Его реакция была ожидаемой. Он расхохотался.
— Нет.
Разумеется, он не согласится.
Покрутив шляпу, Октавия встала, подошла к каминной полке и стала разглядывать фарфоровых овечек, стоявших там.
— Тогда уйдите прочь с дороги Норта. — Октавия постаралась, чтобы ее слова прозвучали как предложение, а не как приказ.
— У меня есть идея. — Харкер неслышно подошел к ней. — Передайте своему любовнику, чтобы он не путался у меня под ногами.
Октавия не торопясь обернулась. Ей нужно было показать, что она услышала, как он приближается, и ничуть не испугалась. Люди типа Харкера похожи на собак. Они чувствуют запах страха и знают, как использовать страх к своей выгоде.
— Мы с вами прекрасно понимаем, что он на это не пойдет.
Харкер скрестил руки на широкой груди.
— Тогда этот разговор ни к чему.
— У вас есть содержанка, мистер Харкер?
Он на секунду замер и осторожно посмотрел на Октавию.
— Вы же знаете, что есть.
Было приятно осознавать, что до этого человека дошло, что она не какая-нибудь взбалмошная пустышка.
