Патриция Филлипс - Негасимое пламя

Джессамин свернулась калачиком на солому, чувствуя, как от пережитого ужаса все еще бешено колотится сердце. В детстве она наслушалась преданий о демонах и ведьмах, которых полным-полно в их местах. Но скоро она и сама уже улыбалась, лежа и темноте и потешаясь над собственной глупостью. — У нее вырвался слабый смешок.

— Ты собираешься спать или будешь смеяться? — хрипло спросил Рис, перекатываясь на спину.

К удивлению Джессамин, он быстро протянул к ней руки, и не успела она оглянуться, как уже оказалась в его объятиях.

— Я думала, ты все eще злишься на меня, — прошептала она.

— Так оно и есть. А ты — на меня.

— Глупо было ссориться!

— М-да, согласен… К тому же это отнимает сколько сил!

Они лежали тесно прижавшись друг к другу, и слушали, как в темноте над их головами ночной ветер Тоскливо воет, тряся в бессильной злобе соломенную крышу старого амбара. Ледяная крупа со стуком и шорохом монотонно барабанила по обледеневшей кровле.

— Ты еще любишь меня? — стыдливо промолвила Джессамин.

— Конечно. А ты? Ты меня любишь?

— Ты же знаешь, что да.

— Давай не будем больше ссориться, Джесси! Жаль тратить время на ссоры, нам ведь так мало предстоит быть вместе.

— Обещаю, но и ты поклянись, что не станешь поднимать флаг с валлийским драконом над моим Кэрли, — непримиримо напомнила она. — Я не могу этого позволить.

Несколько долгих мгновений он молчал. При мысли о том, какую вспышку гнева могли вызвать ее слова, Джессамин вся сжалась от страха. И вдруг она почувствовала, как все его мощное тело содрогается от хохота.

— Черт тебя побери, женщина, ты, наверное, упрямее всех ослов в мире!

— Кэрли — мой дом. Я должна сделать все, чтобы защитить его.

— Может быть, договоримся? Давай повесим флаг с гербом Дакре, а над ним — дракона.

— Нет!

— Ну хорошо, пусть дракон будет под ним. Идет?

— Нет, Дракона там не должно быть вообще! Разве ты не понимаешь, что толкаешь меня на самоубийство?! Как только ты и твои люди покинут замок, мы останемся без зашиты.

Какое-то время Рис размышлял над ее словами. Наконец он неохотно кивнул:

— Хорошо, я понимаю, куда ты клонишь. Будем надеяться, что Глендовер так ничего и не узнает. Можешь успокоиться — дракона не будет. Ну, теперь ты довольна?

Улыбаясь, Джессамин спрятала лицо у него на плече.

— Я могу быть счастлива, но это зависит от тебя, — шепнула она. Ладонь ее медленно коснулась его груди, потом игриво скользнула вниз на плоский, твердый, как камень, живот и, наконец, накрыла напряженно подрагивающую, пульсирующую плоть. У нее вырвался удивленный возглас.

— Ничего странного, — заявил Рис. — Такое обычно бывает у каждого мужчины, особенно на рассвете. Так что к тебе это не имеет никакого отношения.

— Лгун! — Она игриво стукнула кулачком по его груди. — До утра еще далеко. Да к тому же у нас все равно не хватит времени, чтобы поспать. Мне кажется, ты все это время притворялся, что спишь.

— Насколько я помню, ты была в такой ярости, что непременно отказала бы мне… разве не так? Ну давай, сознавайся!

Джессамин улыбнулась и прильнула горячими губами к его рту, заглушив последние слова, Почувствовав, как он откликнулся на ее поцелуй, она неожиданно возразила:

— Но, любовь моя, я ведь больше не сержусь. И никогда больше не буду сердиться.

Рис насмешливо и недоверчиво фыркнул:

— Ну и кто из нас лгун, хотел бы я знать?

— Замолчи и займись более интересным делом! — приказала она и больно прикусила мочку его уха.

От боли он зашипел и, скинув ее с себя, навалился сверху, придавив своим тяжелым телом так, что они оба почти скрылись в огромной охапке сена.

— Очень хорошо, леди! Вы слишком часто искушали меня сегодня. И теперь вам придется заплатить за это. Я намерен любить вас до тех пор, пока вы не взмолитесь о пощаде.

— Ах, как замечательно! Не смела и надеяться! — с довольным видом промурлыкала Джессамин. — О, Рис, как глупо, что мы поссорились! — прошептала она и дразняще коснулась его кончиком языка. — Но ты и впрямь вывел меня из себя.

Его яростный поцелуй заглушил эти слова. При этом неожиданном натиске страсть охватила Джессамин с такой силой, что она побудила Риса не тратить время на любовную игру, а взять ее тут же, без промедления.

Тот не заставил просить себя дважды — у него тоже закипела кровь, когда он почувствовал яростное желание, обуревавшее Джессамин. Не прошло и нескольких минут, как он нетерпеливо содрал с них одежду. Джессамин изогнулась, широко раскинув ноги. Она сгорала от желания почувствовать горячую мужскую плоть глубоко внутри себя. Рис лишь слегка коснулся кончиком дрожащего от нетерпения копья ее сокровенной плоти, как Джессамин содрогнулась, не сдержав ликующего крика. Когда же он одним мощным толчком глубоко ворвался в ее тело, наполнив его своим жаром, она лишь слабо простонала, вспомнив о тех, кто спал рядом. Прижав Риса к себе, она обвила стройными, длинными ногами его мускулистые бедра, стараясь принять его в себя как можно глубже.

Джессамин покорно распласталась в объятиях Риса. Она медленно приходила в себя, позабыв о том, что лежит в ворохе сена, что вокруг вповалку спят воины Риса, а в щелях крыши посвистывает ледяной ветер.

Ласково коснувшись лица Риса, она шепотом поблагодарила его.

Он улыбнулся в темноте, крепко прижав девушку к себе. Склонившись к ней, Рис осторожно коснулся поцелуем ее мягких губ, чувствуя, как пронзительная нежность этой женщине захлестнула его.

И, найдя мир и покой в объятиях друг друга, они оба мгновенно уснули, укутавшись теплым плащом Риса.

Была холодная, безлунная мочь, когда они разбили лагерь в лесу, простиравшемся до самого Кэрли. Если бы не темнота, Джессамин могла бы увидеть высокие стены замка. Однако мысль о грозившей им опасности умаляла радость от возвращения домой. Что, если Риса ранят? Об этом и подумать страшно. Что, если их план потерпит поражение? Джессамин даже не представляла, что будет делать дальше. И Рис тоже предпочитал помалкивать, хотя девушка догадывалась, что он что-то задумал, поскольку не раз видела, как он толкует о чем-то со своими подчиненными.

Его люди отыскали несколько лесных полянок и разожгли с десяток костров, позаботившись, чтобы те находились на некотором расстоянии друг от друга. Джессамин терялась в догадках, пока Рис наконец не соблаговолил посвятить ее в свой замысел:

— Я хочу, чтобы в замке решили, будто у нас большое войско.

— Ты хочешь дать им знать, что мы уже здесь? — удивленно переспросила она.

— Это и есть часть моего плана. Как ты считаешь, Дровер сможет передать весточку твоему брату, чтобы он готовился принять нас? Можно ему доверять?