– Не нужно говорить такие вещи. – Его голос стал напряженным от волнения, а рука, лежавшая на бедре Антонии, напряглась. – Это все равно что желать себе смерти, Антония. Ты не должна больше никогда даже думать о чем-либо подобном.
– Нет-нет, это совсем не то, Гейбриел, – поспешила успокоить его Антония, покачав головой. – Я никогда не связывала эти мысли со смертью. Я представляла себе это просто… как блаженство, наверное. Прости. Не могу понять, почему я об этом заговорила.
– Если у тебя такие фантазии, значит, ты неясно мыслишь, Антония. – Он обернулся и пристально посмотрел на нее.
– Нет, ничего подобного.
– Ты должна пообещать, что, если такое повторится, ты сразу же скажешь мне.
– Тебе?
– Да, – не задумываясь ответил Гейбриел, а потом слегка дрогнувшим голосом добавил: – Или кому-нибудь другому. Например, Нелли или своему брату. Обещай мне, Антония, – потребовал он с непонятной настойчивостью.
– Да, я обещаю. Прости, Гейбриел, я не хотела тебя пугать.
Он снова ушел в себя, Антония почувствовала это, потому что его взгляд опять стал туманным и почти отрешенным. Не зная, что делать, Антония подошла к скамье и расчистила ее, но садиться не стала, а, подчинившись интуиции, вернулась к Гейбриелу и положила руку ему на талию. Резко обернувшись, он снова взглянул на Антонию.
– Гейбриел, – тихо заговорила она, – может быть, хочешь рассказать мне об этом? О смерти Сирила?
Он отрицательно покачал головой.
Несколько мгновений Антония размышляла, имеет ли право вмешиваться. Она знала, каково это, когда из лучших побуждений пристают с расспросами и советами.
– Знаешь, я думаю, ты должен это сделать, – в конце концов сказала она, стараясь быть твердой. – Ведь у тебя была какая-то причина привести меня сюда, не так ли? Не для того же, чтобы просто любоваться природой?
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Гейбриел заговорил.
– Антония, ты действительно собираешься уехать?
– Я просто хочу сделать то, что будет лучше для нас обоих, – немного помолчав, ответила она. – Я не хочу быть тебе в тягость. У меня есть семья. У меня есть… люди, которые по-своему обо мне заботятся. Что ты хочешь от меня услышать? Скажи, и я это повторю.
Прищурившись от солнца, Гейбриел посмотрел на небо.
– Наверное, что мы всегда будем уважать друг друга. Что мы будем… друзьями. Всегда, Антония. Друзьями, которые способны сопереживать. И… скучать друг о друге, с любовью вспоминать друг друга.
– О, Гейбриел, это просьба, которую так легко исполнить, – шепнула она, положив руку ему на грудь.
Он снова перевел взгляд на воду, и в его глазах опять появилось отрешенное, страдальческое выражение.
– Сирил утонул, – глухим голосом произнес Гейбриел после долгого молчания. – Он утонул. Там. – Уверенно подняв руку, он указал на середину озера. – Я… его ударил. Я не собирался этого делать, но сделал. А потом он просто… умер.
– Понимаю, – протянула Антония. – А вы были в лодке? Или плавали?
– Я не умею плавать. – У него перехватило дыхание. – Я так и не научился. – Гейбриел не отрывал взгляда от озера, которое, казалось, притягивало его к себе.
– Не умеешь плавать?
– Да, – признался Гейбриел. – Вода… пугает меня. Я научился скрывать это, научился держать себя в руках.
Гейбриел боится воды? Антония не могла в это поверить. Он больше года провел на море и теперь управляет судоходной компанией. Он целую жизнь прожил на палубах, в доках, на пристанях Вест-Индии. Как может такой человек бояться воды?
Взяв Гейбриела за руку, Антония подвела его к старой скамье.
– Я хочу, чтобы ты сел. Мне нужно задать тебе вопрос.
Он запустил пальцы в светлые волнистые волосы, но все же сел.
– Я совсем не собирался этого делать. – Его голос стал совсем безжизненным. – Я им говорил. Это был просто несчастный случай.
– Да, ты не кажешься мне человеком, который может намеренно ударить кого-то, – постаралась успокоить его Антония.
– Ты ошибаешься. – Он обернулся и вызывающе посмотрел на нее. – Я намеревался ударить Джереми… В тот момент мне просто хотелось убить его.
– Джереми? – Антония недоуменно сморщила лоб.
– Лорда Литтинга, племянника герцогини.
– О-о! – Раза два или три Антония встречала Литтинга, а последний раз видела его в день смерти мужа, когда лорд приехал провести вечер в Селсдоне. – Я была плохо знакома с ним, но вполне могу представить себе, что могло возникнуть желание отделаться от него.
– О, Антония, в то время он был просто мальчиком, – чуть ли не теряя терпение, возразил Гейбриел. – В нем было много озорства. Он был немного хвастливым, какими часто бывают старшие мальчишки. Но он был… не злым, а просто самоуверенным и глупым.
– Пусть так, – согласилась Антония, не веря в то, что это была правда. – И вы втроем играли?
– Мы катались на весельной лодке. – Гейбриел снова указал на воду вдали: – Вон там.
– Катались на лодке, когда ты не умел плавать? – резко спросила Антония. – Но это же неумно.
– Я не хотел идти, – тихо ответил он и провел рукой по лицу. – Я не хотел, но вокруг было много народу. Собралась вся семья герцогини. Я даже не предполагал, что меня пригласят, но в последнюю минуту Сирил упросил мать и она уступила ему. Других сверстников у Сирила не было, и самым близким к нему по возрасту был Джереми.
– Итак, тебе было двенадцать. А Сирилу сколько? Одиннадцать?
– Почти двенадцать, – глухо ответил Гейбриел. – А Джереми… по-моему, четырнадцать. Ему захотелось покататься на лодке, но все мужчины уже изрядно выпили, поэтому Джереми решил, что с ним должны пойти Сирил и я. Я отказался, и тогда он стал насмехаться надо мной и говорить, что я боюсь воды, – и это была правда. – Гейбриел стиснул зубы так, что у него свело челюсти.
– О Боже, – вздохнула Антония, – какими жестокими могут быть дети!
– Мне нужно было не соглашаться, – проговорил он сквозь стиснутые зубы. – Обычно я не поддавался Джереми, ведь я был рослым, но кое-кто из взрослых – возможно, братья герцогини? – начал смеяться над тем, что я боюсь воды.
– А взрослые могут быть еще более жестокими, – добавила Антония.
– А потом кто-то из них заявил, что стоит взять и бросить меня в озеро, – с подавленным видом продолжал Гейбриел. – Он сказал, что это лучший способ научить меня плавать, а другой пошутил, что евреи, как колдуны, наверное, не тонут. Сейчас я понимаю: он просто не думал, что я его слышу, но… мне стало страшно, что они на самом деле это могут сделать. Для меня это было намного ужаснее, чем кататься на лодке с Джереми, поэтому… я сел в лодку.
– О чем только думали эти люди? – прошептала Антония.
