Несмотря на все тревоги и опасения, Дик по-настоящему наслаждался ванной. Уже целых три месяца он мыл только лицо и руки, и теплая ароматная вода казалась настоящей роскошью. На сей раз гурий не было: по молчаливому соглашению Клюни не стал звать Заиду и Хабибу, а могучая старуха Ямина едва ли подходила для такой роли. Клюни тоже не составил ему компании — проводив его в покои для гостей, он сразу же извинился и ушел собирать своих молодцов.
После мытья личный цирюльник Клюни подстриг Дику волосы и бороду. Он начал перебирать одежду, принесенную Клюни — шотландец якобы вынес ее из его дома. Потом дом захватили… Правда, Дик не помнил, чтобы что-нибудь оставлял там.
Однако платье сидело хорошо, как будто было специально сшито для него. Дик с удовольствием надел чистую гандуру, шелковый кафтан, набросил на плечи легкий шерстяной селхам. Позади него открылась дверь.
— Я не могу больше ждать! Дик, любовь моя!
Он обернулся.
— Эжени!
Она оказалась в его объятиях прежде, чем он осознал, что протянул ей руки.
— Клюни велел подождать в другой комнате, но я не в силах. Я уже достаточно долго ждала — хватит! Ох, дорогой мой!
У стены стояла кушетка, на которой Дик впервые начал знакомиться с обычаями этой страны так много лет назад. Пора возвращаться — начинать путешествие назад, к собственным обычаям.
— Эжени! — прошептал он снова, нагнулся и поднял любимую на руки, внезапно ощутив тепло ее тела.
Солнце уже садилось, когда звук двери, открывавшейся в главной комнате, заставил их подняться. Дик вскочил и поспешил к двери. Эжени села, торопливо приводя себя в порядок.
Посереди главной комнаты покоев для гостей ожидал Клюни, смущенно улыбаясь.
— Прости, что помешал тебе, парень, но есть новости. И пора ужинать.
— Клюни! Дик вернулся… — все еще недоверчиво произнесла Эжени за его спиной.
Дик с улыбкой привлек ее к себе.
— Он знает об этом. Боюсь, Клюни, что извиняться за задержку надо нам. В чем дело? Что за новость?
Клюни нервно крутил бороду.
— Давайте лучше сначала поужинаем! — воскликнул он и улыбнулся Эжени, но Дик видел, как озабочен друг. Однако успело стемнеть, блюда опустели, и только тогда они продолжили разговор.
— Не тяни, Клюни! — потребовал Дик. — Какая у тебя новость? Что еще случилось? Говори же! Или мы с Эжени сами должны пойти и выяснить, что ты скрываешь?
— Я бы не советовал!
— Нет? Так в чем же дело? Неужели Зайдан оказался честным человеком?
— Не совсем, но вроде того. Как мы и предполагали, сам он расположился в воротах дома напротив, а по углам моего дома расставил стражников — в полосатых джеллаба, из его личного полка. Мои молодцы удерживают аллею. Полчаса назад он перебросил через стену камень с привязанной к нему запиской. Вот, читай сам!
Он протянул сложенный кусок пергамента, покрытый вязью арабских букв.
«Якуб эль-Аббас, приветствую тебя! В моем сердце нет желания причинить тебе вред, но изменник Хасан эс-Саид находится под твоей крышей, и женщина-франги тоже. Ты знаешь, что Макзен ищет их. Твой дом окружен, и эти двое не смогут убежать. Выдай их мне до полуночи, и я не стану совать твою шею в ту же петлю. Однако в случае отказа я не премину назвать тебя вместе с ними. Жду ответа — до полуночи я не стану докладывать в Дар эль-Махзен. Будь благоразумен и да благословит тебя Аллах!
Сиди М'Хаммед Абд эль-Кадер бен-эш-Шериф Ибн эс-Зайдан».
Дик перевел это послание Эжени, у нее перехватило дыхание.
— Достаточно откровенно! — Он взглянул на Клюни. — Зайдан объявил нам войну. Что же ты ответил?
— Я?
Клюни выглядел оскорбленным.
— Что же, по-твоему, я мог ответить? Конечно, ничего!
Улыбнувшись, Дик покачал головой.
— Ценю твою преданность, Клюни, но это послание требует ответа.
— Не понимаю…
— Сейчас нам важно войти с ним в контакт, — втолковывал ему Дик. — Можешь ли ты ответить, скажем, так: «Дай подумать». Или: «Закон Пророка не позволяет, чтобы я открыто предал своего гостя. Но если ты соизволишь один последовать за лысым нищим, который подойдет к тебе, он приведет тебя в его укрытие».
Клюни потянул себя за бороду.
— Конечно, могу! Но я ничего не понимаю.
Дик мрачно усмехнулся.
— Поймешь, поверь мне. Мы поймаем эту рыбку на ее собственный крючок. Сделай, как я говорю, Клюни, и вели цирюльнику еще раз зайти сюда.
Шотландец озадаченно нахмурился.
— Правильно ли это? — проворчал он с сомнением и вышел.
Эжени испуганно взглянула на Дика.
— Я не понимаю, Ричард, что все это значит? Ты собираешься…
Он кивнул.
— Совершенно верно! Зайдан все ясно написал. Если Клюни нас не выдаст, он нанесет удар — своими силами или позовет людей из Макзании — в любом случае нам придет конец. Поэтому нам остается только напасть на него первыми, воспользовавшись его собственной тактикой.
— Дик! — воскликнула она в ужасе, но тут пришел цирюльник, и Дик повернулся к нему.
В эту ночь луна взошла рано, превратив Дерб эль-Кубба в медленно текущую реку серебра. Человек с острым взглядом мог, приглядевшись, заметить смутные фигуры на углу Эникет Ахмад бен-Кадра и сзади в затененном дверном проеме, наискосок от дверей дома Якуба эль-Аббаса.
Откуда появился сгорбленный нищий, никто потом объяснить не мог — он возник внезапно, бредя по середине улицы, прошел мимо ворот, у которых прятался хмурый Зайдан, шепотом препираясь со старшими командирами. Лунный свет осветил худое узкое лицо нищего и голову, начисто лишенную волос, похожую на свежеснесенное яйцо. Зайдан рассеянно смотрел на него и не видел, пока тот не забубнил:
— Подаяния, подаяния, йа сиди Зайдан! Подаяния для Хасана эс-Саида!
Зайдан дернулся и уставился на него, но нищий, хромая, плелся по улице дальше. Зайдан поспешно дал указания офицерам и догнал его.
— Куда ты ведешь меня? — прошипел он.
— В ад, если ты не один, — прошептал нищий.
— Я приказал моим людям остаться и наблюдать за домом эль-Аббаса! — проворчал Зайдан. — Так где мне найти Хасана эс-Саида?
— Я отведу тебя к нему, йа сиди. Но тише! Он очень осторожен!
Над их головами мрачно завыл один из длинных рогов Рамадана, и Зайдан невольно вздрогнул.
— Отлично, — буркнул он. — Будь по-твоему. Но имей в виду; за измену ты заплатишь жизнью!
— Я поведу тебя прямо, йа сиди! — пообещал нищий.
Но это было не совсем правдой, потому что путь от дома Якуба эль-Аббаса по темной и безлюдной Дерб эль-Кубба к опустевшему гулкому дому Хасана эс-Саида никоим образом не был прямым. Однако тому были причины, люди Зайдана бродили по всем прилегающим улицам и аллеям. Так что пришлось кружить: обойти Баб Джедид, вернуться к мечети Ахмад бен-Кадра и снова выйти вдоль Зникет Бердан прямо к садовым воротам.
