— Эдна, — медленно проговорила она и тут же в восторге закричала: — Эдна!
Ей навстречу бежала маленькая служанка из Данлеви. Женщины обнялись и то плакали, то смеялись. Наконец Сабрина сделала шаг назад.
— Не могу поверить, что ты здесь. Ты надолго?
— Надолго, миледи! — Маленькая служанка вся светилась. — И даже очень. — Она радостно рассмеялась. — Теперь, с вашего позволения, я буду называть замок Мак-Грегоров своим домом.
Иен стоял поодаль и смотрел на женщин со снисходительной улыбкой. Сабрина, слишком взволнованная, чтобы говорить, повернулась к мужу и протянула ему руку. Сердце замерло. Голова кружилась оттого, что он это сделал для нее. Для нее!
Забота и участие мужа застали Сабрину врасплох. Глаза затуманились.
— Спасибо, — прошептала она, и это было все, на что она оказалась способной. Чувства отражались у нее на лице, но это мало тревожило женщину.
Иен поднес ее руку к губам.
— Я рад, что мой подарок доставил тебе удовольствие.
Остаток дня Сабрина немного тревожилась, все думала, как примет Эдну ее теперешняя служанка Мэри. Она заверила девушку, что место остается за ней. Более того, пообещала сделать нянькой ребенка, потому что видела, как хорошо обращается ее служанка с детворой в деревне.
Мэри пришла в восторг.
— Я так люблю крошек! — радостно воскликнула она. — Наверное, потому, что я старшая из двенадцати детей в семье. Я их очень люблю, миледи!
— Тогда решено, — твердо заявила Сабрина. — Будешь НЯНЬКОЙ. Позже в спальне она рассказала об этом Иену.
— Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Мэри — прекрасный выбор. — И, помолчав, обнял жену, прижал к себе. — Ты рада, что Эдна здесь?
— Да. — Она улыбнулась ему в плечо. — Хотя должна признаться, никак, не рассчитывала увидеть ее в замке Мак-Грегоров. Ты оказался с Брюсом рядом с Данлеви?
— Расстался с ним у Перта, заехал в Данлеви и провел там ночь. И тогда мне пришло в голову забрать с собой Эдну, потому что я вспомнил, как тебе здесь одиноко. — Иен говорил абсолютно спокойно. — Да и во время родов тебе будет легче, если рядом окажется кто-то из близких.
«Но мне не одиноко, когда ты рядом!» — безумно хотелось крикнуть Сабрине. Но что-то ее удержало. Вместо этого она только хмыкнула и спросила: — Папа не возражал, что ты сманиваешь у него слуг? Иен усмехнулся; — Возражал. Но тебе Эдна нужнее, чем ему. И я ему это объяснил.
Сабрина погрустнела. Она писала отцу, что ждет в середине лета ребенка, и не получила ни слова в ответ. Ни единого письма с тех пор, как уехала из родного дома. Она постаралась спросить как можно беззаботнее: — Как там папа?
— Нормально.
— Я рада. — И после долгой и трудной паузы подняла на мужа глаза. — Обо мне спрашивал?
— Спрашивал, — быстро ответил Иен, но что-то в его тоне подсказало Сабрине, что он ей солгал.
Горло сдавило от горя, грудь пронзило, точно ножом. Сабрина осторожно высвободилась из объятий мужа и соскользнула с кровати. Ноги помимо ее воли привели ее к окну. Женщина распахнула створку и выглянула в темноту. На сердце было так же тоскливо и пусто, как в окружающей черной ночи.
Сабрина жестоко корила себя за глупость — надо же было додуматься задать такой дурацкий вопрос! Ведь она заранее знала ответ. На душе было тяжко. Когда она жила дома, отец не обращал на нее никакого внимания, а теперь, видно, вовсе забыл.
Внезапно Сабрина почувствовала, что сзади ее коснулись сильные руки, и ощутила на затылке дыхание Иена.
— Возвращайся в постель. Но Сабрина не двинулась.
— Я писала ему, сообщала о ребенке, — бесцветным голосом проговорила она. — Но он даже не ответил. — Спокойный тон был не в состоянии скрыть ее горечи. — Я ему безразлична.
— Он глупый человек, Сабрина. Глупый, старый, слепой человек. Не может и не хочет себя переделать.
— Вот если бы ребенка ждала Маргарет, знаешь, как он обрадовался бы! — Она поежилась и заговорила еще тише: — Всю жизнь я чувствовала себя совершенно никчемной.
Объятия Иена сделались крепче.
— Это не ты никчемная. Никчемный человек твой отец.
Сабрина ничего не ответила. Из провала души вздымалась глухая тоска. Она не понимала, что надрывает мужу сердце, словно бритвой, режет надвое грудь.
— Отец твой — болван, — грубо сказал Иен. — И пожалуйста, запомни: ты не одна. Есть люди, которые сильно о тебе беспокоятся.
«Это он о себе? — с болью подумала Сабрина. — Это он обо мне беспокоится?» Сердце сковало холодное отчаяние. Стало трудно и больно дышать. Не любит… только чуть-чуть беспокоится.
В это время она почувствовала, как в животе шевельнулся ребенок. Если уж у нее нет любящего мужа, то этот еще не рожденный человечек останется с ней навеки. Ее ребенок — родная кровь. И она взмолилась, чтобы он здоровым благополучно появился на свет.
Иен тоже почувствовал биение новой жизни и положил руку на округлый живот жены.
— Осталось недолго ждать, — прошептал он. — Ты все еще боишься, милая?
— Немного, — призналась Сабрина. Ее сердце исходило кровью. Она подавила желание разрыдаться и обернулась в объятиях мужа. — Держи меня Иен… пожалуйста, держи.
Сильные руки обвились вокруг ее тела, крепче прижали к себе. Иен поднял жену, перенес в кровать и уложил рядом с собой. Она зарылась в одеяла, как никогда прежде наслаждаясь его близостью, но внезапно почувствовала испуг и не потому, что ей предстояли роды, а по какой-то другой причине. Навалилось ощущение чего-то зловещего, чему она не могла подобрать имени, но явно очень могущественного.
— Сабрина, в чем дело? Ты вся дрожишь!
— Ничего, — сумела выговорить она и уткнулась лицом в его плечо. Иен был так добр и так мил, и от его заботы сердце скручивалось настоящим узлом. Сабрина потерлась щекой о его плечо, наслаждаясь мускусным запахом его тела и несокрушимостью обнявшей ее руки.
Ее волосы в беспорядке разметались по его груди, и свободной рукой Иен перебирал шелковистые медно-золотистые пряди. Твердые губы касались ее лба, щек, перемещались по изгибу скул. Он был с ней так нежен, что Сабрина все теснее прижималась к нему и, чувствуя защиту, постепенно успокаивалась.
Через несколько минут ее дрожь унялась, и она заснула.
Мэри обрадовалась, когда узнала, что станет нянькой господского ребенка, потому что всегда любила возиться с детьми. Леди слыла великодушной и доброй женщиной, и не было выше чести, чем присматривать за ее малышом.
Горя желанием поделиться этой новостью с сыном кузнеца Томасом, служанка отправилась в деревню. Они еще не были женаты, но Мэри лелеяла мечту, что Томас вот-вот сделает ей предложение. Девушка шла по неровной дороге, и ее шаги выстукивали радостный мотив.
