– Ровно на одну битву больше, чем нужно, – заметила она, когда он кончил. – Но я надеюсь, что это последняя. Я надеюсь, что теперь все кончено. Ради миссис Бингс, и миссис Клири, и миссис Слэттери. Я рада, что вы мне все рассказали. Мне давно хотелось узнать об этом. Но я боялась. В страшных снах я видела, как он кричит и корчится в смертных муках.
– Нет, – сказал он, – больше не будет этих страшных снов, Эллен. Я рассказал вам правду. Я ничего не приукрасил ради вашего спокойствия.
– Я так и подумала. – Она улыбнулась. – Благодарю вас, Доминик. Я рада, что вы были с ним. Раз уж я сама не могла… хорошо, что там были вы. Он вас любил.
– Мне кажется, единственное, что заставило меня проделать ту ужасную дорогу обратно в Брюссель, – сказал он, – это надежда принести вам эту весть… самому. Мне не хотелось, чтобы вам рассказал об этом кто-то другой. Я – или вообще никто.
Она кивнула и вдруг остановилась. Он понял, что она ведет сражение с самой собой. Он крепко взял ее за плечи и притянул к себе. Он не целовал ее. Он прислонился щекой к ее щеке, обнял, покачивая.
– Все слезы о нем я давно выплакала, – сказала Эллен. – Я не собираюсь плакать в вашем присутствии. Но это такое облегчение – знать! Такое облегчение, Доминик! Может быть, теперь я смогу позволить ему потихоньку уйти. Какая-то часть моего сознания все еще ожидает, что он когда-то войдет в открытую дверь.
– Я знаю, – сказал он. – Я знаю. – Он закрыл глаза и укачивал ее, дивясь тому чудовищному заблуждению, которое заставило его вообразить, будто он ошибся в своих чувствах к ней тогда, в Брюсселе. Он привлек ее к себе, чтобы она ощутила покой, который ей необходим. Он был счастлив, ощущая знакомый запах ее волос, ее гибкое, стройное тело. Все еще стройное – она пока не располнела.
Она прислонилась щекой к его широкому плечу и закрыла глаза. И отдалась спокойному ощущению, исходившему от его горячего и сильного тела, от обхвативших ее рук. И радовалась, что спросила у него, радовалась, что он ей все рассказал. Какое счастье, думала она, что он вошел в жизнь Чарли три года назад. Он успокаивал Чарли, когда тот лежал при смерти, а теперь он здесь – и успокаивает ее.
Наконец она подняла голову и заглянула ему в глаза.
Потом прикоснулась кончиками пальцев к его щеке.
– Доминик, – сказала она, – вы знаете, я никогда не переставала относиться к вам с симпатией. Вы были хорошим другом Чарли. Я рада, что мы сумели снова вернуться к прежнему, несмотря на то, другое. Спасибо, что вы мне рассказали.
Он улыбался, глядя на нее.
– Все решат, что мы заблудились, – сказала она, отходя от него. – Хотя я не слышала, чтобы кто-то спускался с холма. А вы?
– Вы нас обманули! – крикнул с того берега лорд Эджертон, когда лорд Иден помогал Эллен пройти по камням. – Вы вовсе не поднимались наверх. Мы со Сьюзен по крайней мере были честны в своей лености, не так ли, дорогая?
– Ах, но зато мы подвергли свою жизнь опасности, переходя ручей по этим камням, – весело отозвался лорд Иден. – А не остались из трусости на этой стороне. Верно, Эллен?
– И еще мы рисковали, что нас затопчут эти резвые детишки, если им придет в голову спуститься, – добавила Эллен. – А, вот и они. Господи помилуй, неужели это кричит Дженнифер? Или это Анна? Вот бесенята! Дженнифер. очень хорошо здесь, милорд, хотя я и боюсь, что она впадает в детство. Я очень благодарна вам за то, что вы пригласили нас.
Граф переводил взгляд с нее на брата и обратно.
– Осмелюсь выразить надежду, сударыня, что здесь хорошо вам обеим, – сказал он и повернулся, чтобы усадить Сьюзен на лошадь. – Вы хорошо выглядите. Неужели это моя супруга бежит вниз по склону? Пожалуй, удачно, что я не взял с собой монокль. Позвольте подсадить вас?
– Если только вы меня немного приподнимете, милорд, – отозвалась Эллен. – Я могу сесть сама.
– Нет, не надо! – И лорд Иден в два шага покрыл разделяющее их расстояние. – Я подниму вас, Эллен.
Лорд Эмберли бросил на брата взгляд, в котором смешались любопытство и удовольствие, а потом с улыбкой повернулся к жене, которая с шумной компанией переходила через ручей.
Граф и графиня пригласили всех желающих присоединиться к ним во второй половине дня для прогулки по берегу, но предупредили, что предпринимают ее ради детей и заниматься будут в основном ими.
Вдовствующая графиня предложила съездить в деревню Эбботсфорд – после того, разумеется, как все отдохнут от утренней прогулки. И она многозначительно посмотрела на Эллен. Выбор в тамошних лавках, сказала она, небогатый, но само по себе местечко красивое. И можно зайти к барышням Стэнхоуп, которые будут в восторге от новых знакомств, или к жене пастора, если только удастся отвлечь ее от быстро растущей стаи их детишек.
Эллен и Дженнифер согласились поехать.
Аллану Пенворту тоже нужно было отдохнуть после ленча. Мэдлин поднялась с ним наверх, стараясь не досаждать ему своей опекой.
– Сегодня прекрасный день, – сказала она. – Вы, может быть, предпочтете посидеть на церковном дворе или перед трактиром, пока остальные будут бегать по лавкам? Вам понравится деревня.
– Я намерен провести это время на природе и порисовать, – сказал он. – Сегодня утром я долго гулял с вашей матушкой, и она снабдила меня всеми необходимыми принадлежностями.
– Прекрасно, – сказала Мэдлин. – Куда мы пойдем? На террасу?
– Мы никуда не пойдем, – возразил он. – Вы поедете с прочими дамами и с удовольствием проведете время в деревне. Я же устроюсь на другой стороне моста и буду рисовать дом.
– Нужно только, чтобы кто-то принес вам этюдник, кисти и прочее, – сказала она. – Я с огромной радостью помогу вам, Аллан. А в деревне я побываю в другой раз.
– На свете существуют слуги, – ответил он. – Это очень просто – попросить их.
– Но мне хочется остаться, – настаивала она. – Я скучаю по тем дням, Аллан, когда мы с вами были неразлучны.
– Только что вы кипели энтузиазмом показать деревню миссис Симпсон. Не нужно ради меня лишать себя этого удовольствия, Мэдлин. Я буду совершенно счастлив, занимаясь рисованием в одиночестве. Я предпочитаю быть один, когда рисую. Так мне лучше удается сосредоточиться.
Они остановились у его комнаты.
– Так вы действительно не хотите, чтобы я пошла с вами? Я вас раздражаю, Аллан?
Он сильно разозлился.
– Вы меня не раздражаете. Отнюдь. Или я опять сказал что-то не то? Ляпнул, да? И снова сделал вам неприятно. Кажется, все эти дни я постоянно огорчаю вас, хотя это совершенно не входит в мои намерения. Тогда останьтесь со мной, Мэдлин, если вы так этого хотите. Я не возражаю.
– Мне кажется, нам нужно разорвать нашу помолвку, – бросила она торопливо. Голос ее звучал не очень твердо, и она с опаской огляделась, убеждаясь, что в коридоре никого нет.
