– До нашей женитьбы я не рассчитывала, что после родов буду так долго сидеть без дела. Мишелю уже больше шести месяцев.
Они находились в комнате, которую Жюльетт совсем недавно сделала библиотекой. У Марко всегда было много книг, а тут еще в чемоданах из Парижа прибыли и ее книги.
– Ты вправе решать сама, – Марко предпочитал, чтобы жена не работала, и уже жалел об обещании, данном накануне брака, но был человеком слова.
Жюльетт прислонилась к книжным полкам, проводя пальцем по корешкам книг.
– Должна признаться, мне нравится проводить с Мишелем так много времени, нравится посещать дневные приемы и просто гулять по городу, не имея ни перед кем никаких обязательств, но теперь я чувствую потребность заняться работой и обязательно в мире моды.
– Мы можем устроить для тебя небольшую мастерскую на верхнем этаже, – Марко смирился с неизбежным. – Я и не рассчитывал, что ты долго будешь просто любоваться видами Венеции, и был уверен, настанет день, и ты снова вернешься к созданию моделей.
Она продолжала испытующе всматриваться в его лицо.
– А ты не против?
– Если быть честным до конца, теперь у меня несколько иное мнение по этому вопросу, чем до женитьбы, но я не стану тебе мешать.
– Нет причин для беспокойства, Марко. Если Фортуни согласится, я буду работать всего по несколько часов. Полный рабочий день для меня совершенно исключен. Никогда, даже ради любимого дела, я не смогу забыть о тебе и Мишеле. Вы для меня навсегда останетесь главным в жизни.
– Я и не сомневаюсь в этом.
В Палаццо Орфей Фортуни внимательно выслушал ее просьбу. Оба прекрасно понимали: Жюльетт не может начинать работу простой швеей, об этом нет и речи. Фортуни уже видел несколько рисунков на ткани, которые она создала, и заметил в них врожденное чувство формы и поверхности, свидетельствующее о таланте модельера. Он ценил Жюльетт и как тонкого критика, особенно во время обсуждения его собственных произведений. Ему нравился энтузиазм молодой женщины. Фортуни был уверен, что Жюльетт будет превосходным работником.
– Генриетте нужна помощница при нанесении рисунков, но, посмотрев ваши работы, я понял, что совершенно несправедливо занимать вас только воспроизведением моих рисунков. К сожалению, сейчас у вас нет возможности реализовать собственное творчество. Работа, которую я могу предложить, очень далека от того, чего действительно заслуживает ваше дарование.
– Не в первый раз мне приходится менять направление интересов. Я начинала швеей, потом была манекенщицей, и затем занялась разработкой моделей и рисунков на ткани. В настоящее время для меня вполне достаточно просто иметь какое-то отношение к миру моды.
– Ну что ж, хорошо. Как вы, наверное, знаете, скоро в Венеции начинается туристический сезон, сюда приезжают очень богатые и очень знаменитые люди, приток туристов создает особый сезонный спрос на нашу продукцию. Готовы ли вы заняться продажей одежды моего ателье?
Предложение удивило Жюльетт, но она согласилась.
– В ателье Ландель мне не приходилось торговать, но там я многому научилась. А теперь буду рада попробовать себя и на этом поприще.
– Отлично. Вы должны рассматривать себя исполняющей обязанности директора, так как будете руководить демонстрационным отделом, распоряжаться некоторым числом помощников.
– О, вы облекаете меня слишком большим доверием!
– У вас опыт работы в одном из лучших парижских ателье, и Генриетта обратила гораздо больше внимания на ваши рассказы о Доме моделей Ландель, чем вы предполагали.
– Что же произвело на нее большее впечатление? – с улыбкой спросила Жюльетт.
Фортуни усмехнулся.
– Например, как вы проявили инициативу с дамами, которые пришли в Дом моделей с требованием платьев от Фортуни.
Жюльетт тоже рассмеялась.
– Ну, по крайней мере, здесь я смогу продать столько платьев, сколько им захочется!
– Да, конечно, но хочу кое о чем вас попросить. Завтра утром я буду фотографировать Генриетту в новых моделях. Она предложила, чтобы в нескольких позировали вы. Согласны?
Жюльетт колебалась. Впервые за много месяцев ей снова придется надеть платье от Фортуни, впервые с тех пор, как она обедала с Николаем. Будет нелегко, но это именно то препятствие, которое необходимо преодолеть, чтобы начать новую жизнь.
– Да, согласна.
– Благодарю вас. В таком случае, приходите завтра около десяти утра и прихватите ваше дельфийское платье. Мне бы очень хотелось иметь его фотографию в своих архивах, – Фортуни широко улыбнулся. – Это единственная модель, которая переделывалась, – он даже не выслушал ответ. – Уверен, вам захочется оставить себе несколько фотографий и с удовольствием сделаю их для вас.
У Жюльетт кружилась голова от его предложения, в котором сам Фортуни не видел ничего особенного, но которое потрясло ее до глубины души. Нет, она не может такого сделать! Это уж слишком! Но не успела Жюльетт собраться с духом, чтобы решительно отказаться, как вошла Генриетта.
– Мариано! Ты мне срочно нужен! – заметив Жюльетт, извинилась за столь неожиданное появление. – Я не знала, что вы здесь. Там, внизу, появились кое-какие проблемы.
– Генриетта завтра определит ваше рабочее время, – бросил Фортуни, выходя из комнаты.
Покинув Палаццо Орфей, Жюльетт направилась в офис Марко, где сообщила ему, что должна приступить к работе уже завтра.
– Ну что ж, ты хотела именно этого, и я согласен.
– Спасибо, Марко, – Жюльетт сидела у его стола. После паузы, глядя прямо ему в глаза, она продолжила: – Мне нужно сказать еще кое-что. Завтра утром Генриетта и я будем фотографироваться в новых платьях Фортуни. И дон Мариано хочет сделать мою фотографию в дельфийском платье.
Брови Марко поднялись, он откинулся в кресле.
– И что ты ему ответила?
– Ничего. Но не хочу этого делать. Марко встал.
– Я хочу, чтобы ты выполнила эту просьбу. Нас больше ничего не разделяет. И меньше всего то, что случилось в Париже.
Жюльетт еще сомневалась. Но если Николай действительно больше не является помехой ее отношениям с Марко, может быть, стоит попытаться сделать еще один шаг к забвению – взглянуть на дельфийское платье как на обычную изящную модель от Фортуни?
– Я бы хотела приобрести для себя еще один туалет от Фортуни – платье, плащ и сумочку.
Марко спокойно и внимательно всматривался в лицо жены.
– А почему бы не два? Это разнообразит твой гардероб, и не придется носить только ансамбли, разработанные тобой же. Мне доставит огромное удовольствие оплатить счет.
– О, ты так щедр, Марко! Спасибо.
Он поднял ее с кресла, Жюльетт обняла мужа, их губы соединились в поцелуе. Он стал значить для нее гораздо больше, чем Жюльетт могла предположить раньше. Когда она сказала ему об этом, то была поражена силой его любви и, в какой-то степени, способностями любовника. Казалось, не она отдалась ему после долгих размышлений, а он покорил ее силой своей любви и желания. До этого Жюльетт часто задавала себе вопрос, а что, если бы ей никогда не довелось встретить Николая и пережить такое полное слияние душ, возможно, она смогла бы познать с Марко какую-то иную любовь, которую не с чем было бы сравнивать, которая была бы прекрасна сама по себе. Но его страсть в ту ночь доказала Жюльетт – она ошибалась. Возможно, ни она сама, ни Марко не понимали, что его цель состояла не в том, чтобы быть первым, но в том, чтобы быть равным в любви.
