Эдива похолодела от ужаса.
– Зачем вы мне это говорите, если я ничем не могу им помочь?
Он похлопал ее по руке.
– Помочь им может только Всевышний, дитя мое. Однако есть способ восстановить справедливость.
Эдива настороженно молчала.
– Не думаю, что Бревриен получил Оксбери по Божьей воле. Он всего лишь младший сын небогатого землевладельца. Простой рыцарь. Король Вильгельм возвышает своих людей, наделяя их властью, но забывает о том, что они не рождены быть правителями. Я уверен, что король в конце концов поймет свою ошибку и отдаст Оксбери более достойному человеку.
– Зачем вы говорите мне все это? – повторила Эдива.
– Возможно, придет время, когда ваша помощь потребуется новому лорду. Хочу, чтобы вы знали: я не одобряю того, что вы спите с таким человеком, как Бревриен. Понимаю, у вас не было выбора. Но если вы будете действовать разумно, то сможете улучшить свое положение.
Эдива пристально смотрела на священника. Она всегда чувствовала, что он не любит ни ее, ни других саксов. Следовало бы выведать побольше о его намерениях.
На лице священника появилась гнусная ухмылка.
– Бревриен уехал в Лондон. К его возвращению все будет кончено. Оксбери уже не будет принадлежать ему.
Эдива постаралась остаться спокойной.
– Вы знаете человека, который захватит власть? Священник замялся:
– Больше ничего не могу вам сказать. Я и без того многим рискую, предупредив вас.
– Удивлена, что вы это сделали, – не удержавшись, сказала Эдива.
Коварный священник пытался склонить ее к предательству Жобера.
– Я обдумаю ваши слова. – Эдива повернулась, чтобы уйти.
– Не забудьте о своих братьях! – напомнил ей священник.
Выйдя из часовни, Эдива сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Совершенно очевидно, что Оксбери угрожает опасность. Жобер это подозревал, потому-то и оставил ее здесь. Так или иначе, ей следует приготовиться к худшему. Но она так мало знает об обороне крепости!
Придется поговорить с Аланом.
Рассказать ли Алану о разговоре со священником? Пожалуй, не стоит. Он не поверит ей. Или заподозрит, что она снова с кем-то в заговоре. Но не станет же он возражать против починки стены!
Форнея она увидела во дворе.
– Сэр Алан, можно поговорить с вами? Он холодно взглянул на нее:
– Что вы хотите мне сказать?
– Перед отъездом лорд Бревриен предупредил о возможном нападении на Оксбери. Он доверяет не всем, кто живет в крепости.
Форней мрачно кивнул.
– Я не знаю, что предпринять, поэтому полагаюсь на ваш опыт. Мне кажется, что начать надо с починки крепостной стены.
– Нам потребуются лучники, чтобы защитить крепостную стену, – сказал Алан. – Есть такие среди ваших людей?
– Да. Многие крестьяне охотятся на дичь с помощью луков.
– Эти люди захотят подчиниться норманну? – спросил Форней, скривив губы.
Эдива распрямила плечи.
– Если я сама попрошу их помочь защитить крепость, они это сделают.
Форней снова пристально посмотрел на нее.
– В случае нападения мы можем не успеть послать гонца в деревню. Как нам известить ваших людей о нападении на крепость?
Эдива нахмурила брови, размышляя. Вдруг она вспомнила о часовне.
– В часовне есть колокол!
– Мы ударим в колокол, и крестьяне сами придут, так? – уже спокойным тоном произнес Алан.
– Да, – подтвердила Эдива. – Если с ними заранее договориться об этом.
– Вот бедолаги, – сказал Жиль, указывая на пленных саксов, сгрудившихся в телеге.
– Уверен, им там гораздо теплее среди одеял и сена, чем нам здесь на ветру, – проворчал в ответ Хеймо и пошел к костру. Жиль принялся снимать с коня свои вещи.
Жобер бросил взгляд на пленных. Не упрекнет ли Вильгельм его в слабости, если он попросит о снисхождении к самому младшему из братьев Эдивы? Многое будет зависеть от того, сильно ли донимали его английские мятежники за последнее время и видит ли он в них серьезную угрозу.
И от того, поверит ли он лжи Валуа. Жобер настороженно оглянулся. Они остановились на ночлег в лесу. Высокие сосны и ели, казавшиеся днем надежным укрытием, с наступлением сумерек приобрели зловещую таинственность.
К Жоберу подошел оруженосец и спросил, где ставить палатку.
– Не надо палатки, – ответил Жобер.
Он подкрепился куском горячей оленины и несколькими глотками вина, потом устроился на земле недалеко от телеги и немедленно заснул.
Проснулся Жобер от крика. Он хотел подняться, но почувствовал у горла холод металла.
Предчувствие не обмануло его. Пленные каким-то образом перерезали веревки, и теперь один из них приставил нож к его горлу.
– Бревриен! Скорее к Бревриену! – закричал кто-то из рыцарей.
Мятежник оглянулся. Воспользовавшись этим, Жобер мгновенно откатился в сторону и вскочил на ноги. Сакс выругался и, метнув в него нож, бросился бежать. Жобер быстро выхватил кинжал и запустил его в пленного. Кинжал попал ему в спину. Сакс вскрикнул и упал лицом вниз на мокрые листья.
Он был еще жив и прерывисто дышал. Жобер перевернул его на спину. Он мучительно подыскивал саксонское слово, чтобы спросить, кто помог мятежникам, но не мог припомнить ни одного.
– Он мертв? – спросил подошедший сзади оруженосец Уилл.
– Еще жив.
К Жоберу подбежал Хеймо.
– Слава Богу! Мы уж подумали, что саксы тебя схватили.
– Где остальные? – спросил Жобер. – Почему не пришли мне на помощь?
– Должно быть, их чем-то усыпили. Они только сейчас начинают приходить в себя.
Кто-то снабдил пленных оружием и испортил вино. Кто?! От кого ждать опасности?
Жобер заметил в телеге Элнота и Уитана.
– Что за черт! – прошептал он.
К нему подошел Жиль и другие рыцари с факелами.
– Что произошло? Где саксы?
– Сбежали, – ответил Жобер. – Один пытался меня убить. Но теперь он сам мертв.
Все уставились на двух саксов, оставшихся в телеге. Эл-нот был испуган. Уитан смотрел на них усталыми глазами. Жобер приблизился к телеге.
– Почему... не... бежать? – с трудом подбирая слова, спросил он по-саксонски и жестом показал в сторону леса.
Элнот что-то быстро проговорил, озадачив их всех. Уитан же медленно произнес: «Присягнуть тебе... Бревриен». Элнот кивнул, подтверждая его слова.
Значит, брат Эдивы и этот старик сдержали клятву служить ему и не убежали вместе с другими. А Элнот закричал и предупредил его об опасности.
– Спасибо, – сказал Жобер. – Я... принимаю... вашу клятву.
«Но примет ли клятву саксов в верности Вильгельм? – с тревогой подумал Жобер. – Что, если я буду просить о снисхождении для этих пленных, а король все-таки прикажет их повесить?»
