– Хорошая женщина – как хорошее вино. Чем старше, тем лучше.
– Какова же я буду в пятьдесят лет?
Он рассмеялся.
– Хорошо, что меня уже не будет рядом, чтобы проверить.
– Ну, ты не так стар, любовь моя.
– По возрасту я тебе в отцы гожусь.
– Когда я вышла замуж за Натаниэля, он был гораздо старше.
Он провел рукой вниз по ее спине, обхватил огромной ладонью ягодицы.
– Знаешь, в Уитли я даже мечтать не мог о том, что мы окажемся здесь, вот так. Ты так разозлилась на меня из-за этого моста.
– Это был момент слабости. «Ярость никогда не приводит ни к чему хорошему. Она лишь отдает нас во власть наших врагов».
Рука, ласкавшая ее, остановилась. Он насторожился.
– Я не очень-то силен в Шекспире, но, думаю, на обычном языке это означает, что мухи охотнее летят на мед, чем на уксус. Ты меня для этого сюда привезла, Келли? Ловить мух?
Келли внимательно изучала его сквозь опущенные ресницы. От любви тело ее расслабилось. Ум, однако, оставался ясным и цепким. Ее мозг никогда не расслаблялся.
– Ты считаешь, что я использую то, что вы, мужчины, называете женскими уловками, чтобы добиться своего, чтобы повлиять на тебя? О, глупый, глупый Уэйн! Я слишком ценю тебя как мужчину и уважаю, как политика, чтобы всерьез поверить, что такие уловки могут тебя поколебать. Даже если бы я и привыкла действовать такими методами.
– Прости. Мне не следовало так говорить.
Она приподнялась на локте, нависла над ним. От горячей податливой любовницы, уступившей его желаниям, не осталось и следа. Да и кто из них кому уступил? Ответ не заставил себя ждать. Келли властно обхватила его подбородок двумя пальцами.
– Уэйн, ты станешь моей главной поддержкой среди законодателей. Ты имеешь на них влияние. Ты именно та сила, опираясь на которую я смогу бросить вызов губернатору Рузвельту. Ты поможешь мне сохранить мост.
Он попытался было встать, но она толкнула его назад.
– Келли, будь же благоразумна. Ты ведь сказала, что понимаешь мое положение. Я не собираюсь сражаться с Рузвельтом из-за такой мелочи, как твой дурацкий мост.
Она нанесла смертельный удар с такой же невинной и очаровательной небрежностью, с какой предложила ему лечь с ней в постель.
– Значит, придется пересмотреть свою позицию, Уэйн. С того самого дня, как это произошло, меня не оставляло любопытство. Ты сам отвез Эвелин Харди в клинику? Наверное, все-таки нет. Ты слишком осторожен. Зачем было так рисковать?
Удар попал в цель, она это видела. Кровь отхлынула от лица Узйна.
– О чем ты, черт побери? Я не знаю никакой Эвелин Харди! Протест его выглядел таким слабым, что мог бы вызвать жалость, но только не у Келли.
– «Всегда твоя, Эвелин», – процитировала она.
Гаррисон буквально разваливался на части. Ее это зрелище невероятно возбуждало.
– Господи! – прохрипел он. – Письмо! Его принесли к тебе в номер… Теперь я вспомнил. Ты… ты вскрыла мое письмо!
– Не надо так пугаться, Уэйн. Твоя тайна умрет вместе со мной.
– Ты чудовище! Я всегда думал, что слухи о тебе сильно преувеличены. Мне казалось, что волевые личности вроде нас с тобой иногда могут позволить себе проявлять некоторую жестокость, когда какие-то люди или обстоятельства встают на нашем пути. Но это!.. Это просто неслыханно, Келли! Опуститься до уровня портовой шлюхи, обчищающей карманы клиентов, пока те поглощены своей животной страстью! Читать мои письма! Совать свой нос в мою частную жизнь… Аморальная сучка!
Келли, зевая, выслушала эти патетические речи.
– На прошлой неделе я говорила об Эвелин Харди с судьей Бейкером. Бейкеры пригласили нас с Брюсом на ужин. – Она замолчала. Фраза повисла в воздухе.
Губы у Гаррисона дрожали так, что он едва мог говорить.
– Келли… Ты говорила… с судьей Бейкером… о ней?!
Она покровительственно похлопала его по щеке.
– Успокойся, дорогой Уэйн. Возьми себя в руки, иначе у тебя случится приступ. Да, я говорила с судьей Бейкером… о ней. Об Эвелин, дурачок, не о тебе. Он сказал, что полиция все еще занимается этим делом не покладая рук, несмотря на то, что прошло столько времени. Ее отец – очень влиятельный человек в штате, и он не успокоится до тех пор, пока убийцы дочери не предстанут перед судом. Но тебе нечего бояться, дорогой мой. Кроме нас с тобой, ни одна живая душа на свете ничего не знает. Это наш с тобой секрет. – Она села, потянулась. – Нам бы лучше убрать здесь, пока не вернулся Хэм. Как бы он не застал нас в этом компрометирующем положении.
Закрывая за Гаррисоном дверь, Келли внезапно взяла его за руку.
– Уэйн, еще одно. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя осталось впечатление, будто я вскрываю конверты и читаю чужие письма. Ты прав, это было бы неслыханной подлостью.
Он молча смотрел на нее в ожидании. Какой еще садистский трюк она задумала?
– Дело в том, дорогой Уэйн, что я не читала письмо, даже не пыталась вскрыть конверт. – Она подняла руку с воображаемым конвертом. – Вот посмотри. Мне просто пришло в голову поднять его к свету. И сквозь него я ясно увидела прощальную фразу: «Всегда твоя, Эвелин». Вот и все. Теперь, надеюсь, ты будешь думать обо мне лучше, дорогой мой?
Через неделю Брюс вернулся домой с работы с последним выпуском газеты «Олбани пост».
– Ты не поверишь, Келли! Уэйн Гаррисон полностью переменил свое мнение по поводу моста. Во вторник он произнес такую речь перед законодательным собранием, что предложение губернатора отложили на неопределенное время. Вот послушай.
Он развернул газету и начал читать.
«Речь идет не столько о правах штата по отношению к частной собственности, как ошибочно полагает губернатор. Речь идет о правах человека и автократии администрации штата. В нашем демократическом обществе ни бедный, ни богатый не должен быть ущемлен в своих правах и в свободе выбора. Дом человека – это его крепость. И это гарантируется конституцией. Официальные лица штата или федерального правительства не имеют права посягать на дом гражданина или на его личную собственность до тех пор, пока не будет доказано судебным порядком, что такое посягательство, безусловно, на пользу обществу и совершается с целью повышения его благосостояния.
Что же касается рассматриваемого вопроса, то ни губернатор Рузвельт, ни присутствующие здесь законодатели не могут привести ни одного разумного аргумента в пользу конфискации штатом моста в Найтсвилле у его законных владельцев».
Брюс остановился.
– Там есть и еще кое-что, но это основное. Не могу понять, что заставило Уэйна так защищать нас, когда еще неделю назад он стоял за то, чтобы принять предложение штата.
Келли обнажила зубы в хищном оскале.
