Все друзья Элпин будут рады. Они будут суетиться вокруг нее, хвалить ее и бороться за право баловать малыша.
— Этого я и жду. Я хочу, чтобы ты собрала с собой немного одежды и самое ценное. Когда настанет время, мы должны быть готовы.
— Когда мы уедем?
— Скоро, Иланна. Очень скоро.
— А где мы возьмем деньги, чтобы заплатить за места на корабле?
Элпин мысленно похвалила себя.
— Как экономка лорда Малькольма, я выплачиваю жалование всем, в том числе и себе. А сейчас, Иланна, мне кажется, что умная белая женщина должна прихорошиться в ожидании мужа.
— Готова спорить.
По настоянию Элпин они обедали в кабинете. После еды она налила Малькольму бренди и села на подлокотник его кресла, держа мужа за плечо.
— Когда начнут убирать урожай? — поинтересовалась она.
Малькольм выглядел так, как и должен выглядеть довольный жизнью муж. Он вытянул ноги, держа в ладони стакан с бренди и слегка покачивая его.
— На следующей неделе. Не могу сказать, что меня это радует.
— Достаточно ли у тебя работников? Запрокинув голову, он сурово взглянул на нее.
— Если ты хочешь предложить свою помощь, то забудь об этом. Я не позволю тебе, Элпин, работать в поле.
Неужели он подозревает, что она беременна и заботится об ее здоровье и благополучии ребенка? Нет. Он просто упрямится. Эту черту его характера Элпин давно изучила.
— Не позволишь? Это попахивает деспотизмом…
Он улыбнулся:
— Называй как хочешь, но я предпочитаю, чтобы ты услаждала мой вкус и зрение, а не натирала себе мозоли на руках.
Он не может быть таким заботливым после того, как вынудил ее вступить в этот позорный брак. Неважно, что идея принадлежала ей; она имеет полное право сердиться. Иначе ей не вынести фальшивые признания в любви. Она не должна забывать о своей задаче.
— Мне нравится, — с притворным сожалением призналась Элпин, — удовлетворять твой аппетит.
Он многозначительно посмотрел на нее.
— Это обстоятельство, — он погладил ее по бедру, — разжигает вышеозначенный аппетит еще больше.
Его прикосновение заставило Элпин вспомнить, как они занимались любовью, но она усилием воли подавила вожделение, вспоминая о предательстве Малькольма.
— Малькольм Керр! Ты способен превратить в непристойность даже обычное приветствие!
— Этим утром именно ты была непристойна. А я, если ты соблаговолишь вспомнить, был несчастной связанной жертвой.
Пристыженная, Элпин отвела глаза.
— Я развязала тебя перед тем, как…
— Перед чем? Перед тем, как оседлала меня и довела несчастного тихоню до изнеможения?
Она расхохоталась:
— Если ты тихоня, то папа римский — еврей. Прекрати уходить от разговора. Мы говорили о сборе урожая. Если верить записям в гроссбухе, в прошлом году урожай был скудным.
— Как ты узнала?
Она смотрела на его макушку. В черных, как вороново крыло, волосах играли отблески света от лампы. Будут ли у ее ребенка такие же роскошные волосы? Кто это будет — крепкий парнишка, жаждущий узнавать новое, или девочка с карими глазами и обаятельной, как у ее отца, улыбкой?
— Элпин?
Она отвлеклась от мыслей о материнстве. У нее еще будет время подумать о ребенке.
— Я сравнила записи за два последних года. Он провел пальцами по ее колену.
— Зачем?
Она подавила чувственную дрожь и сосредоточилась на его словах. Неужели он что-то заподозрил? Нет, просто любопытствует.
— Мне было интересно. Не забывай, я твоя служанка и твоя экономка.
— И моя жена.
Его временная жена. Не желая сожалеть о том, чего никогда не будет, Элпин поддержала разговор.
— Верно. Значит, все, что касается тебя, касается и меня.
Он удовлетворенно хмыкнул и отхлебнул бренди.
— В этом году урожай будет лучше. Шли дожди, и благодаря скоту у нас было много удобрений.
Элпин решила перейти к делу.
— Что, если в твое отсутствие кто-нибудь захочет приобрести овцу или корову?
— Сомневаюсь, что это случится. Но ты всегда можешь сказать, чтобы зашли через месяц.
Этот разговор ни к чему не приведет. Нужна хитрость.
— Судя по всему, ты считаешь, что я не способна даже продать корову.
Он начал осторожно приподнимать ее юбку.
— Я считаю, что ты могла бы продать угольную шахту в Ньюкасл.
Если бы у нее была эта чертова угольная шахта, она не забеременела бы и никак не влюбилась бы в мужчину, которого интересуют только постель и политика.
— Ты льстишь мне потому, что удачно отделался: тебе не пришлось покупать подарок невесте.
Он чуть не подавился.
— Я так и знал, что ты хочешь от меня чего-то большего, нежели воссоединение с Мак-Кеями. Но чего?
Встреча с Мак-Кеями была нужна ему, а не Элпин. Следуя своему плану, она уклонилась от ответа на вопрос.
— Это шутка, Малькольм. У меня есть все, что нужно, за исключением того, что от безделья я не знаю, чем заняться.
— Это скоро пройдет. Для всех найдется дело.
Он говорил об урожае.
— Только не для меня. Все, что мне позволено — это готовить и прогонять покупателей скота, — Элпин прищелкнула пальцами. — Ох, чуть не забыла. Ты обещал показать мне письмо Кодрингтона, — она затаила дыхание, ожидая, что он попадется на эту приманку.
— Какое отношение это имеет к тому, что тебе нечем заняться?
— Ну… — Она погладила его шею. — Поскольку я знаю о плантации больше, чем ты, ты можешь отдать мне «Рай» в качестве свадебного подарка.
Его рука замерла. Юбка Элпин опустилась на место, закрыв ее колено.
— Зачем он тебе?
Здесь лгать не понадобилось.
— Я выросла там, Малькольм. Я знаю рабов так же, как ты своих солдат. Я не смогу простить себе, если новый владелец будет плохо обращаться с ними.
— Они хорошо относились к тебе?
Она подавила приступ тоски по дому и любви.
— Да, очень. Я боюсь, что чужой человек не поймет их. Ты не представляешь, как некоторые жестоки к рабам.
— Расскажи.
— Женщин заставляют рожать, причем не только от рабов. На некоторых плантациях детишки потрясающе похожи на хозяев.
— Отвратительно.
— Да, но бывает хуже. Часто малышей забирают у матерей и продают. Представь: продавать собственных детей соседям!
— Разве закон не требует гуманности по отношению к рабам?
— Белые сами создают законы, заботясь лишь о прибыли. Но на плантации «Рай» никогда не бывало такого. Если ты позволишь мне заниматься этим, я прослежу, чтобы там все шло как подобает.
— Ты никогда не могла стерпеть дурного отношения к живым существам, правда, Эл — пин?
Она не обратила внимания на комплимент. У нее будет достаточно одиноких ночей, чтобы вспоминать его похвалы.
— Есть и еще одна причина… — она умолкла, потому что это был самый весомый аргумент.
