Девушка не могла отрицать очевидного или придумывать иное объяснение. Шанс ласкал ее дерзко, и мышцы живота девушки напряглись. Он еще глубже ввел пальцы, и ее тело открылось ему навстречу.
Темпест открыла глаза, когда он неожиданно убрал пальцы и накрыл ее своим телом. Она почувствовала, как его напряженная плоть коснулась ее живота, когда он поудобнее устраивался у нее между ног.
У Темпест были закрыты глаза, поэтому она не заметила, как сильно напряглось его лицо. Серые глаза мужчины потемнели, он пристально вглядывался в лицо девушки. Нелегко ему давалось развеивать ее страхи и подогревать ее желание. Он уже не мог сдерживаться — его собственное желание требовало удовлетворения.
— Слишком быстро, — пробормотал он, пытаясь управлять тем, что сам и начал. — Кажется, рядом с тобой я всегда теряю голову.
— Хочешь остановиться?
— Нет! — В его глазах она заметила лихорадочный блеск, когда он накрыл ее губы своими губами.
Он сунул свою руку между их телами, и Темпест почувствовала, как он направил свою затвердевшую плоть глубже.
Она инстинктивно сжала ноги вокруг него, но эти только усилила давление. Шанс стал раскачиваться, и внезапно ее растущий дискомфорт превратился в обжигающую боль, когда ее плоть заключила в себя его плоть, и Шанс полностью овладел девушкой.
Они ахнули в унисон. Он опустил голову ей на плечо. Она сглотнула и почувствовала, что дискомфорт, который она чувствовала изначально, утих, когда его твердая плоть наполнила изнутри ее тело.
Потом он стал медленно двигаться. Шанс дышал прерывисто, его бедра, кажется, жили собственной жизнью. Вскоре размеренно движение его плоти внутри нее создало новое напряжение в телах обоих.
— Ты чувствуешь это? — спросил он, нащупывая ее левую ногу и заводя ее себе за бедро. Небольшая перемена положения позволила ему войти глубже, оба застонали от наслаждения.
Удивительный жар охватил девушку, когда Шанс стал двигаться быстрее, в теле росло новое напряжение. Должно быть, он чувствовал то же самое. Пальцами он впился в ее ягодицы, и его движения перестали быть ритмичными. Два резких толчка — и он повалился на девушку, внутри которой пульсировало множество ощущений. Темпест выгнула спину, все глубже принимая его в свое лоно. Ее негромкие вскрики слились с его хриплыми возгласами, когда его плоть, казалось, взорвалась внутри нее.
Она дрожали от неимоверного наслаждения. Ни у кого не было сил двигаться. Темпест закрыла глаза, борясь с наворачивающимися на глаза слезами — она знала, что с Шансом ей бояться нечего.
Сердце так бешено колотилось в груди, что Матиас думал, что оно вот-вот разорвется.
Раньше он думал, что только старики рискуют умереть после страстного соития, но если ему предначертано судьбой погибнуть в объятиях Темпест — он умрет самым счастливым человеком.
— Ты едва не убила меня, — прошептал он, целуя ее в макушку.
Темпест замерла, икнула ему в грудь.
— А я до сих пор не могу отдышаться.
Он потянулся и укрыл их простыней. Кожа Темпест была влажной от пота, но он решил, что она будет благодарна ему за этот жест стыдливости.
Матиас лег на бок и прижал ее к себе, чтобы видеть ее лицо.
— Ты плакала? — пробормотал он. — Я сделал тебе больно, любимая?
«Я был слишком настойчив. Слишком груб. Высечь меня надо за то, что расстроил ее».
— Нет, все хорошо, — начала она.
— Не лги. На твоих щеках слезы, Темпест. — Вид слез настолько задел его, что он стал вытирать их большим пальцем.
— Шанс, ты не сделал мне больно. — Она замолчала, прикусила губу. — Может быть, только в самом начале — немного.
У Матиаса не было опыта соблазнения невинных девиц. Темпест оказалась исключением из большинства правил, которыми он руководствовался по отношению к женщинам. Он лишил ее невинности, а из разговоров с друзьями он знал, что у невинной девушки могут возникнут болезненные ощущения. Но даже если это так, все равно он был бестактен во время соития.
— Впредь буду более аккуратен с тобой, — торжественно пообещал он.
— Ты и был очень аккуратен, — заверила она, касаясь его лица. — Случившееся меня ошеломило, вот и все.
Матиас нерешительно кивнул. Сейчас он мог ей только посочувствовать. Он обнял ее за плечи. Она прижалась щекой к его груди.
При мысли о том, что он стал причиной ее слез, Матиас сам едва не зарыдал.
— Это все меняет, — пробормотал он в ее волосы.
Темпест вздохнула.
— Ты захочешь сделать это еще раз.
Его плоть шевельнулась в ответ на эти слова.
«Не сейчас, ненасытная!»
Матиас положил руку поверх простыни на растущую выпуклость, чтобы она не заметила, что его тело совершенно его не слушается.
— Снова уложить тебя в постель? Да. Я мог бы привыкнуть засыпать с тобой в обнимку…
Темпест обвела пальцем вокруг его левого соска, и плоть под ее пальцами затвердела. Каждый ее жест возбуждал его.
— Только засыпать? — невинно спросила она.
Матиас не слишком нежно уложил ее на спину, сам улегся сверху.
— Нет, ты делаешь меня ненасытным. Я хочу всего. — Он взял ее руку и положил себе на промежность, чтобы она почувствовала доказательство его желания. — Если бы тебе не было больно, я бы уже был внутри тебя.
— Я не такая неженка, — возразила она. — Мы могли бы…
Матиас покачал головой. Еще одно слово — и он отбросит простыни и войдет в нее.
— Нет, — сказал он, смягчая отказ поцелуем. — Не хочу больше причинять тебе боль. Я могу подождать.
Теперь, познав ее, он знал, что будет обладать девушкой еще раз.
«И еще раз».
Матиас лег на спину, прижал ее к себе, чтобы иметь удовольствие сжимать ее в объятиях. Его друзья, скорее всего, посмеялись бы над тем, что он настолько ослеплен любовью, но он готов выносить их насмешки. Темпест стоила того.
— Скоро мне придется еще раз сыграть роль кучера и отвезти тебя домой, — сказал он, испытывая такое наслаждение, что даже расставание не могло испортить ему настроение. Если Темпест окажется в своей постели до того, как ее матушка вернется домой, леди Норгрейв никогда не заподозрит, что последние пару часов ее дочь провела в постели с мужчиной.
— Значит, это будет наш с тобой секрет? — Девушка подняла голову, которая удобно лежала на его груди, посмотрела ему в глаза. — Ты не скажешь своим друзьям.
Матиас взъерошил волосы. От друзей у него секретов не было, но не это ее волновало в первую очередь. Темпест беспокоилась, что их семьи узнают об их отношениях. Но это была их первая ночь, и он не хотел портить ее правдой.
