Ей ничего больше не оставалось, как оставить Лейна во власти шерифа. Не сказав ни слова на прощание, она быстро пошла по Главной улице, чтобы не видеть, как он войдет в это здание и как за ним замкнется дверь. Все лавки и магазины были закрыты, все было заперто на ночь. Она шла по улице и отражалась в витринах, будто привидение, будто тень.
Далеко впереди она видела свой дом. Дельфи оставила зажженный фонарь на крыльце, а в окне гостиной горела лампа.
Впервые в жизни мысль о возвращении домой, в тихую гавань, не принесла ей утешения. Тая там не было. Лейн за решеткой. В эту ночь, даже несмотря на золотой свет в окнах, она увидела дом таким, каким он и был на самом деле – сооружением из дерева и стекла, как и все другие дома.
Дом цвета желтого масла будет ее тюрьмой до тех пор, пока Лейн не войдет в него свободным человеком.
Лейн в небрежной позе сидел в своей камере на жесткой узкой койке, которая представляла собой всего-навсего доску, покрытую тощим тюфяком и тем, что некогда было чистым одеялом. Лейн согнул ногу в колене, обхватил ее рукой и смотрел сквозь решетку на Чейза и Еву Кэссиди, мысленно проклиная их появление. Арни Вернермейер притаился в своей конторе рядом с камерой. Лейн подозревал, что шериф скорее всего приложил ухо к двери, и это не даст им возможности поговорить откровенно.
– Я удивлен, что вы оказались здесь так скоро, – сказал Лейн Чейзу. – Но я знаю, что плохие вести доходят быстро.
– Мы – твоя семья, Лейн, – возразила Ева. – Не имеет значения, сколько лет прошло с тех пор, как ты жил с нами, мы по-прежнему – твоя семья, и мы пришли сюда, чтобы помочь тебе. Только скажи, что нужно делать.
– Здесь немногое можно сделать.
Лейну было страшно жаль, что из-за него в ее больших зеленых глазах стоят слезы. Молодая женщина была одета по последней моде: платье цвета зеленой мяты, отделанное оборками, бантами и еще какими-то штуками, названия которых Лейн не знал. Умелая рука объединила все это в одно гармоничное целое, и платье необыкновенно шло Еве.
Лейн заметил, что Чейз не отходит от жены, что стоят они, взявшись за руки. Интересно, подумал он, каково это – просыпаться каждое утро подле человека, которого любишь всем сердцем и который также любит тебя? Перед ним возник образ Рейчел – такой, какой он видел ее в последний раз.
– Как Рейчел? – он поднялся с койки. На душе у него было тревожно, и он не мог усидеть на месте. Тесная камера не давала ему возможности высвободить накопившуюся бурную энергию.
– Она послала за нами Тома Кэстора, – ответила Ева. – Это тот, который содержит платную конюшню здесь, в Ласт Чансе…
– Я его знаю, – заметил Лейн.
– Бедняжка, судя по всему, не сомкнула глаз этой ночью. Том сказал, что она постучалась к нему, едва рассвело. Его жена заставила ее войти в дом и выпить чашку кофе. Она усадила Рейчел завтракать вместе с собой и детьми. Том говорил, что у Рейчел был такой вид, будто она вот-вот упадет.
Чейз поспешно прервал жену.
– У нее все еще страшно болит голова, но все же она поехала к Маккенна забрать Тая.
– Это верно, – подтвердила Ева, – ей хочется, чтобы дома кто-то был, когда тебя освободят. Так она сказала Тому. Она попросила Дельфи приготовить хороший обед. Рейчел рассчитывала вернуться к полудню, так что мы отпразднуем твое освобождение все вместе.
– Вам лучше пойти к ней домой, чтобы быть там, когда она вернется. Вряд ли я в ближайшее время смогу куда-либо пойти.
Чейз озирал помещение, состоящее из двух камер, коридора между ними и маленького окошечка в конце этого коридора. Лейн знал, что его дядюшка, проведя девять лет в Территориальной тюрьме, терпеть не может тесных помещений. И все же он пришел поддержать его, Лейна. Сам Лейн провел в камере всего лишь несколько часов и уже удивлялся, как его дядя не сошел с ума в тюрьме. Он знал, что Чейз познакомился с Рамоном именно в тюрьме, и теперь начал понимать, какие глубокие узы связывают этих людей.
– А почему ты думаешь, что тебя сегодня не освободят? – поинтересовалась Ева. – Как только шериф получит телеграмму от «Агентства», ты выйдешь отсюда…
– Дай же ему докончить, Ева, – проговорил Чейз, внимательно глядя на племянника.
Лейн подошел к двери и взялся руками за прутья решетки.
– Вернермейер послал телеграмму два часа тому назад, и от «Агентства» пока еще нет ни слова. – Лейн старался говорить очень тихо.
– Ну и что, телеграмма может прийти с минуты на минуту. – Голос молодой женщины звучал уже не так уверенно.
– Я на самом деле не жду, что они ответят, во всяком случае я в этом не уверен.
Лейн заметил, что по лицу Чейза пробежала тень сомнения.
– Это почему? – спросил тот.
Глубоко вздохнув, Лейн отпустил решетку. Подойдя к задней стене, он с минуту смотрел на неровную кладку, а потом заговорил:
– В этом деле я действовал без санкции «Агентства». Я уже говорил вам, что временно отстранен от должности из-за случая, который произошел несколько недель тому назад в Оклахоме. Мой шеф предупредил меня, что если я буду действовать по собственной инициативе, «Агентство» не сможет мне помогать.
– А вчера ночью, когда ты убил Маккенна, ты действовал по собственной инициативе? – спросил Чейз.
Лейн пожал плечами.
– Не нужно понимать это так, будто я вошел и изрешетил пулями человека только потому, что подозревал его. За несколько минут до этого я имел с ним частную беседу, и хотя он ни в чем не признался, он все же сказал, что воспользуется моими умениями для расширения своего бизнеса. Сказал, что через два дня я должен буду «перевозить деньги». Я собирался использовать эти дни, – продолжил Лейн, – чтобы послать сообщение Бойду. Нужно было, чтобы агенты оказались на месте во время грабежа и взяли Маккенна с поличным.
Ева, нахмурившись, слушала это подробное объяснение. Чейз спросил:
– Из-за чего же началась перестрелка?
Лейн взглянул на свои руки, а потом привычно потянулся к револьверу, с которым так давно не расставался. Без него Лейн чувствовал себя голым и уязвимым.
– Когда я приехал на ранчо Маккенна, я – еще не успев переговорить с Робертом наедине – увидел Рейчел в его объятиях.
– О Боже! – изумилась Ева. – Да это просто немыслимо! Уверена, что за этим что-то кроется.
– Так и есть, пыталась убедить его, что я увез ее насильно. А он заподозрил, что она что-то скрывает. Она уже знала к этому времени, что он находится под подозрением, и хотела помочь мне обнаружить истину, но я взбесился, увидев их целующимися. Переговорив с ним с глазу на глаз и условившись о встрече, я сделал вид, что уезжаю. Но я беспокоился о Рейчел и поэтому не уехал, а вернулся к дому. Я слышал все, что Роберт говорил ей – через открытые окна. Он пытался заставить Рейчел рассказать, что ей обо мне известно. Она хотела убежать, но он сбил ее с ног…
