Он не спорил, зная: все, что бы он ни сказал, только еще больше укрепит ее намерение остаться.
— И потом, не все горожане против нас. Марджи Крофт и ее муж Люк приедут завтра вечером на обед. Они хотят познакомиться с тобой.
* * *
Марджи Крофт немного нервничала, выйдя из коляски и поднимаясь по ступенькам крыльца. Она никогда в жизни не видела индейцев и не была уверена, что хочет увидеть одного из них сейчас. Но Бриане нужно было знать, что не все в городе думают, будто она не лучше индианки. В конце концов, девочка не сделала ничего плохого — кроме того, что влюбилась. И если она захотела выйти замуж за индейца — это ее дело. Лично Марджи не могла понять, как можно любить дикаря. Все они были варварами, безжалостными убийцами, и Запад стал более мирным и безопасным теперь, когда их всех заключили в резервации.
— Ты уверена, что это хорошая затея? — спросил Люк Крофт, когда они стояли у передней двери.
— Я не знаю, но уже слишком поздно возвращаться. Улыбайся, Люк.
Марджи сияла, когда Бриана открыла дверь и пригласила войти. Женщины обнялись, Бриана приняла пальто, а потом представила гостей Шункаха Люта.
Марджи Крофт внимательно рассматривала человека, которого Бриана назвала своим мужем. Он был самым красивым из всех красивых мужчин, которых видела Марджи, а видела она их немало в свое время. Высокий, смуглый, он обладал строгой красотой и был мужчиной в полном смысле этого слова. Штаны из оленьей кожи и рубаха, в которые он был одет, облегали, как вторая кожа, и ясно очерчивали его длинные ноги и мускулистые руки.
Он не умел вести светскую беседу, но сидел спокойно, пока Марджи, Люк и Бриана вспоминали Генри Бьюдайна и болтали об изменениях, произошедших в Винслоу. Он мало разговаривал и во время обеда, который приготовила хозяйка, но Марджи быстро заметила, что его взгляд часто обращается к Бриане. Другие люди ее расы могли считать его дикарем, но Марджи была тронута глубиной любви, сиявшей в глазах Шункаха, когда он смотрел на свою жену, и она решила: индеец или нет, он был хорошим человеком.
Позже она была поражена его спокойным характером, уважением, с которым он относился к Бриане, вежливостью ответов, когда Люк расспрашивал об образе жизни индейцев. Было очевидным, что Шункаха Люта не любил белых людей, но их, не кривя душой, воспринимал дорогими гостями в доме своей жены, и к тому времени, как они собрались уезжать, Марджи Крофт окончательно поняла, почему Бриана полюбила индейца.
* * *
Шункаха Люта выскользнул из постели, натянул брюки и вышел из дома. На улице было прохладно и темно. Яркая желтая луна висела низко над землей. Величавая луна, подумал индеец и вспомнил ночи, когда он и его друзья подкрадывались к вражескому лагерю, лежали в ожидании, когда она спрячется и взойдет солнце, прежде чем они нападут. Это были хорошие дни, когда в возбуждении битвы проливалась горячая человеческая кровь, когда нужно было завоевывать славу и подсчитывать удачные вылазки, когда буйволов было гораздо больше, чем звезд на небе, и красный человек жил так, как предназначал Вакан Танка.
Встав среди длинных густых теней, Шункаха смотрел на дом, в котором спала Бриана, затем перевел взгляд на амбар и загоны, на огород, процветавший благодаря искусной заботе Брианы, на мрак за их пределами, на очертания далеких гор. Что он здесь делает? Зачем живет в квадратном деревянном доме, ест за столом, спит на мягком матрасе под пуховыми стегаными одеялами? На полу для Брианы было слишком жестко, и Шункаха пришлось оставить пол, ибо он не мог и не хотел спать отдельно от нее. Почему он отказался от привычек Народа? Почему…
Его взгляд вернулся к темному дому. Почему, думал он. Действительно, почему? Из-за золотоволосой белой женщины, укравшей его сердце и пленившей душу, опутавшей его жизнь бархатными цепями, которые он не мог разбить при всем своем желании. Она стала частью его, жизненно важной, неотделимой частью, и он знал, что без нее зачахнет. Действительно, у Шункаха не было никакого желания жить, если он не сможет делить свою жизнь с ней. Он знал: глубоко в сердце Брианы жил страх, что он уйдет, когда родится ребенок. И правда, он часто обдумывал это, так как тяга к родным местам была сильной. Но знал, что никогда не расстанется с ней по доброй воле. Лучше жить летом и зимой на маленьком клочке выжженной солнцем земли с женщиной, которую он любит больше всего на свете, чем бродить по широким, залитым солнцем долинам, но одному.
Двое, воспользовавшись неожиданностью, напали на Адама Трента. Он ехал один, думая о Бриане, как вдруг оказался в грязи с пулей в спине.
Закрыв глаза, он боролся с подступающей темнотой, когда услышал, как бандиты приближаются. По их разговору он определил, что оба были пьяны и очень довольны убийством.
Только вот их жертва была не мертва. Еще нет.
Он ждал, пока не услышал скрип седел, свидетельствующий о том, что они слезли с лошадей, чтобы обчистить его карманы, а потом перекатился, выхватил пистолет и уложил обоих там, где они стояли.
После сильного напряжения Адам Трент провалился в глубокую темную пустоту.
И только ближе к ночи он пришел в себя. Рана перестала кровоточить, и он поднялся, прижимая руку к спине. Черт, но она причиняла такую острую боль!
Передвигаясь, словно старик, полицейский подошел к двум покойникам и перевернул их. Он опознал обоих. Джек Букер и Дэнни Макгаф. Оба были в розыске от штата Техас за огромное количество преступлений, включая ограбление и убийство.
Трент, бормоча проклятия себе под нос, схватил поводья своей лошади и вставил левую ногу в стремя. Боль пронзила его тело с новой силой, и он застонал, втаскивая себя на спину животного.
Склонившись на ее шею, он направил лошадь в сторону Винслоу, надеясь, что доберется к городу еще до того, как снова потеряет сознание.
Впервые в жизни ему пришло в голову, что он может умереть. Он спрашивал себя, будет ли Бриана беспокоиться…
Шункаха Люта направил свою лошадь к низу поросшего деревьями холма, окидывая темными глазами окрестности. Он шел по следам добычи, ведущим к мелкому ручью, по краям которого росли высокие ивы и стройные трехгранные тополя. Шункаха нередко уезжал верхом в холмы, являвшиеся частью земель Брианы. Ему нужно было побыть на воле, проехаться под голубым небом, подышать запахом земли и деревьев, побыть вдалеке от квадратного дома, подальше от стен, которые закрывали его со всех сторон и заставляли чувствовать себя, как в ловушке. Если бы не Бриана, он уже давно уехал бы.
