Горди взглянул на шахту:
— Она думает, что я ее обокрал.
— Нет, она так не считает.
— Откуда ты знаешь. Я не пришел к реке. Она, наверное, долго ждала, а я так и не появился.
— Она не считает тебя вором, — напротив, она волнуется о тебе, думает, что с тобой что-то приключилось.
Гордон взглянул вверх. Его лицо еще не зажило. Под глазом красовался огромный синяк, отливая зеленовато-желтым, через щеку тянулась глубокая рана, да и на подбородке остались следы.
— Не слабо он отделал меня?
— Да.
— Жаль, что Мэгги ничего не знает.
— Ты прав, — сказал Батте. Он не мог предупредить Мэгги о случившемся. Это могла сделать только Сисси, но к тому времени ее дух переместился к свету. Батте хотел сделать то же самое, но золото не пустило его.
Т.Г. продолжил копать.
— С Мэгги все в порядке? — спросил он спокойным голосом через некоторое время.
— Она в порядке. Эта старая ведьма, ее тетя, использует ее вовсю. Она скучает по тебе, но все в порядке.
— А Вильсон?
— Он все ненавидит, но это из-за возраста.
— Батте, я люблю ее, — сказал Т.Г. тихим голосом.
— Я знаю, Бадди Бой, — сказал Батте. — Порой любовь бывает ох как нелегка!
— Я влюбился. Тысячу раз я предостерегал себя, но это не помогло, — зло сказал Горди, принимаясь за очередной сугроб.
— Да, — задумчиво проговорил Батте. Он не услышал ничего, о чем бы не знал. — Еще не все потеряно. Она возможно, в Англии. Ты должен поехать к ней.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Батте, видя что Т.Г. все еще продолжает копать.
— Не знаю. От этого я чувствую себя ближе к ней, как будто бы она здесь и я помогаю ей.
— Ты только зря тратишь свои силы. Побереги их. Раз уж ты встал на ноги, тебе лучше поехать в Англию за Мэгги и привезти ее сюда.
— Моих денег не хватит, чтобы доехать до Худи-Ду, не говоря уж об Англии.
— Ну, сейчас что-нибудь придумаем. Ты слыхал о том, что собираются отменить закон Шермана? — спросил Батте.
— Я не читал газет уже несколько недель.
— Гм… — задумчиво произнес Батте. — Если они это сделают, то «серебряный» бум пройдет, а золото сильно подскочит в цене.
— Какая мне разница. У меня нет ни золота, ни серебра.
— Да… — задумчиво протянул Батте. — Но ведь ты хочешь поехать к ней, правда?
— Забудь об этом, Батте, ей лучше без меня.
— Опять злишься на себя?
Может быть, он злился на себя. Он был жестоко избит и, кроме того, потерял любимую женщину. Кому, как не ему, досадовать на себя?
— У тебя есть повод, но лучше не злиться. Ты все же доктор.
— Я уже много лет не практикую.
— Ты сможешь начать практику. Разве ты забыл, чему тебя учили? — спросил Батте. — Нет. Ты знаешь столько же, сколько тогда, когда практиковал. Телеграфируй своему отцу и поезжай в Феникс. Потом бери эту девчонку с братом и начинай новую жизнь. У тебя это получится.
Нельзя сказать, что эта мысль не приходила в голову Т.Г., но он не хотел, чтобы Мэгги стала женой врача.
— Батте, быть женой врача не так уж и хорошо.
Т.Г. вспомнил свое детство. Тогда их семья жила на заработки отца. В их доме постоянно были свежие яйца и овощи с огородов благодарных пациентов. Каждую осень им приносили тушу свиньи. Все лето на их столе были куры.
Время от времени в их деревне вспыхивали эпидемии холеры, тогда отец не появлялся дома по несколько дней. А когда он приходил, то, съев то, что оставалось от обеда, несколько часов беспробудно спал. Больные приходили в любое время дня и ночи. Случалось так, что и во время праздников ему приходилось работать.
Ему постоянно приходилось принимать роды, ухаживать за безнадежно больными и прочее, так что времени на семью не хватало.
По этой причине Горди бросил занятия медициной и стал старателем. Он желал лучшей участи для себя, чем повторить путь отца. Он хотел иметь полноценную еду на столе, покупать новые ботинки своим детям каждую зиму, построить большой дом, иметь автомобиль, чтобы каждое воскресенье катать своих близких.
— Ты в любой момент опять можешь стать врачом, — сказал Батте.
— Нет уж, спасибо. Я уже попробовал, что это такое.
— Хочешь быть с Мэгги, да?
— Я много чего хочу.
Закинув лопату на плечо, Горди пошел прочь.
— Эй! — крикнул Батте, садясь на бревно. — Ты вернешься? — Ему опротивело проводить все дни в одиночестве.
Горди даже не оглянулся. Батте наблюдал, как тот медленно пробирался через сугробы и в конце концов исчез за холмом.
Глядя на унылый зимний пейзаж. Батте вздохнул. Ему вдруг стало одиноко.
Навострив уши, Батте посмотрел перед собой.
— Что?.. Вижу, что он расстроен, — пробормотал Батте.
Даже полный идиот мог понять, что Горди втюрился в девицу Флетчер.
— Почему я? Я же ничего не сделал для него, — бормотал Батте.
— Да, я знаю, что такое любовь… Да и Бог с ней. Я хочу получить свою награду, — произнес он.
Батте продолжал завороженно смотреть на свет, возникший перед ним. Свет манил его. Если он войдет в этот свет, то придется расстаться со всем земным.
— Ты думаешь о будущем своей племянницы и племянника? У них есть крыша над головой, и они не умирают с голоду. Да… Я знаю. Но Меннинг любит ее. Он сможет позаботиться о ней… Ты не можешь меня винить в этом. Он врач, он сможет обеспечить их будущее… Не такое, конечно, какое им дало бы мое золото, конечно, не такое. Будь у них мое золото, они бы были сказочно богаты.
— Хватит придираться, — произнес Батте, нахмурившись. Больше всего на свете он не любил придирчивых женщин.
— Ну, я не хочу оставаться здесь навсегда, я тебе говорил об этом.
Там, где он находился, ему нравилось, но не навсегда же оставаться в таком состоянии? Каждый день он видел, как люди воссоединялись со светом. Он помнил выражения их лиц, полных радости.
Он взглянул в сторону шахты. Она приносила больше огорчений, чем радости. Сисси уговаривала его последовать за ней, да и восхитительный свет манил его… Останься он здесь, появится новый старатель, с которым придется снова воевать. Ему уже начинало надоедать такое положение вещей.
Черт возьми, смерть оказалась не менее сложной, чем жизнь!
Через неделю Т.Г. снова отважился посетить шахту. Он не раз зарекался не возвращаться туда, ведь Мэгги уехала, а компания Батте не очень его устраивала.
Рано утром в воскресенье Т.Г. отправился к шахте, дабы еще раз приобщиться к атмосфере, царящей вокруг бывшего жилища Мэгги.
Отблески холодного солнца слепили Т.Г. Его тяжелые ботинки ломали наст. В лучах восходящего солнца шахта казалась мрачной. Т.Г. подумал о том, как все бы изменилось, будь Мэгги в землянке.
