– Ваша беда в том, что вы зарвались, – сказал Эймиас.
– Его беда в том, что у него не хватило духу сделать это самому, – прорычал Даффид. – Он не сумел воспользоваться моментом.
– Мои братья правы, – сказал Кристиан. – Запоздалый совет, сэр Морис: единственный способ убить чисто – это убить самому. У вас инстинкты убийцы, но манеры джентльмена. Вы не желали сами делать грязную работу. Мы рано поняли, что это необходимо, если хочешь выжить. Так что вы плохо сделали работу.
– И теперь вы собираетесь меня убить? – ласково спросил сэр Морис.
Джулиана посмотрела на Кристиана. У него был взволнованный вид.
– Это пусть решает отец, – сказал он.
– Э нет, – возразил мистер Мерчисон, – это дело мистера Теркела и суда его высочества.
– Но дворян редко приговаривают к повешению, – сказал сэр Морис. – Мы могли бы договориться. И спасти честь семьи – однажды она вас спасла. – Он посмотрел на Джефри Сэвиджа, перевел взгляд на его сыновей, потом на Софи с Хэммондом и, наконец, на сквайра. – Убийство, особенно серия убийств, – отвратительное преступление, о нем долго помнят. Ведь убили не мусорщика или цыгана, а дворянина. Вы хотите, чтобы ваших детей и внуков встречали насмешками? Об этом напишут в газетах. Я стар, – сказал сэр Морис, пожав плечами. – Мне недолго осталось жить. Я разоблачен и обезоружен. Хотел бы вернуться домой на север и прожить среди своих сокровищ до последнего вздоха.
Кристиан посмотрел на Джулиану. Она покачала головой. Она не хотела видеть, как повесят старого джентльмена, но знала, что у нее не будет ни минуты покоя, пока он жив. Кристиан кивнул и остановил взгляд на отце, который с интересом наблюдал за ними.
– Он убийца, – сказал Кристиан отцу. – Людей вешают за кражу подсвечника – мы слишком хорошо это знаем. Так неужели мы оставим безнаказанным убийцу? Но я жил неподалеку от виселицы, – он поморщился, – и не решился бы послать туда никого другого. Я рад, что таково ваше решение, сэр.
– Мое? – спросил отец.
– Да, не только потому, что вы глава семьи, но потому, что вы больше всех этому противились. Что бы вы ни решили, я вас поддержу.
– Что до меня, то я в долгу перед стариком, – произнес Эймиас. – Я бы не встретился с вами и вообще бы не выжил, если бы он не наложил лапу на вашу судьбу. Но даже после его смерти я буду беспокоиться о вас, сэр.
Даффид согласно кивнул.
– Нельзя нарушать закон, – заявил судья, вытирая вспотевший лоб, – это должен решать суд.
– Но он прав, – возразил Джефри Сэвидж. – Вам известно, что многие дела решаются без суда, как, например, высылка меня из Англии. Полагаю, сегодняшнее решение будет иметь такую же силу.
Сквайр кивнул. Сыщик уставился в потолок. Судья не произнес больше ни слова.
Джефри Сэвидж бросил взгляд на сэра Мориса.
– Это нетрудно. Ответ очевиден. Не волнуйтесь, ваше имя не появится в газетах, его не будут трепать в городе. Мы это уже проходили, причем именно благодаря вам.
Баронет побледнел.
Сэвидж задумчиво продолжал:
– Но я не хочу, чтобы на совести моих сыновей была ваша смерть или чтобы их тревожило то, что вы продолжаете жить. У меня есть решение получше. Вы получите ту же милость, что была дарована нам: вместо казни – высылка.
Сэр Морис вздохнул и, склонив голову набок, сказал:
– Что же, это справедливо. Во время своего гранд-тура я посетил Италию, мне понравились холмы вокруг Флоренции. Я могу переехать туда и провести в одиночестве остаток Жизни.
– Вы меня не поняли, – возразил Джефри Сэвидж. – Я имел в виду ту же милость – холмы вокруг Порт-Джексона, что возле Ботани-Бей. Дом, конечно, не такой большой, как ваш, там таких пока нет. В колонии мои люди будут следить за каждым вашим шагом. Вы не сможете выйти даже на берег без их ведома. А дальше вы сами не пойдете, если не хотите оказаться в брюхе акулы.
– Мистер Сэвидж! – резко сказал сэр Морис. – Так не пойдет. Мои сокровища, моя коллекция...
– Возьмите с собой то, что сможете. По-моему, вопрос решен справедливо. Ты согласен? – спросил он сына. Впервые за весь день Кристиан широко улыбнулся.
Отец перевел взгляд с судьи на адвоката. Оба согласно кивнули.
– Значит, решено. Причем сделать это следует в самое ближайшее время. – Джефри повернулся к баронету, который замер с широко раскрытыми глазами. – Сэр, напоминаю, для вас я не мистер Сэвидж, а лорд Эгремонт. Впрочем, это не имеет значения, потому что нам с вами больше не придется разговаривать. А теперь, – обратился он к остальным, – пусть Боу-стрит и слуги закона возвращаются к своим обязанностям.
Выходя из комнаты, Джулиана не смотрела на сэра Мориса. Не могла. Она едва передвигала ноги. Но ей не пришлось собираться с силами – сильная мужская рука поддержала ее.
– Дело сделано, теперь нам пора разобраться с нашей собственной жизнью, – сказал ей на ухо Кристиан.
Они вышли в главный зал и остановились, чтобы их не слышали остальные.
– Кристиан, – сказала она, – несмотря на то что между нами произошло, ты можешь считать себя свободным.
– Вот как? – Он обнял ее за талию и с улыбкой посмотрел на нее. – Значит, все, что было, теперь не имеет никакого значения? Не думал, что ты такая легкомысленная. Или это ты меня считаешь легкомысленным?
– Нет, – ответила она, отведя глаза.
– Может, ты думаешь, что теперь, став законным наследником Эгремонта, я изменил к тебе отношение? – Он хохотнул. – Знаешь, у меня было достаточно денег еще до того, как я сюда приехал, и я не ожидаю скорого получения наследства. Мой отец, храни его Господь, может произвести на свет кучу наследников. Надеюсь, он женится. Или ты хочешь получить Эгремонт и собираешься очаровать моего отца?
Она не засмеялась вопреки его ожиданиям.
– Так ты хотела Эгремонт? – спросил он, и голос его дрогнул.
Едва сдерживая слезы, Джулиана высвободилась из его объятий. Он нахмурился:
– Джулиана?
– Не из-за денег или титула, – сказала она, – но, Кристиан, ты не сказал мне и половину правды.
– Я не лгал, – ответил Кристиан. – Я сказал, что вся правда не принадлежит мне, чтобы ее разглашать.
– Я этого не поняла. – Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – А я никогда от тебя ничего не скрывала.
– Считаешь, что я тебе лгал?
– Гадаю, как часто ты будешь скрывать от меня правду по той или иной причине.
Он взял ее за руку и тихо сказал, коснувшись ее щеки:
– Мое дорогое Сокровище, у тебя достаточно причин сомневаться во мне, и всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтобы развеять твои сомнения. Но для этого ты должна быть рядом.
Она прикусила губу.
– Клянусь головой и сердцем, что никогда больше не буду скрывать от тебя правду, – торжественно произнес он. – И если, собираясь в гости, ты спросишь, как ты выглядишь, скажешь, что платье тебе не идет, а прическа растрепалась, я скажу, что ты права, если буду согласен. И если наш новорожденный будет похож на лягушку, как это обычно бывает, я обязательно тебе это скажу. И если мы будем в гостях у твоих родителей и меня спросят, понравился ли мне пирог твоей матушки, я...
