– Пожалуй, я все-таки взгляну на сорочки. А есть ли у вас розовая нижняя юбка, шелковая?..
«Мама немного поворчит, но не очень. А вещицы тут действительно премиленькие! Определенно, у мадам Альфанд лучший магазин в городе».
– Это несомненно лучший магазин в городе, – сказала Мэри в тот вечер за ужином. – И я начинаю в нем работать послезавтра. – Она прямо светилась от гордости.
Ложка Пэдди Девлина стукнула о тарелку и упала на пол. Мэри закусила губу, чтобы не расхохотаться. Она не осмеливалась взглянуть в глаза Луизе. «Хорошо, что я не встретила Пэдди на пристани, – подумала она. – Бог знает, что бы он тогда опрокинул себе на ноги… или на меня».
Однако ей было жаль, что она не встретила Джошуа. Она сказала Луизе:
– Твой брат служит на том же пароходе. Не попросишь ли его рассказать Джошуа, как у меня идут дела?
– Конечно, попрошу. По крайности, он не станет стараться сосватать меня за черномазого. С каждым белым холостяком на реке он уже это попробовал. Знаешь, Мэри, семья – это сущее наказание.
– Это я уже усвоила. Куда лучше быть независимой.
– Да, Мэри, признаюсь, когда ты впервые здесь появилась, мне показалось, у тебя ничего не получится. Люди твоего класса обычно не могут жить самостоятельно.
– О чем ты говоришь? Это же Америка, и никаких классов у нас нет.
– Если ты говоришь такое, значит, ты не так умна, как мне казалось. Ничего, скоро поймешь.
Мэри стала понимать уже на следующий день. Когда она вышла из дома, собираясь к обедне, на углу ее встретил Пэдди Девлин.
– Можно мне пойти рядом с вами, мисс Мэри? – Он весь залился краской смущения. К тому же он чувствовал себя неуютно в выходном костюме. Костюм жал в плечах, рукава были слишком длинны, а брюки – слишком коротки. Через весь лоб шла вмятина, оставленная шляпой, которую он снял, приветствуя Мэри.
– Я буду рада пройтись с вами, мистер Девлин, – сказала Мэри. Она опасалась, что тоже покраснела, и надеялась, что ее от природы румяные щеки скроют смущение. Она действительно была рада его обществу. Луиза вставала поздно, а миссис О'Нил уже сходила к заутрене.
До собора Святого Патрика, католической церкви в американской части города, идти было далеко. Шесть кварталов от пансиона до Кэмп-стрит, а затем еще пятнадцать. Было много времени для разговора, но Пэдди, казалось, был не в состоянии произнести ни слова. Чтобы нарушить молчание, Мэри оживленно беседовала о домах и садах, мимо которых они проходили, восхищалась скоростью экипажей, пролетавших мимо, их сияющей медной отделкой и удивительным зрелищем – какая-то женщина сама правила кабриолетом с лакеем-карликом на запятках. Пэдди энергично кивал в ответ на все, что она говорила.
Когда они вошли в церковь, Мэри заметила полупустой ряд слева, ближе к выходу.
– Давайте-ка сядем, – сказала она Пэдди.
– Рядом?
– Да, места хватит.
Мэри не видела лица Пэдди в этот момент. Теперь он был не красным, а бледным от переполнявших его чувств.
Когда началась служба, Мэри увидела, что Пэдди вынул из кармана четки и стал молиться. Она легонько толкнула его локтем.
– Т-с-с! У меня с собой молитвенник, – прошептала она. – Могу поделиться.
Она сама однажды оказалась в таком затруднительном положении – забыла взять с собой молитвенник и не могла уследить за ходом службы.
Пэдди покачал головой.
– Не читаю, – сказал он.
Мэри смотрела на молитвенник и ничего не видела. «Не читаю». Что он этим хотел сказать? Неужели он не умеет читать? Мэри не могла этому поверить. Она сосредоточила внимание на службе, отыскала нужное место и всецело отдалась знакомому и любимому ритуалу, которому уделялось столь важное место в те годы, что она провела в монастырской школе.
И все же она ни на минуту не переставала ощущать присутствие Пэдди, слышать постукивание четок в его пальцах.
Когда они вышли из церкви, Пэдди сделался разговорчивым.
– В следующее воскресенье будет замечательный парад, – сказал он. – Я буду горд, если вы посмотрите его вместе со мной, мисс Мэри. Через годик-другой я и сам буду так маршировать. Во всяком случае, надеюсь.
Они шли, и он говорил – весело, приподнято, рассказывая Мэри о своей жизни и о своей мечте. Он живет в Америке уже два с половиной года, и теперь у него есть постоянная работа грузчика, не то что раньше, от случая к случаю. Он зарабатывает приличные деньги и большую часть откладывает в банк. Еще он работает сверхурочно, бесплатно – учится грузить хлопок в трюмы океанских кораблей. Чтобы загрузить как можно больше, нужны и навыки, и сила. Эта работа называется «ввинчивать хлопок», и винтильщики зарабатывают до пяти долларов в день. Они – настоящая элита грузчиков. Это их ассоциация устраивает парад при всех регалиях.
По словам Пэдди, его мать была бы горда, увидев сына в рядах марширующих, в красивом переднике из синего шелка с серебряной каймой. Впереди пойдет оркестр, а синие с серебром знамена будут возвещать, что идут винтильщики – краса и гордость портов. Он не сомневался, что она увидит его, глядя с небес, и будет счастлива, что убедила его отправиться в Америку. Он был самый старший и самый сильный в семье. Предполагалось, что он накопит денег и пошлет их в Ирландию на билеты остальным членам семьи. Но не хватило времени. Вся семья умерла от голода, прежде чем его корабль доплыл до Нового Орлеана.
– Мои родители тоже умерли, – сказала Мэри. Пэдди вздохнул:
– Да, печально… Но вы-то живы-здоровы, и я тоже, а денек сегодня просто прекрасный… Вы удивитесь, мисс Мэри, но я знал вас еще до того, как вы пришли к вдове О'Нил. Я видел вас, правда, только раз. Еще до того, как меня взяли на постоянную работу. Я тогда копал землю для берегового вала. Вдруг десятник крикнул: «Посторонись!» – и появились вы, верхом на огромном коне, вы, такая маленькая, сидите у него на спине, а он вас слушается. Вы были великолепны, мисс Мэри, просто великолепны! А когда вы появились за столом у вдовы – это было как будто вошла принцесса. Я глазам своим не мог поверить. Всякий раз, возвращаясь домой, я думал, что вы исчезли, что вы только приснились мне… А вчера вечером, когда вы сказали, что устроились на работу, прямо как все прочие, я сам с собой побеседовал. «Пэдди, мальчик мой, – сказал я, – если ты не поговоришь с мисс Мэри, виновата в этом будет только твоя трусливая душа». И вот я сегодня утром подождал вас, но ничего в жизни не давалось мне труднее, как поздороваться с вами. Мир видел много чудес, мисс Мэри, но самое великое из них – это то, что вы идете рядом в Патриком Девлином. И я очень благодарен вам.
Мэри не могла произнести ни слова. Красноречие Пэдди сильно удивило ее, а уж его восхищение ею просто ошеломило. Она улыбнулась как можно приветливее, и они пешком направились назад, в пансион, где их ждал большой воскресный обед миссис О'Нил. За столом оба молчали, вспоминая часы, проведенные вместе.
