— Почему?
— Мы не хотим, чтобы Пруитт начал что-то подозревать. А это непременно случится, если ко мне заявится десяток солдат.
— Почему они не могут замаскироваться под слуг? Разве не этим занимаются все в военном министерстве?
— Не волнуйся, дорогая. У нас есть помощники.
— Четырех человек недостаточно! Ты же не знаешь, сколько сообщников у Оливера.
— Судя по его записям, тоже четверо. Наши силы равны.
— Я не хочу, чтобы ваши силы были равны. Ты должен быть сильнее его!
Блейк потянулся, чтобы погладить Каролину по голове, но она отстранилась.
— Каролина, — сказал он, — я ничего не могу поделать.
— Нет, — сказала она с вызовом, — можешь.
Блейк молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
— Что ты имеешь в виду?
— Я поеду с тобой.
Он резко выпрямился.
— Ни за что!
Каролина соскочила с кровати и воинственно подбоченилась.
— Я единственная из вас смогу опознать этих людей.
— Ты не поедешь с нами, и это мое последнее слово.
— Блейк, подумай хорошенько.
Блейк встал.
— Неужели ты думаешь, что я сознательно стану подвергать тебя опасности? Даже на минуту? Побойся Бога, женщина, тебя могут убить.
— Так же как и тебя, — тихо ответила Каролина.
Если он и слышал ее слова, то не подал виду.
— Я не собираюсь повторять ошибки прошлого, — сказал он. — Если понадобится, я привяжу тебя к кровати, но завтра вечером ты и шагу не ступишь из дома.
— Блейк, я отказываюсь оставаться в Сикрест-Мэнор, грызя от волнения ногти и гадая, жив ли мой муж.
Он взъерошил волосы.
— Я думал, ты ненавидишь эту жизнь, полную опасностей и интриг. Ты твердила мне что-то похожее, когда мы обыскивали Пруитт-Холл. Почему, черт побери, ты хочешь снова впутаться в подобное дело?
— Я действительно ненавижу такую жизнь! — закричала Каролина. — А ты знаешь, на что похож страх? Такой сильный, что сжигает тебя изнутри?
Он на мгновение прикрыл глаза.
— Сейчас я знаю.
— Тогда ты поймешь, почему я не могу сидеть здесь и ждать. Не важно, что я ненавижу твою работу. Не важно, что я напугана. Это ты понимаешь?
— Каролина, я мог бы взять тебя, если бы ты прошла специальное обучение. Если бы знала, как стрелять из ружья и…
— Я умею стрелять.
— Я пытаюсь сказать тебе, что если ты пойдешь со мной, то я не смогу думать только о задании. А если я буду волноваться о тебе, то скорее всего допущу промах и получу пулю в грудь.
Каролина прикусила нижнюю губку.
— Да, это веский аргумент.
— Слава Богу! — в голосе Блейка звучала усталость. — Значит, мы договорились?
— Нет, я же действительно могу помочь.
Схватив Каролину за руку, он заставил ее посмотреть себе в глаза.
— Ты нужна мне здесь, Каролина. В безопасности.
Каролина увидела в серых глазах мужа то, что никак не ожидала увидеть, — отчаяние. И она приняла решение.
— Хорошо, — прошептала она. — Я останусь дома, но учти: против своей воли.
— Спасибо, — прошептал Блейк, но Каролина так и не поняла, говорил он это ей или Богу.
* * *
Следующий вечер был самым ужасным в жизни Каролины. Блейк и Джеймс ушли сразу после ужина, еще до сумерек.
Они сказали, что им надо провести разведку. Каролина запротестовала, сказав, что их обязательно заметят, но они только рассмеялись. Блейк владеет здесь поместьем. Почему бы ему не прогуляться по окрестностям со своим другом? Они даже планировали остановиться в местном пабе — выпить пинту-другую пива — и показать, что они всего лишь парочка болтающихся без дела аристократов.
Каролина вынуждена была признать, что их объяснение имеет смысл, но так и не смогла побороть беспокойство.
Она должна верить мужу и Джеймсу — в конце концов они работали на военное министерство много лет и должны знать, что делают, но странное предчувствие терзало ее. Среди немногих воспоминаний, сохранившихся у нее о матери, остались ее слова о важности женской интуиции.
Каролина вышла из дома, подняла глаза к небу и сказала:
— Надеюсь, ты ошибалась, мама.
Она ждала ощущения спокойствия, которое обычно черпала в ночном небе, но безуспешно.
— Проклятие, — выругалась Каролина. Она с силой зажмурилась и снова открыла глаза.
Ничего. Она по-прежнему чувствовала себя ужасно.
«Ты слишком много времени думаешь об этом, — сказала она себе. — Да у тебя ни разу в жизни не было и проблеска интуиции. Ты даже не можешь понять, любит ли тебя твой муж или нет. А уж интуиция должна была подсказать тебе это сотни раз».
Больше всего на свете Каролине хотелось вскочить на лошадь и отправиться спасать Блейка и Джеймса. Но она знала, что Блейк никогда ей этого не простит, а его доверие было драгоценностью, которую она не хотела терять.
Может быть, если она спустится на пляж, где они с Блейком впервые занимались любовью, это немного успокоит ее?
Сгущались сумерки, но Каролина решительно зашагала по тропинке, которая вела к воде. Внезапно она услышала за спиной какой-то шум.
— Кто там?
Молчание.
— Ты пугаешься своей тени, — пробормотала она себе под нос. — Просто…
Неожиданно кто-то ударил ее в спину с такой силой, что она упала на песок.
— Молчать! — прошипел ей на ухо знакомый голос.
— Оливер? — задыхаясь, выдавила она.
— Я сказал — молчать! — Оливер зажал ладонью ей рот. — Я сейчас задам тебе несколько вопросов, — сказал он зловещим голосом. — А ты ответишь мне на них.
«Держись», — приказала себе Каролина.
— На кого работает твой муж?
Каролина возблагодарила Бога, что рот у нее зажат рукой Оливера, так что есть время подумать. Когда он позволил ей говорить, она, запинаясь, произнесла:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Оливер схватил ее за руку и заломил за спину.
— Я тебе не верю, — прогнусавил он. — Ты можешь быть назойливой, но ты не глупа. На кого он работает?
Каролина прикусила губу. Ей придется каким-то образом усыпить подозрения Оливера.
— Я не знаю. Правда, иногда он куда-то уходит по делам.
— Ага, кое-чего мы уже добились. Так куда он уходит?
— Я не знаю.
Он дернул ее за руку с такой силой, что Каролина вскрикнула.
— Зато я знаю. Вообрази мое удивление, когда я обнаружил его сегодня вечером невдалеке от Пруитт-Холла.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
.Оливер подтолкнул ее к тропинке.
— Скоро поймешь.
Он тащил ее за собой, пока они не добрались до небольшой коляски, стоявшей у обочины проселочной дороги. Лошадь мирно пощипывала траву, и Оливер со злобой ударил ее ногой.
— Оливер! — строго сказала Каролина. — Я уверена, что можно было обойтись и без насилия над животным.
