Нет, эта неясная тревога не была игрой воображения, у нее должна быть какая-то причина. И постепенно она поняла: «Есть кое-что, что мне обязательно надо вспомнить, что я должна вспомнить!»
Время от времени Анжелика вставала и подходила к узкому окошку башни. Занимавшая весь этаж круглая комната когда-то была сторожевым постом донжона, а теперь в ней царил покой и уют. Прекрасные гобелены на стенах помогали сохранять тепло; большое готическое кресло с высокой спинкой, на котором лежали мягкие подушки, маленький столик и несколько стульев того же стиля, скамеечки и гобеленовые карро дополняли меблировку. На буфет Анжелика велела поставить закуску, фрукты, напитки.
Через приоткрытую дверь проникал свет из большой комнаты, окна которой выходили на фасад дома, и слышались негромкие женские голоса. Там царил Флоримон, окруженный заботами кормилицы, няни и госпожи Изор. Ловкие пальцы женщин порхали над веретенами, а сами они между тем беседовали на гасконском языке, который несколько отличался от наречия равнинных жителей.
Этим вечером Анжелика ждала мужа.
Граф прислал человека, чтобы предупредить ее о своем возвращении, но теперь буря, несомненно, задержит его в пути и он сможет приехать только завтра утром.
Все это до слез расстроило молодую женщину. Всякий раз, когда мужа не было рядом, ее охватывала тоска.
Посланец Жоффрея немного рассказал Анжелике о праздничном приеме короля во дворце Веселой Науки, о церемонии встречи, пиршестве и о том, какой бал был дан в честь короля. Все прошло блестяще. А ведь и она могла быть там, вместо того чтобы сидеть здесь и ломать себе голову, воскрешая в памяти обрывок воспоминания, подробность, которая, вне всякого сомнения, какой-нибудь пустяк. Нечего об этом думать! Ей нужно отвлечься от этой навязчивой идеи. Если бы Жоффрей был здесь, она бы тотчас все забыла, укрылась в его объятиях и слушала, как он в своей неповторимой манере весело рассказывает о своих впечатлениях, делится новостями о мирных переговорах и королевской свадьбе…
Сверкнула молния, прогремел гром, и Анжелика увидела через узкое окошко, как осветились белым призрачным светом вершины деревьев. Через мгновение все снова погрузилось в непроглядную ночную тьму…
Завтра он будет здесь.
Но как же далеко это завтра! Этой ночью она не сможет уснуть. Анжелика встряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивой тревоги, но почувствовала, что вот-вот поймает ускользающую мысль.
«Это было в Плесси. В комнате принца Конде… Когда я подглядывала в окно. Надо вспомнить все, начиная с этой минуты, все, шаг за шагом…»
Внизу хлопнула дверь, и из зала маленького замка послышался голос.
Анжелика подскочила и выбежала из комнаты. Она узнала голос Жоффрея.
— О, любимый мой, наконец вы здесь! Как я счастлива!
Она сбежала вниз по ступенькам, и он подхватил ее в свои объятия.
— Вы легкая, как эльф, моя прекрасная фея!
— Вы насквозь промокли. Вы должны были переночевать в ближайшей деревне.
— Но я обещал вам, что буду дома этим вечером!
— Мне было так тоскливо без вас.
Какой он добрый, какой внимательный!
Он догадался, как тяжело ей было в темный ветреный вечер, когда дождевые струи били в стены маленького пиренейского замка. И он не дрогнул встретить бурю лицом к лицу, чтобы быть с ней этой ночью! Она его обожала!.. Он был здесь, и все озарилось светом!
Анжелика услышала ворчание старого конюха-горца, который прибежал, чтобы позаботиться о лошадях и отвести их в конюшню. Хозяин так опрометчив! Только он способен так рисковать, поднимаясь по скользким тропам во время бури.
Да! Он такой один! Он удивительный!
Она проводила его в теплую и удобную комнату, позвала слугу, чтобы тот снял с Жоффрея промокшие сапоги, пока Куасси-Ба с помощниками вносили сундуки.
Граф быстро переоделся, выпил бокал красного вина, но сказал, что поел в дороге, ведь после недели непрерывных пиршеств он с нетерпением ждал той минуты, когда благополучно доберется до Беарна, где ему хватит куска хлеба и зубчика чеснока.
— А Флоримон? Он уже научился любить чеснок и жюрансонское вино, как славный король Генрих IV, которому сразу после рождения дал их попробовать его дед — король Наварры Генрих д’Альбре?
— Я пыталась натереть ему губы чесноком, как это сделал дед короля Генриха IV, но Флоримону это не нравилось.
— Он все так же красив, наш Флоримон?
— Он становится красивее день ото дня.
Жоффрей опустился в кресло, не скрывая своего удовлетворения. Анжелика поставила на столик рядом с ним небольшую вазу, полную винограда.
Устроившись на подушке у ног мужа, она прижалась к нему.
— Рассказывайте.
— Клянусь честью, все прошло великолепно, — ответил Жоффрей де Пейрак, пощипывая виноградную гроздь. — Город устроил прекрасные празднества. Но, не хвастаясь, могу утверждать, что мой прием во дворце Веселой Науки был самым лучшим. Я успел вовремя привезти из Лиона механика-пиротехника, и он устроил нам очень красивое театральное представление с фейерверком.
— А король? КОРОЛЬ?
— Что ж, король — красивый молодой человек, явно радующийся почестям, которые ему оказывают. У него круглые щеки, ласковые карие глаза, и хотя он преисполнен величия, по-моему, на душе у него тяжело. Малышка Манчини нанесла Людовику сердечную рану, которая еще не затянулась, но, имея высокое представление о священном долге короля, он подчинился государственным интересам. Я видел королеву-мать, красивую, печальную и немного себе на уме. Видел, как Великая Мадемуазель и маленький Месье ссорятся из-за вопросов этикета. О чем еще вам рассказать? О множестве знатнейших имен и уродливых лиц, которые я повидал?.. Но, честно говоря, меня больше всего обрадовала встреча с Пегиленом. Вы ведь помните графа Лозена, этого племянника губернатора Беарна герцога де Грамона? Прежде чем отправиться в Париж, он был у меня в Тулузе частым гостем. И вот я снова увидел его хитрую кошачью мордочку, такую же, как во времена, когда мы делили одних и тех же любовниц.
— Жоффрей!
— Но он сдержал свои обещания и применил на практике все знания, которые почерпнул на наших Судах любви. По крайней мере, я убедился, что у дам он любимец. А своим остроумием он покорил короля, который не может обойтись без шуток Пегилена.
— Ну а король? Расскажите мне о короле. Он выразил вам свое удовлетворение приемом, который вы устроили в его честь?
— Да, и чрезвычайно учтиво. Он несколько раз произнес, что огорчен вашим отсутствием. Да, король был удовлетворен… слишком удовлетворен.
