Лорел кивнула. Собственные неприятности были забыты, ее больше беспокоило здоровье этой доброй и великодушной дамы.
— А вы верите, что письма, которые лорд Манстер украл у своего отца, могут содержать такие доказательства?
— Подумайте сами. Сначала он ворует эти письма и вскоре устанавливает близкую связь с Клодом Руссо — в чем он сначала признался, а потом отрицал. Они оба тесно связаны с павильоном для избранных, проектом, от которого за версту несет мошенничеством.
Лорел встала, стороной обошла его и задержалась около камина. Стоя к нему спиной, она собрала все силы, которые накопились за эти годы, когда она заменяла мать своим сестрам, когда снова и снова откладывала в сторону свои нужды и заботы, чтобы заняться их проблемами.
Она решилась.
— Чего бы вы у меня ни попросили, я все сделаю… ради Мелинды, только ради нее. Я ни за что на свете не стану смотреть, как ее обманывают и мучают.
— Я надеялся, что вы это скажете. Но я должен быть честным с вами, Лорел, речь идет о большем, чем деньги или здоровье людей. Член парламента по имени Роджер Бэбкок, вероятно, пожертвовал своей жизнью, разоблачая мошенничество с этим эликсиром. Если бы я смог найти связь между эликсиром, павильоном и складом на Броуд-Куэй, я бы узнал, кто был убийцей.
Он подошел к ней сзади так близко, что ощущение жара, исходившего от его тела, было почти мучительным.
— Я скорее отдал бы правую руку на отсечение, чем поверил, что это мог быть Фиц.
Лорел резко повернулась к нему.
— Нет, это не он. Мошенничество с деньгами, научное надувательство, да, он способен на то и другое. Но когда дело доходит до павильона, он загорается и совершенно искренен. Он смотрит на этот проект как на наследство, которое оставит миру. Он честен в желании добиться успеха.
— Это Фиц рассказал вам?
— Да. Он выглядел очень уверенным и… уязвимым.
— Тогда это означает, что ему есть что терять, если его планы не принесут плодов. А когда человеку предстоит утратить слишком многое, это становится непреодолимым мотивом преступления.
Джордж Фицкларенс — убийца? Когда она впервые приехала сюда, чтобы помочь Виктории, тогда было легко презирать его и желать его гибели. Теперь же, когда она узнала этого человека — как брата, друга, разочарованного несправедливостью королевского сына, — она жалела его и даже чувствовала к нему своего рода симпатию.
Нет, она не хотела, чтобы он оказался убийцей.
— Надеюсь, вы ошибаетесь, — сказала она.
— Я тоже так думаю. Возможно, через три дня мы так или иначе это узнаем.
— Все еще ковыляешь, старина? — Эйдан похлопал по плечу Джулиана Стоддарда, указывая на трость с серебряным набалдашником, которой молодой человек постукивал по обюссонскому ковру в гостиной Фица.
— Признаюсь, я уже привык к этой штуке. — Стоддард повертел тростью. — Придает утонченный вид, не так ли?
Даже стоя так близко друг от друга, они вынуждены были повышать голос, чтобы быть услышанными в шуме, стоявшем в комнате. Толпы гостей заполняли центральный холл и два салона поменьше, соединявшихся с гостиной.
Эйдан, приехав, сразу же обошел комнаты. Он не нашел Лорел и думал, здесь ли она или ее не будет. Возможно, в последнюю минуту она поменяла план, хотя ведь сама же его и предложила. За это время она подверглась нападению, а затем столкнулась с тайной своего происхождения. Возможно, она решила, что с нее хватит неопределенности и опасности.
И он не мог винить ее за это. Но даже если принять во внимание все причины, по которым она решила не участвовать в сегодняшнем заговоре, он был бы крайне удивлен, если бы она нарушила обещание приехать. Лорел не производила впечатления женщины, бросавшей начатое дело на половине.
Он продолжал искать знакомые лица. Отсутствие одного из них возбудило его любопытство.
— Что-то я не вижу здесь де Вера.
— Не мудрено, — сказал Стоддард. — Разве вы не знали? Он на днях уехал из Бата.
Эйдан насторожился.
— Когда же?
Тот пожал плечами:
— Вчера? Днем раньше? Не уверен.
Эйдан исключал вероятность того, что на Лорел напал именно де Вер, но неожиданный отъезд француза, совпадавший по времени с этим случаем, заставлял его задуматься. Разве не мог де Вер быть замешанным в этом преступлении?
Он наведет справки в министерстве, но сегодня с этим вопросом следовало подождать.
Беатриса сидела как королева на роскошном диване в стиле Людовика Пятнадцатого и принимала друзей и поздравления.
— Сегодня она в своей стихии, — заметил Эйдан.
— Очаровательна. Никогда бы не подумал, что ей больше тридцати. — Восторг Стоддарда заставил Эйдана приглядеться к юноше. Не был ли тот увлечен Беа? Но внимание молодого человека быстро переключилось на проходившего мимо лакея, несшего поднос с бокалами шампанского.
— Интересно, не найдется ли чего-нибудь более крепкого? Может, вместе поищем?
— Думаю, мне надо отдать должное почетному гостю. — И он направился в другую часть комнаты.
— Эйдан, нехороший мальчик. Где вы пропадали? — Беатриса одарила его сияющей улыбкой и протянула затянутую в атлас ручку для поцелуя.
— И здесь, и там, — тихо ответил он, склонившись к ее руке. — Я никогда не покидаю место поблизости от вас, моя дорогая.
— О, тише, иначе люди будут подозревать, что мы завели интрижку.
По тому, как она говорила и смеялась, не понижая голоса, становилось ясно, что она не воспринимает происходящее всерьез и не ожидает иного от дам, сидевших рядом. Если бы она понизила голос и строго шепотом предупредила его: в обществе бы уже распускали сплетни еще до того, как лакеи во второй раз успели разнести закуски.
Стоя в нескольких футах от дивана, Девонли отвернулся от группы мужчин, собравшихся вокруг него. Его холодный насмешливый взгляд остановился на украшенной жемчугом прическе жены, затем перешел на Эйдана. Виконт, прищурившись, поднес к губам бокал шампанского.
Эйдан с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. Неужели Девонли действительно подозревал, что он волочится за его женой? Несмотря на то что та не могла не видеть недовольство своего мужа, она, казалось, хотела разжечь его чувства: встала и ухватилась за руку Эйдана.
— Пройдитесь со мной по залу. Хотя при таком множестве гостей это довольно затруднительно.
— Без сомнения, моя дорогая Беатриса, здесь, в Бате, вы имеете большой успех.
— Гм. Кажется, не только я одна. — Когда они прошли мимо рояля, Беатриса указала взглядом.
За балконными дверями на освещенной факелами террасе был виден четкий силуэт Лорел в шелковом платье цвета красного вина.
