И все же пока придется смириться с тем, что это жилье будет их домом. Ее брат был настойчив. Ему необходимо встретиться с несколькими людьми, правда, он не уточнил, с кем именно. Он не собирался ехать в Хоукфорт, чтобы процесс «выздоровления», как выразился Ройс, шел там. Он не «чертов инвалид» какой-нибудь, так что поправится очень быстро и скоро с ним все будет в порядке. Спорить с ним было бесполезно.
Если бы Джоанна так сильно не любила Ройса, то, возможно, попыталась бы переубедить его. По пути в Лондон брат немного поправился, но лежать в постели отказывался и почти все время проводил на палубе. Несомненно, его выздоровлению способствовали солнце и свежий ветер, хотя, подозревала Джоанна, Ройсу просто невыносимо было находиться в замкнутом пространстве каюты.
Джоанна оглянулась на Ройса, которому Болкум Хар-рис помогал войти в дом. Точнее было сказать, пытался помочь. Ройс не стал опираться на плечо Болкума, которое тот предупредительно ему подставил, и пошел самостоятельно. На пороге он остановился и внимательно огляделся по сторонам, словно хотел запечатлеть в памяти каждую деталь.
– Ничего не изменилось, – заметил он с улыбкой.
– А почему что-то должно измениться? – спросила Малридж. Она только что спустилась вниз в своем обычном темном одеянии. – Ну и задачу вы нам задали!..
Ройс на мгновение опешил, а потом откинул назад золотистую прядь и рассмеялся. Его смех Джоанна услышала впервые после того, как Ройса освободили из плена, и этот звук поразил ее. Она с улыбкой наблюдала за тем, как Ройс крепко обнял Малридж.
Экономка, в свою очередь, довольно заулыбалась, явно испытывая облегчение от того, что хозяин вернулся живым и невредимым.
– Да отпусти же ты меня, верзила, – добродушно проворчала она. – Ну и как назвать этот ваш отъезд? Мало того, что сам пропал, – Малридж выразительно посмотрела на Джоанну, – так еще и этот неоперившийся птенец отправился в эту… утомительную прогулку, забыв о здравом смысле.
Ройс выразительно взглянул на сестру, которая постаралась тут же отвлечь от себя столь пристальное внимание.
– Да уж, в этом я с вами согласен, – проговорил Ройс. – Мы еще не обсудили, что побудило кое-кого отправиться на эту прогулку, но непременно сделаем это.
– Между прочим, неоперившийся птенец исполнил то, за что взялся, – отозвалась Джоанна. – Ройс дома, с ним все в порядке, вот что важно. А теперь, если вы позволите, мне необходимо принять ванну. – На самом деле она лукавила, поскольку приняла душ еще в каюте судна, доставившего их в Британию. Однако это был прекрасный повод улизнуть.
– Уж это точно, – бросила Малридж, неодобрительно взглянув на девушку. – Не говоря уже о том, что вам надо переодеться в приличную одежду, миледи. Что это на вас надето?
– Платье по акорской моде, – ответила Джоанна. – Оно куда удобнее английских туалетов. – Поднимаясь по лестнице, Джоанна оглянулась на брата. – Надеюсь, ты не будешь слишком много работать, Ройс, – сказала она многозначительно. – Ты еще не совсем оправился. – Удовлетворенная тем, что ей удалось отвлечь от себя внимание, Джоанна шла по лестнице наверх.
– Вы только посмотрите на себя, – сказала Малридж, обращаясь к Ройсу. – На исхудавшего ястребенка похож, который не может даже охотиться. Болкум, ступай поскорее к кухарке – пусть приготовит самые любимые блюда его светлости. Да торопись, и она пусть не мешкает.
Джоанна улыбнулась: теперь Ройсу не избежать опеки Малридж. Она спешила в свою комнату – ей нужно было побыть одной. Больше недели, пока продолжалось плавание, она крепилась, старательно избегая нежелательных вопросов. А теперь за ней шли горничные, которых Малридж отправила помогать молодой хозяйке. Они принесли горячую воду для ванны, теплые полотенца и не сводили с Джоанны любопытных взглядов. Правда, они пытались скрыть свое внимание, но Джоанна слышала, как девушки сплетничали о ней, едва она закрыла за ними дверь.
Впрочем, едва ли их можно ругать за любопытство. Когда они в последний раз видели ее, она была обычной леди Джоанной – подобно им она готова была часами копаться в плодородной земле Хоукфорта, делилась с ними холодным сидром и лихо отплясывала вокруг костра накануне Хэллоуина. Тогда в ней не было ничего незнакомого, в глазах горничных она походила на старые разношенные башмаки, к которым привыкли ноги, подумала Джоанна.
Как же давно это было! Женщина, смотревшая на Джоанну из зеркала, висевшего над туалетным столиком, казалось, вышла из легенды. Золотистые локоны, круто завившиеся от морского ветра, спадали ей на спину. Орехового цвета глаза выделялись на загорелой коже. Покрой модных в то время в Европе платьев лишь слегка подражал античным летящим линиям, а вот ее наряд был подлинно классическим. Нет, это была не туника, он прикрывал ее с головы до ног, но придавал облику удивительную женственность и изящество. Вот такой сувенир из Акоры, подумала Джоанна, смахивая слезы.
Смешно. Она не будет больше плакать, не будет! Довольно она уже лила слез по дороге домой. Дом. Она опять дома. Но сердце истосковалось по Хоукфорту. Ей так хотелось пробежаться по колосящимся золотом полям, насладиться сменой времен года, увидеть улыбки старых друзей.
Потерять себя, найденную так поздно.
Она, обладающая даром находить, вернулась домой и, к собственному удивлению, не нашла себя.
А ведь в Хоукфорте ее ждут многочисленные обязанности. Женщина в зеркале это понимала. Всей своей сутью она осознавала, что такое долг. Даже когда человек умирает и тело его истлевает, долг и обязанности остаются его потомкам. Это своего рода бессмертие.
У Джоанны разболелась голова. Она отвернулась от зеркала, но в душе сохранила образ только что отразившейся в нем женщины.
В платье, надетом после ванны, Джоанна почувствовала себя неловко. Она едва справилась с пуговицами одеяния, единственного, походившего на простую тунику, которое выбрала из своего гардероба. Пальцы стали» неуклюжими, тяжелое платье оттягивало плечи, доходившие до локтей рукава сдавливали руки, а юбка била по ногам. Хуже того, платье было грязно-зеленого цвета, походившего на ряску в заболоченном пруду. О чем только она думала, когда заказала этот наряд?!
Не зная ответа на этот вопрос, Джоанна отправилась вниз. Она так давно не видела Ройса, так беспокоилась за него, но теперь волнения, надеялась Джоанна, позади. Ройс поправляется и скоро вернется к нормальной жизни. И ей будет чем заняться, так что некоторым образом она защитит себя от всех переживаний.
Ройс ждал сестру в меньшей из двух столовых комнат, в которой семья обедала, когда в доме не было гостей. Он тоже принял ванну и переоделся. Знакомый сюртук и жилет висели на нем как на вешалке, однако, без сомнения, Ройс уже изменился в лучшую сторону. Он только что побрился, и его загоревшее лицо выглядело почти здоровым. Волосы, которые Джоанна подстригла ему во время путешествия, были зачесаны назад и спадали на плечи золотистой волной. Но самое главное заключалось в том, что глаза Ройса загорелись живым огнем, а весь его облик говорил о силе и решимости. Словом, Ройс вновь стал почти таким, каким Джоанна его знала всегда.
