Но ненадолго.
— Сейчас не до этого, — сказал он, держа ее на расстоянии вытянутых рук, подальше от соблазна. — Надо спешить. Ты готова?
— Нет, — печально отозвалась она. — Я хочу сказать, что готова, но не могу. Если меня поймают, для меня ничего не изменится. Но если они схватят тебя, граф позаботится о том, чтобы упечь тебя в тюрьму. Я этого не вынесу. Французская тюрьма хуже всего, с чем тебе приходилось сталкиваться.
Эймиас натянуто улыбнулся.
— Для меня любая тюрьма ужасна, именно поэтому я не намерен попадаться.
Эмбер скорбно покачала головой.
— Послушай, — сказал он, крепко сжав ее плечи. — Я никогда бы не взял тебя с собой, если бы опасался, что меня поймают. Как я смогу быть полезен тебе, сидя в заключении?
Эймиас выпустил ее из рук и огляделся. Схватив со стула плащ Эмбер, он набросил его ей на плечи, натянул на голову капюшон и завязал тесемки у ворота, не переставая говорить:
— Впрочем, ты права в одном: французские тюрьмы — настоящий ад. Если у них не хватает еды для честных людей, то можно представить себе, как они кормят заключенных. Так что мы постараемся не связываться с французским правосудием. Но для этого нужно убраться подальше отсюда. Неужели я проделал весь этот путь только для того, чтобы ты отправила меня назад?
Посерьезнев, он заправил под капюшон прядь ее ярких волос и взял ее за руки.
— Пойдешь со мной? — спросил он. — Я имею в виду сейчас. Об остальном поговорим позже, после того как я попрошу у тебя прощения. А сейчас нужно уносить ноги. Я расчистил дорогу, но, боюсь, ненадолго. Ты идешь?
Эмбер отвернулась, и Эймиас отпустил ее руки, ощутив тяжесть на сердце.
Но она всего лишь нагнулась, подняла саквояж, который упаковала заранее, и повернулась к нему.
— Пойдем, — сказала она.
Они вышли из комнаты и поспешили к лестнице, задержавшись возле лакея, который лежал на полу связанный, с кляпом во рту.
— Он жив, — шепнул Эймиас ей на ухо. — А теперь слушай внимательно. Возьми меня за руку и не отпускай. Нам придется передвигаться очень быстро, и, если ты поскользнешься, я не дам тебе упасть. Ни о чем не думай, просто следуй за мной. Когда выберемся из дома, побежим вдоль подъездной аллеи. На нее нельзя ступать, потому что скрип ракушек под ногами может привлечь внимание, а при такой луне нас легко заметить. Нужно добраться до рощи у дороги. Там привязаны лошади. Готова?
Эмбер кивнула, нервно сглотнув.
Они обошли связанного лакея и побежали. Эмбер казалось, что сердце выскочит у нее из груди и останется лежать, пульсируя, на гладком мраморном полу. Она ощущала такую слабость в ногах, что боялась, что они подогнутся под ней. Но летела вниз по ступенькам, увлекаемая крепкой рукой Эймиаса. Они пересекли холл, выскочили из дома и понеслись дальше в тихую лунную ночь.
— Устала? — спросил Эймиас. — Нет, — искренне ответила Эмбер. Она чувствовала себя измученной, но ей было слишком страшно, чтобы думать об усталости. Они скакали уже несколько часов, так по крайней мере ей казалось. Ночь стала еще темнее из-за облаков, которые неслись по небу, подгоняемые холодным ветром. Обычное седло оказалось удобнее дамского, но Эмбер не привыкла к долгим верховым прогулкам, и ей приходилось напрягать спину, чтобы держаться прямо. Однако все неудобства меркли перед страхом быть пойманными. Каждый звук заставлял ее сердце биться чаще. Она коротала время в размышлениях, сожалея, что покинула дом графа, и еще больше о том, что вообще приехала во Францию. Это навело ее на мысль о причине, стоявшей за этим поступком, и она в очередной раз задалась вопросом, что заставило Эймиаса передумать. Жаль, что она не может поговорить с ним. Но Эймиас хранил молчание на всем протяжении этой безумной гонки.
— Скоро, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Мы воспользовались окружным путем, чтобы сбить с толку преследователей. Они легко проследят нас до Монта, потому что уверены, что мы двинемся на запад, прямиком к побережью. Но мы сделали небольшой крюк, проехав часть пути по наезженному тракту, чтобы запутать следы. Здесь неподалеку есть деревушка, населенная рыбаками и контрабандистами. Что-то вроде Сент-Эджита. Я знаю там одно местечко, которое облюбовали мошенники всех мастей. Хозяин не выдаст своего гостя ни за какие деньги, иначе он лишится средств к существованию, если не жизни. — Эймиас улыбнулся, сверкнув белыми зубами в лунном свете. — Не беспокойся, он принимает только сливки преступного мира.
— А теперь мы можем поговорить? — спросила Эмбер.
— Позже. А пока старайся держаться рядом со мной.
Они поскакали дальше. Когда в воздухе запахло морем, Эмбер воспрянула духом. Впервые за все время она и вправду поверила, что им удастся отплыть в Англию, где они будут в безопасности. От этой мысли ей стало теплее, несмотря на холодный дождь, зарядивший с неба. Вцепившись обеими руками в луку седла, она боролась с усталостью, но чувствовала, что ее силы на исходе. Вскоре она уже с трудом держала глаза открытыми.
— Приехали, — раздался голос Эймиаса, заставив ее резко вскинуть голову. Сильные руки сомкнулись на ее талии, подняли и поставили на землю. Эмбер покачнулась. — Измучилась? — спросил он, подхватив ее на руки.
— Я в состоянии идти сама, — слабо запротестовала девушка. — Просто мне нужно привыкнуть снова стоять на ногах.
— Знаю, — улыбнулся Эймиас. — Но я не мог не воспользоваться поводом, чтобы заключить тебя в объятия. Пойдем, а то хозяин начинает нервничать. Ему нужно спрятать нас и лошадей, пока никто не заметил нашего появления.
Гостиница была старой, но основательно построенной. Справа располагался вход в общий зал, откуда лился свет, и доносились мужские голоса. Следуя за хозяином, Эймиас быстро пересек прихожую и зашагал вверх по темной винтовой лестнице.
— Вуаля, — шепотом произнес их провожатый, распахнув одну из дверей и высоко подняв зажженный фонарь.
В тесной комнатушке едва умещались кровать, стол и комод с зеркалом. Пахло дымом и сыростью, несмотря на огонь, пылавший в очаге.
Эймиас поставил Эмбер на ноги.
— Воn. Арроrtez-lui l'еаu, les sеrvirttes, еt un сеrtain diner. Qu est la chambre?[8]
Мужчина пожал плечами.
— С'еst lui. Il n'y а раs des autres a avoir… Vraiment![9] — воскликнул он, увидев выражение лица Эймиаса.
— В таком случае я лягу в конюшне, — пробормотал Эймиас. — Но вначале мы пообедаем. — Он повернулся к Эмбер: — Этот парень говорит, что у него нет другой комнаты. Не важно, завтра утром мы уезжаем. Принесите нам обед, — обратился он к хозяину. — Арроrtez-nous le diner, puis.
Тот кивнул и поспешил прочь.
— Ладно, — сказал Эймиас, сняв плащ и потирая руки. — Не бог весть что, но сойдет. Черт, я чуть не уморил тебя этой скачкой! Раздевайся.
