Это окончательно отрезвило его.
– Разве это не твоя идея? Ты же сам мне сказал, что тебе нужно побыть со мной наедине.
– Я сказал, что дурно… э-э… совершать… ну и все такое до свадьбы.
– Акт, – сказала она, получая особенное удовольствие при виде того, как лицо его заливается краской всякий раз, как она упоминает об этом. – Да, ты так сказал, но мне кажется, что ты просто отдавал дань правилам поведения джентльменов. Ты говорил то, что считал необходимым сказать, в то время как сам мечтал только о том, чтобы привести меня сюда и чтобы нам никто не помешал.
– Давай переменим тему. – Оливер махнул рукой в сторону другой части дома, той, где могли находиться Фрибл и Витмор. – Это было из ряда вон выходящее зрелище.
– Ужасное, – согласилась она.
– Но ты с удовольствием досмотрела его до конца.
Она кивнула:
– До конца.
– Молодым барышням не подобает смотреть на такие вещи.
– А тебе приходилось быть молодой барышней? – с совершенно невинным видом спросила она.
– Я… – Он нахмурился и прикрыл глаза. – Я люблю в тебе все, Лили Эдлер. Как я мог допустить глупость подумать, что я хоть как-то могу на тебя воздействовать.
– Не представляю. Могу я по крайней мере быть уверена, что в дальнейшем такой ошибки не повторится?
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и, устало кивая головой, сказал:
– Можешь. Боже, сделай так, чтобы эти дни до нашей свадьбы пролетели побыстрее. Ты должна стать моей. Я жду не дождусь, когда ты постоянно будешь рядом со мной.
– Да, – отозвалась она, беря его за руку и ведя к лестнице, спускающейся на нижний этаж здания. – Ты все время будешь со мной. А я с тобой. И Фрибл не посмеет ни слова сказать против тебя, Оливер. Ох, я никогда не забуду ее лица в тот момент, когда она нас увидела.
Они спустились по лестнице и принялись за дальнейший осмотр.
– Больше всего мне понравился Витмор, – сказал Оливер уже серьезным тоном. – В дальнейшем он будет поосторожнее в словах и поступках. Ему даже не хватило смелости остаться и защитить эту женщину.
– Он сбежал, – сказала Лили. – Натурально сбежал. Жалкий трус. Можешь себе представить, что Фрибл всегда заискивала перед папой? И притворялась, будто хочет, чтобы я вышла замуж за Витмора, потому что она считает, что он будет мне хорошим мужем и принесет полезные связи для нашей семьи. Единственная связь, которая ей в действительности была нужна, это ее собственная – с Витмором.
– Лили!
– Ты знаешь, что я права. – Она забрала у него лампу и стала осматривать маленькую пустую кладовку. – Она по-настоящему хочет его.
– Лили.
Еще две спальни и гостиная не обнаруживали никаких признаков жизни.
– Меня страшно интересует, что скрывает Витмор. У всех мужчин есть свои тайны, ты знаешь.
– Это очень мило, что ты меня просветила.
– На этом этаже никого нет. Мы можем запереть дверь внизу следующего пролета, и тогда останется только подвальный этаж.
Оливер обхватил ее рукой за талию, и они спустились на последнюю ступеньку и заперли дверь на засов.
– Я пытаюсь представить себе Витлэса без одежды.
– Лили!
– Что? Почему ты без конца повторяешь «Лили, Лили»? Розмари постоянно делает то же самое.
– Несомненно, она поступает так, когда ты ее шокируешь – вот как сейчас меня.
– Гораздо сильнее, уверяю тебя.
Он застонал.
– Итак, мы здесь одни. Прекрасно. Теперь мы можем заняться тем, чем нужно.
Сердце Лили затрепетало.
– Да, Оливер, – мягко сказала она. – Я готова сделать все, что ты скажешь.
– Я рад, что хоть в чем-то ты готова слушаться.
– Я знаю, когда в моих собственных интересах признать твою безусловную компетенцию.
– Отлично. Я бы предпочел спальню графа.
– Ты читаешь мои мысли. Мне она кажется такой экзотической и интригующей.
Его темные волосы, еще больше отросшие, отсвечивали в свете лампы, и ей хотелось провести по ним рукой. На его лицо падали тени, ложась широкими мазками на угловатые скулы и подбородок, что делало его еще выразительнее. Его глаза светились единственным желанием, отчего у Лили замирало в груди и рождались неожиданно острые ощущения где-то в потаенных уголках ее тела.
– Бедная Фрибл, – пробормотала она, сама того не ожидая.
Оливер в недоумении приподнял брови. В узком пространстве коридора он возвышался над ней, как утес, и Лили подумала, что ей приятно ощущение его превосходства.
– Я сказала «бедная» потому, что она вынуждена довольствоваться отвратительным Реджи, а не чудесным тобой. – Она снова вздрогнула. – Я помню, как он прижался ко мне своими мокрыми губами. Отвратительно. Подумать только, как это было бы омерзительно, если бы он снял с себя одежду.
– Довольно, – сказал Оливер, схватив ее за руку. – Я не хочу больше слышать ни единого слова этих непристойностей.
Лили, нисколько не пристыженная, почувствовала даже удовлетворение, что ей удалось вывести его из себя.
– Как хочешь. – Она направилась за ним к комнате, где мерцали золотые драпировки, на черном лаке, покрывавшем мебель, отсвечивали драгоценные камни, а нефритовые драконы поддерживали свою красную бархатную подушечку в ожидании высочайшей ноги.
Оливер пересек комнату и, отдернув штору, исследовал оконный переплет.
– Витлэс забил окно досками, – сказала Лили. – Как он сказал, чтобы сохранить комнату его любимого отца в первоначальном виде. Чтобы ничего не выцвело.
– Хм-м, – промычал Оливер.
– Так что нам нет нужды беспокоиться о том, что нас кто-то увидит. – Они были абсолютно одни. Наедине, как он и хотел. Лили обхватила себя руками.
Оливер обвел глазами комнату.
– Потрясающе, правда?
– Потрясающе, – мечтательно произнесла она. Это он был потрясающим.
Скинув сюртук, он опустился на колени и заглянул под кровать.
Лили засмеялась:
– Оливер, что ты делаешь?! Там никто не прячется.
– Нет, – согласился он рассеянно. Он мельком взглянул на нее и отбросил сюртук в сторону. – Мне почему-то кажется, что нам предстоит здесь долгая ночь, моя любимая. Не расположиться ли нам поудобнее, а?
– О да! – Ее сердце стучало так громко, что, казалось, он мог услышать этот стук.
Он снял одной рукой галстук, а другой одновременно откинул золотое покрывало.
Его поспешность возбуждала Лили до дрожи.
– Что делать мне? – спросила она.
– Узнаешь, – сказал он. – Смотри на меня и делай со мной. И когда у нас получится, я обещаю навечно связать с тобой свою судьбу, Лили. Я должен быть уверен, что, когда тебе полностью откроется моя душа, ты найдешь в своей душе любовь и одобрение.
