Бернард аккуратно стряхнул с сигареты пепел и облизнул губы.
— В сущности, все объясняется очень просто. Человек, за которым мы охотимся, близок к разоблачению одного из самых важных агентов из всех, которые у нас когда-либо были. Возможно, он ни о чем даже не знает. Мы занялись им по той лишь причине, что информация, которую он нам передает, и та, которую мы перехватили, почти идентична информации, которую присылает нам наш агент.
— Какое отношение имеет все, о чем вы говорите, к леди Эвелине?
— Она подходит по всем критериям. Она вращается в тех же кругах, имеет доступ туда же, куда вхож наш агент.
— Конечно, если присматриваться пристально, сразу станет ясно, что она не тот человек, но для того чтобы временно отвлечь внимание, она подходит как нельзя лучше. К тому же каждая лишняя наживка увеличивает шансы обнаружить шпиона.
Бернард заметил в Джастине какую-то настороженность, которая ему не понравилась.
— Знаешь, ты подал мне одну мысль.
— Вот как? — безразличным тоном откликнулся Джастин.
— Да. Когда мы встретились на берегу Темзы, ты рассказал мне, что ее тетушка уехала в свадебное путешествие. Я знал, что ее семья имеет связи в дипломатических кругах, и сразу же подумал, что было бы неплохо, если бы кое-кто узнал, что мисс Каммингс-Уайт действительно получает корреспонденцию из международных источников.
— И «кое-кто» оказался вашим шпионом, — продолжал Джастин. — Вы могли бы сказать ей, что делаете, и объяснить ситуацию, в которую ее ставите.
— Это невозможно. Она могла бы отказаться, а я не хотел рисковать. Конечно, в дальнейшем, если бы она стала работать на нас, я бы полностью ввел ее в курс дела.
— Никакой дальнейшей работы не будет! — воскликнул Джастин и, не дав Бернарду отреагировать на его слова, выбросил вперед руку, едва не коснувшись его лица.
Вздрогнув, Джастин засунул руку в карман. Он прикладывал большие усилия, чтобы сдерживаться, однако, судя по выражению его физиономии, его напряжение достигло наивысшего накала.
— Неужели вы всерьез хотите впутать ничего не подозревающую молодую женщину в свои махинации, Бернард? — возмутился он.
— Почему бы нет? Она представляет большую ценность как распространитель дезинформации, — ответил Бернард. — Она, кажется, девушка азартная. Возможно, некоторый риск в патриотических целях ей даже придется по душе. — Он помолчал, потом взглянул на Джастина. — Тебе же это нравилось.
— Черт бы вас побрал! Я не позволю играть таким образом на ее чувствах!
Бернард, кажется, обиделся.
— Она всегда может отказаться. Но зачем? Только подумай, как безупречно она вписывается в схему. Она имеет доступ ко всем нужным людям. Она не только внучка герцога Лалли, она также вхожа в дома самых важных членов правительства, особенно в те дома, где имеется дочь на выданье.
— Она не может заниматься опасными делами, — проговорил Джастин.
— Ничуть не опасными. Фактически ей не придется ничего делать. Так, появляться то здесь, то там, поддерживать у людей интерес к своей деятельности, чтобы отвлечь их внимание от другого. Иногда получить письмишко. Вот, пожалуй, и все.
— Пока она находится в Англии. А если она решит поехать за границу? Что, если кому-нибудь придет в голову, что она представляет ценность как заложница?
Бернард глубоко затянулся сигаретой и выпустил тонкую струйку дыма.
— Ты драматизируешь события. Каковы шансы того, что такое может случиться? Часто ли тебя, например, брали в заложники?
— Никогда. Но задерживали несколько раз. Однако дело не во мне.
— Вот как? А в чем же? — раздраженно спросил Бернард. Ему не нравилось, что разговор принимает такой оборот.
— Дело в том, Бернард, — заключил Джастин и, осторожно взяв из его руки наполовину выкуренную сигарету, бросил ее на каменный пол, — что вы не воспользуетесь этим шансом.
Он тщательно загасил сигарету каблуком ботинка.
Бернард чувствовал, что от Джастина веет враждебностью, как холодом от ледника. Он невольно отшатнулся, но быстро взял себя в руки. Нельзя давать подчиненному повод думать, что он одержал верх. Нет ничего опаснее, чем вышедший из подчинения шпион. Джастин знал, что с вышедшими из подчинения шпионами расправляются так же, как расправляются с вышедшими из подчинения животными. Их уничтожают.
«Должно быть, ему очень дорога леди Эвелина, если он рискует угрожать», — подумал Бернард.
— Осторожнее, Джастин, — предупредил он.
— Я посоветовал бы вам то же самое, — ответил Джастин, глядя в глаза Бернарду.
Они долго молча смотрели друг на друга, потом Бернард печально вздохнул, словно пожилой учитель, разочарованный в своем лучшем ученике.
— Мы сделаем то, что сочтем необходимым, Джастин.
— Кто это «мы»? — переспросил Джастин.
— Я, кажется, присвоил себе королевскую прерогативу. Я имел в виду себя. — Он достал портсигар, но передумал закуривать.
— Значит, ты приехал сюда, чтобы обнаружить агента, не так ли?
Бернард развел руками и скромно опустил глаза.
— Кто сделает подобное лучше меня? Я был бы здесь, когда негодяй проник в комнату леди Эвелины, но из-за того, что поезд сошел с рельсов, чертов ящик прибыл сюда раньше меня.
— Как вам удалось заполучить приглашение? Бернард чувствовал, что его допрашивают, и ему такое положение не нравилось. Но он все еще испытывал привязанность к Джастину. И ему все еще хотелось спасти ему жизнь.
— Банни Катберт и я вместе участвуем в работе нескольких комитетов. Получить от него приглашение не составило большого труда. Знаешь, ведь у бедняги нет семьи, только одна глупая собака. Было трогательно видеть, как обрадовался, что может добавить какое-то имя к списку гостей.
— Понятно.
Бернард снова тяжело вздохнул.
— Знаешь, Джастин, доведи свою игру до конца, а потом мы посмотрим, что к чему. Испортить такое важное дело лишь потому, что ты проникся нежным чувством к «аленькой упрямице леди Эвелине. Джастин не ответил.
— Я тебе предлагаю лучший вариант, Джастин.
— В таком случае мне, наверное, лучше принять ваше предложение, — заметил он и, помедлив, горько усмехнулся. — А «дьявольской машины», наверное, вообще не было?
— О чем ты? О двигателе внутреннего сгорания? — Бернард невесело хохотнул. — Не смеши меня.
Эвелина улыбнулась матери, стоявшей у двери ее спальни, и поцеловала ее в щеку. За ее спиной Мэри суетливо двигалась по комнате, бормоча себе под нос французские ругательства и упорно избегая встречаться взглядом с леди Бротон.
— С тобой действительно все в порядке? — спросила Эвелину мать.
— Все в порядке. Я просто немного устала. Надо еще так много всего сделать, а у нас остается только один день. Но уж после я смогу отсыпаться целый месяц.
