— Я всегда отождествляла себя с ним, — призналась Анджела, лежа рядом с Китом в своей спальне. — Возможно, потому что мы с мамой были такими разными. Да и с сестрами — тоже, хотя я никогда не переставала любить их всем сердцем. Мои сестры были голубоглазым воплощением добропорядочности и послушания, меня всегда бранили за мои дикие выходки.
— Мне кажется, я сразу разглядел в тебе эту твою замечательную импульсивность. Еще в тот вечер, в яхт-клубе, — заметил Кит, привольно раскинувшись на постели возле нее. — Какая другая женщина с такой готовностью вспрыгнула бы на палубу! — Он лениво повернул;
голову и улыбнулся. — Я уже тогда понял, что мне не терпится испробовать этот дикий характер в постели.
— А я легкомысленно согласилась на это. С моими сестрами такой номер не прошел бы у тебя ни за что.
— Значит, мне повезло вдвойне, — сказал он, с дерзкой улыбкой глядя на возлюбленную.
— А мне повезло, что ты согласился под дождем добираться до Истона.
— И ты пожалела меня из-за того, что я насквозь промок…
— То, что я испытала по отношению к тебе, мой милый, с жалостью не имеет ничего общего, — ничуть не стесняясь, ответила Анджела. Ее обнаженное тело светилось в темноте ночной комнаты, а лицо выглядело помолодевшим на десяток лет.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Кит, быстро перекатившись и оказавшись поверх любимой. Он лишь немного опирался на локти, чтобы ей не было слишком тяжело. — Знаешь, о чем я подумал? — прошептал Кит. Губы его находились всего в сантиметре от ее рта. — Поскольку мы давно, я думаю, уже десять минут, не занимались любовью… может, э-э-э… ты заинтересовалась бы моим предложением возобновить наши замечательные сексуальные упражнения…
— А я уж подумала, что ты никогда об этом не заговоришь! — ответила Анджела дерзко и вызывающе. — Поскольку целый вечер именно я приставала к тебе, то и решила… быть менее настойчивой.
— Не волнуйся, — расхохотался Кит, — я умею говорить «нет».
— Неужели?
— Думаю, у меня бы это получилось.
— Но делать этого тебе не приходилось, не так ли? — Кит помедлил, задумавшись, как бы повежливее ответить.
— Только не лги!
— Да нет же, конечно, приходилось, — все же солгал он. На лице Анджелы появилась умиротворенная улыбка.
Двумя днями позже Анджела и Кит, удобно устроившись в больших плетеных креслах на террасе, наблюдали, как Мэй с огромной скоростью катает по садовой дорожке
кукольную коляску. Неожиданно на дорожке появилась мужская фигура. В руках гость держал дорожную сумку, однако до него было еще слишком далеко, и они пока не могли различить его черты. Но вот человек вышел из тени, что отбрасывали огромные липы, и солнце отразилось в его золотых волосах.
— Фитц! — закричала Анджела, узнав своего сына. Выпрыгнув из кресла, словно спущенная пружина, она побежала — быстрее, вниз, по ступеням! — ему навстречу.
— Это мой б'атик, — по-детски картаво пояснила Мэй, остановившись возле кресла Кита. — Он меня юбит.
— Твой братик был на каникулах, правильно? — поддержал разговор Кит.
— Узе венулся, — сообщила Май. — Пивез мне подали. — И поскольку им не оставалось ничего другого, кроме как ждать на террасе. Мэй пустилась объяснять Киту, какие подарки обещал привезти ей братик.
Светящаяся от счастья Анджела вернулась на террасу под руку с высоким стройным юношей.
— Это мой сын. Гордон Фитцджеральд, — сказала она Киту, который стоял рядом с Мэй на верхней ступеньке крыльца. — Фитц, это — мой друг из Америки мистер Брэддок. Он сейчас гостит у нас.
Мужчины пожали друг другу руки, и, улыбнувшись, юноша сразу стал похож на свою мать.
— Вы — тот самый Брэддок, который выиграл Кубок Королевы, не так ли? — спросил Фитц. — Ронни Леннокс говорил, что у вас потрясающая яхта.
— Да, я купил в Плимуте новый стабилизатор. Когда его установят, смогу поспорить с вами, что у меня будет самое быстроходное судно на всех морях. Приглашаю вас как-нибудь опробовать его самому.
— Благодарю вас, сэр, я сделаю это с удовольствием! — Юноша стоял, выпрямившись, его глаза находились на одном уровне со зрачками Кита.
— Я надеюсь, у тебя с собой — тот подарок, что ты обещал Мэй, — вмешалась в разговор Анджела, пытаясь одновременно приструнить девчушку, которая прилагала все усилия, чтобы открыть дорожную сумку своего брата.
— Что тебе нужно? — спросил Фитц, с улыбкой обращаясь к сестричке.
— Все-все… — взвизгнула Мэй, прыгая с ноги на ногу и потряхивая своими кудряшками.
— Ну что ж, тогда иди сюда, кукла, — сказал Фитц, взъерошив волосы сестренки. Затем он поставил свой саквояж на пол и, встав на колени, принялся его расстегивать.
Раздача подарков сопровождалась смехом и восторженным визгом малышки Мэй. Анджела получила первое издание писем Расина и горячо поблагодарила сына.
— Я нашел их в «Галантаре». Ты хорошо знаешь этот парижский магазин, мама. Оказываясь там, ты всегда хотела купить абсолютно все. Господин Форней хорошо помнит тебя и сказал мне, что в свое время ты спрашивала у него эту книгу.
— Я действительно искала ее, — подтвердила Анджела, любовно поглаживая потрепанный кожаный переплет. — Она просто великолепна!
За ужином они слушали рассказы Фитца о его путешествии по Германии и Франции, о шутках его компаньона, о друзьях, которых он навестил.
— Кстати, тетушка Вики тоже прислала тебе подарок, но он — в моем багаже, оставшемся на станции, — сказал Фитц. Так фамильярно он называл вдову германского императора Фридриха. Английский посол в Париже представил юношу нескольким молодым дамам, и он танцевал с ними на летнем балу у герцога де Грамона.
— Они, правда, не любят плавать на яхтах, — добавил он так, словно оценивал всех, руководствуясь этим критерием.
На следующий день все они плавали на «Акуле» и наслаждались морем, а когда возвращались домой, было уже поздно и залитая лунным светом болотистая местность напоминала блестящую парчу, которую чья-то огромная рука раскинула до самого горизонта. С радостью вернувшись к своим привычным обязанностям, Фитц нес на руках уснувшую сестренку, а затем помогал укладывать ее в кроватку и по-родственному обменивался шутками с Берджи, расспрашивал ее о семье и о том, как они отпраздновали день рождения ее жениха. Через некоторое время все они спустились вниз — к чаю и напиткам, после которых Фитц, отправляясь спать, поцеловал мать в щеку и пожелал Киту доброй ночи так тепло, словно тот был самым желанным гостем.
Провожая взглядом юношу, поднимавшегося по лестнице, Кит подумал, что тот выглядит старше своих лет. Несомненно, преждевременному взрослению этого молодого человека в немалой степени способствовала взаимная отчужденность его родителей. «Если я не ошибаюсь, — подумал Кит, — в его возрасте я уже предпринял свое первое путешествие в Китай».
