И в этом будет виновата она одна.
Эта мысль леденила кровь и страшила ее. Она требовала от них всех жертвы, которую никто из них не был обязан приносить.
— Будь ты проклят, Селвин, — шепотом сказала она, ненавидя человека, который толкал их на это.
— Все еще не спишь?
Повернув голову, она увидела Кристиана, который приближался к ней.
— Нет. Я гадала, ляжешь ты сегодня спать или нет.
— Нам нужно было многое обсудить.
Адара не проронила больше не слова, пока он раздевался и укладывался в постель. По обыкновению, он лег рядом с ней и положил руку ей на живот, чтобы почувствовать, как шевелится ребенок.
— Он сегодня много двигается.
— Да, — с улыбкой молвила она. — Он очень похож на своего отца — всегда в движении. Он толкается вот уже несколько часов.
Кристиан погладил ее раздувшийся живот нежнейшим из прикосновений.
— Я чувствую, как его пятка упирается мне в руку.
— А я чувствую, как его пятка упирается мне в мочевой пузырь.
Он рассмеялся:
— Он делает тебе больно?
— Нет, ничуть.
Кристиан наклонился и запечатлел легкий поцелуй на ее животе, после чего устроился поудобнее, готовясь погрузиться в сон.
Адара взяла его руку в свою и крепко прижала к себе, слушая, как его дыхание делается ровным и глубоким. Не раз она лежала без сна и прислушивалась к его дыханию, гадая, что ему снится. Сегодня любопытство разбирало ее более, чем когда-либо. Снится ли ему будущая жизнь с ней или же то время, когда он оставит ее, чтобы помогать своим братьям по оружию?
Он постоянно говорил ей, что намерен остаться, но она отказывалась полностью в это верить. Его семьей было Братство. Как смела она надеяться, что сможет соперничать с его влиянием?
Испустив долгий вздох, она закрыла глаза и заставила себя погрузиться вслед за Кристианом в объятия сна. Завтра им предстоит тяжелый день, и им обоим понадобятся силы.
Адара медленно пробудилась ото сна. По привычке, обретенной за последние месяцы, она быстро пошарила рукой по матрасу в поисках тепла, исходившего от тела Кристиана.
Но его не было.
Открыв глаза, она осознала, что постель пуста. Его доспехи исчезли. Более того — снаружи царила тишина. Ни клацанья доспехов. Ни людских голосов. Только зловещая тишина.
С колотящимся сердцем она поднялась и, не тратя времени на одевание, бросилась в одной ночной сорочке к полотнищу, закрывавшему вход в шатер. Откинув плотную занавесь, она увидела снаружи группу солдат и Люциана среди них.
Вокруг больше не было ни души.
— Люциан! — крикнула она, почувствовав, как ужас обуял ее. — Где Кристиан?
Бросив робкий взгляд на остальных солдат, Люциан направился к ней. Шут не произнес ни слова, пока не подошел вплотную к ней.
— Он уехал, моя королева.
— Уехал куда? — Но в душе она уже знала ответ.
— Они уехали вперед, чтобы дать бой. А нам велено отвезти вас в Таагарию, где вы будете в безопасности.
У Адары закружилась голова. Нет! Как они могли бросить ее, не сказав ни слова?
— Он не попрощался со мной!
На лице Люциана появилось виноватое выражение.
— Он подумал, что так будет лучше. Слезы навернулись у нее на глаза.
— Лучше для кого? Я была вправе знать, что он замышляет.
— Моя королева…
— Нет! — крикнула она. — Не пытайся успокоить меня, когда ты виноват в этом не меньше его. Как смеете все вы решать за меня подобные вещи? Я имела право знать, и я имела право проводить его на бой.
— Я знаю, моя королева, но…
— Здесь не может быть никаких «но», Люциан. Никаких. Если он сегодня умрет, я никогда не прощу этого ни себе, ни вам обоим!
Рассерженная на них за то, что они обращаются с ней как с ребенком, Адара шагнула было назад, намереваясь вернуться в шатер и не выходить оттуда до прихода Кристиана. Но не успела она сдвинуться с места, как до ее ушей донесся приближающийся топот лошадиных копыт.
Неужели это Кристиан с их армией?
Но не успела эта мысль оформиться в ее голове, как она услышала непонятный звук — какой-то странный свист.
— Стрелы! — крикнул один из рыцарей за секунду до того, как одна из них вонзилась ему в сердце.
Шикнув, Люциан схватил ее и, втолкнув в шатер, увлек за собой на пол.
— Что происходит? — спросила она.
— Не знаю, моя королева. Не знаю.
Снаружи до нее донеслись голоса мужчин, отрывистые команды, в то время как на лагерь снова обрушился дождь из стрел. Три из них залетели в шатер, приземлившись в опасной близости от них.
Топот копыт все приближался, пока она не поняла, что враги уже в лагере. Свиста стрел больше не было слышно, а на смену ему пришли шум сражения и лязганье мечей. Все в ней сжалось от страха.
— Нам надо бежать, — сказала она Люциану. Это была их единственная надежда.
Выхватив у него из-за пояса кинжал, Адара прорезала щель в задней стене шатра и увидела, что они окружены.
Прикусив губу, она поняла, что у них нет другого выбора. Нужно добраться до лошадей и ускакать прочь отсюда. Она выскочила из шатра — Люциан не отставал от нее ни на шаг — и побежала так быстро, как только могла, принимая во внимание ее положение. Вокруг, куда ни глянь, сражались и падали замертво люди.
Добравшись до самодельного стойла, она поняла, что всех лошадей отвязали. Рассерженная и испуганная, она повернулась… и столкнулась лицом к лицу с мужчиной на огромном вороном жеребце.
Взглянув в его лицо, Адара почувствовала, как у нее упало сердце.
Это был Селвин. Его черные глаза-бусинки пристально смотрели на нее сквозь прорези в шлеме, в то время как он смеялся над ней. Он снял шлем, открыв ее взору ухмылку, с которой он окинул взором ее тело.
— Значит, ты таки нашла своего принца, — сухо молвил он. — Хорошо. Мы позаботимся, чтобы он был рядом, когда мы будем вырезать его семя из твоего брюха. Хватайте ее!
— Что-то здесь не так, — молвил Кристиан, обозрев высившиеся горы и не увидев никаких признаков вражеской армии, которая, как они подозревали, будет поджидать их. К этому времени уже должен был раздаться какой-нибудь клич или мелькнуть отблеск солнца на доспехах…
Хоть что-то.
Но ничто не обнаруживало присутствия врагов. Казалось, будто их здесь нет.
— Ты что-нибудь видишь? — спросил Йоан. Кристиан помотал головой:
— В том-то вся беда. Здесь… — Он осекся. Чувство обреченности охватило его. Почему он раньше об этом не подумал?
— Фантом! — крикнул он, подождав, пока тот поравняется с ним. — Как хорошо ты знаешь Селвина?
Тот пожал плечами:
— С тех пор как он убил моего отца, нас связывали не слишком дружеские отношения. А что?
Кристиан пропустил мимо ушей как его вопрос, так и его сарказм.
