– Ангус! – воскликнул Сорли, удивленный неожиданным появлением своего родственника. – Что ты здесь делаешь?
– Данлюс постигло страшное несчастье, – сообщил Ангус. Его широко раскрытые глаза, полные ужаса, свидетельствовали о серьезности событий. – Леди Макдоннел приказала призвать вас и вашего сына домой.
– Что случилось? – воскликнул Сорли Макдоннел. – Говори же!
– Кухни Данлюса обрушились в бушующее море, – произнес Ангус голосом, полным благоговейного ужаса.
– Что? – Макдоннел не мог поверить своим ушам. Воины О'Нейла и Макдоннела сгрудились вокруг посланца, желая послушать необычную историю.
– С моря налетел неистовый шторм с проливным дождем и бешеным ветром, – поведал Ангус трагическим тоном. – Каким-то образом кухни не удержались на главной башне и рухнули в море!
Слушатели, решив, что посланец Макдоннела обезумел, глядели на него с плохо скрытым насмешливым изумлением.
– Жена вашего сына просто не знала, что делать, – пожав плечами, закончил Ангус. – Приготовить еду невозможно.
Сорли Макдоннел громко рассмеялся, откинув голову.
– Значительная часть дня уже позади, так что мне и моим людям следует скорее отправляться в путь, – сказал он Хью.
– По крайней мере зайдите и подкрепитесь, – пригласил О'Нейл.
– Это мы сделаем, – согласился старик. – Подозреваю, что в Данлюсе ужин меня не ждет.
– Лиам, проследи, чтобы лошади Макдоннела были накормлены, – распорядился Хью. Новый глава клана О'Нейлов пригласил своих гостей в главный зал Данганнона.
Два часа спустя Хью вышел во внутренний двор проводить Макдоннела и пожелать ему доброго пути, после чего стал знакомиться с хозяйством О'Нейлов. С ним были Патрик и Лиам. Изучение хозяйственных отчетов Данганнона, которые велись из рук вон плохо, растянулось на весь остаток дня. Всем троим стало совершенно ясно, что Терлоу был в первую очередь воином, а не управляющим.
Сосредоточиться на хозяйственных проблемах оказалось для Хью нелегким делом. Его мысли постоянно обращались к лежащей в своей спальне Кэтрин. Спит она или проснулась? О чем она думает? Знает ли, что он здесь? Простит ли она его за то, что не смог сразу прийти на выручку?
Пришло время ужина. Хью не терпелось бежать наверх к жене, но долг требовал быть сейчас в главном зале вместе со своими людьми. Пересилив себя, Хью направился в главный зал мимо лестницы, один вид которой подвергал его волю труднейшему испытанию.
Когда ужин закончился, Хью извинился и неторопливо направился к выходу из зала, то и дело останавливаясь, чтобы побеседовать или перекинуться шуткой со своими людьми. Выйдя в переднюю и увидев, что в ней никого нет, он ускорил шаги, затем взбежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и остановился у двери комнаты Кэтрин.
Он тихонько отворил дверь и вошел. Мод сидела на стуле возле кровати, на которой спала Кэтрин. Пройдя через комнату, Хью долго рассматривал свою жену. На ее бледном лице были отчетливо видны следы побоев. Мод забинтовала ее раненую руку полоской белой льняной ткани.
– Я дала ей снотворное, – сказала ему экономка. – Утром ей станет лучше.
– Спасибо тебе, – сказал Хью. – Теперь пойди отдохни.
– Но я не хочу оставлять ее одну, – возразила Мод.
– Я побуду с ней. Я все-таки ее муж.
Мод скептически посмотрела на Хью, затем нехотя кивнула и вышла из комнаты.
Хью снял кожаные ботинки и куртку и устроился на стуле возле кровати, расслабленно вытянув ноги. Так просидел он довольно долго, не отрывая любящего взгляда от лица женщины, из-за которой за последние дни ему пришлось пережить столько горя и тревог. Подавшись вперед, он оперся подбородком на руку, размышляя о том, что сейчас снится Кэтрин, сознание которой погружено в тяжелый туман действием снотворного снадобья.
Вот уголки ее губ дрогнули и приподнялись в улыбке, которую сменило угрюмое выражение. Шепча непристойные слова, Кэтрин застонала, голова ее беспокойно заметалась по подушке.
Хью молча изучал лицо своей жены. Определенно, ее сны были не из приятных. Когда несколько слезинок скатились по ее щеке, Хью пересел на край кровати и взял жену за руку. Он ласково погладил ее по щеке, и это подействовало успокаивающе. Тогда Хью осторожно прилег рядом и заключил ее в объятия.
Мысли самого Хью были не более радостными, чем сны Кэтрин. Он не знал, что ему делать. Кажется, впервые в жизни он по-настоящему растерялся. Как заставить ее забыть о перенесенных ею страданиях? Как набраться смелости и просить, чтобы она простила его и полюбила вновь?
Он долго так лежал, пока благословенный сон не смежил его веки.
На следующий день рано утром Мод вошла в спальню Кэтрин и обнаружила спящего на кровати Хью. Она осторожно потрясла его за плечи, он мгновенно проснулся и хмуро уставился на экономку. Мод, приложив палец к губам, молча показала на дверь.
Хью кивнул и осторожно отодвинулся от жены. Стараясь не шуметь, он надел сапоги и куртку и вслед за экономкой вышел в коридор.
– К похоронам Терлоу и Мауры все готово, лучше сделать это пораньше. Вам приготовлена теплая вода для умывания. Я побуду с графиней, пока она не проснется, – сказала Мод и исчезла за дверью.
Несколько часов спустя Кэтрин стояла у окна своей комнаты и с тоской смотрела во внутренний двор, где Хью что-то обсуждал с Патриком. Сердце ныло от любви к мужу, причиняя больше страданий, чем пульсирующая боль в раненой руке.
Кэтрин не сомневалась, что теперь, когда ее честь погублена, Хью больше не захочет близости с ней. Конечно, она не виновата, но от этого ей было не легче. Впрочем, и у нее есть гордость. При первой возможности Кэтрин предложит мужу расторгнуть брак и отправится домой, в Англию. От этой мысли сердце в ее груди разрывалось на тысячу мелких кусочков, и каждый кричал от боли. Но Кэтрин не могла жить с человеком, который продолжал бы называть ее женой только из чувства долга или жалости и не мог ответить любовью на ее любовь.
Хью поднял глаза и увидел ее. Оборвав предложение на полуслове, он отвернулся от Патрика и чуть не бегом бросился в дом, оставив собеседника в полном недоумении. Патрик в растерянности посмотрел вверх и заметил Кэтрин, отступившую от окна. Вот оно что, подумал он, лукаво улыбаясь. Что ж, ему доставит огромное удовольствие подшутить над графом.
Хью вошел в спальню без стука, Кэтрин повернулась на звук открывшейся двери. Несколько мгновений муж и жена стояли неподвижно, скованные необъяснимой неловкостью.
Кэтрин отметила его усталое лицо, тени под глазами. Эти долгие недели не прошли для него даром. Он, наверное, очень о ней беспокоился. И слабая надежда затеплилась в груди Кэтрин. Сумеет ли он забыть содеянное Терлоу и полюбить ее вновь?
