– Мало того, что вы вечно шатаетесь по борделям, теперь вы привели домой… э-э… – Рот камердинера совершил движение.
– Женщину, – закончил предложение Эдвард. – Но не ту, что ты думаешь. Это моя невеста.
Простыни начали подниматься. Он положил руку на верхний край, удерживая их обитательницу внутри.
– Невеста! Возможно, я стар, но я не глуп. Это не мисс Джерард.
Простыни зловеще пробормотали.
– Позови горничную, чтобы она развела огонь, – приказал Эдвард в отчаянии.
– Но…
– Ступай сейчас же.
Слишком поздно.
Анна выбралась из-под простыней, и теперь показалась ее голова. Ее волосы были восхитительно взъерошены, рот грешно опух. Эдвард почувствовал, как набухла часть его собственной анатомии. Они с Дэвисом посмотрели друг на друга. Их глаза одновременно сузились.
Эдвард застонал и уронил голову в руки.
– Вы камердинер лорда Свартингэма?
Никогда обнаженная женщина, которую заставали в столь компрометирующей ситуации, не говорила так высокомерно.
– Конечно, я камердинер. А вы…
Эдвард бросил взгляд на Дэвиса, который содержал обещание расчленения, нанесения увечья и гибель мира. Дэвис остановился и продолжил более осторожно:
– Леди… э-э… милорда.
– Совершенно верно. – Она прочистила горло и вытащила одну руку из-под одеяла, чтобы убрать назад волосы.
Эдвард нахмурился и обернул простыни более плотно вокруг ее плеч. Он мог бы и не беспокоиться. Дэвис пристально изучал потолок.
– Возможно, – сказала Анна, – Вы могли бы принести чай его милости и послать наверх горничную, чтобы она развела огонь.
Дэвис подпрыгнул от этой оригинальной идеи:
– Сию минуту, мэм.
Он уже на самом деле пятился к двери, когда голос Эдварда остановил его:
– Через час.
Камердинер выглядел возмущенным, но не сказал ни слова – впервые на памяти Эдварда. Дверь захлопнулась за Дэвисом. Эдвард спрыгнул с кровати, быстро подошел к двери и повернул ключ в замке. Он бросил его через комнату, ключ ударился о стену и зазвенел. Он вернулся в кровать раньше, чем Анна успела сесть.
– Твой камердинер довольно необычный, – сказала она.
– Да. – Он схватил простыню и полностью стащил ее с кровати, вызвав женский визг. К его удовольствию, Анна лежала вся теплая, сонная и обнаженная. Он одобренно зарычал, и его утреннее желание продлилось. Какой замечательный способ просыпаться.
Она облизнула губы: движение, которое он полностью одобрял.
– Я… Я заметила, что твои сапоги редко блестят.
– Дэвис крайне неумелый. – Он положил свои руки по обе стороны ее бедер и начал прокладывать себе путь к верхней части ее ног. – О! – На мгновение он подумал, что преуспел в том, чтобы отвлечь ее, но она вновь продолжила свои расспросы.
– Почему ты тогда держишь его на работе?
– Дэвис был камердинером моего отца до меня. – Он уделял незначительное внимание разговору. Он мог ощущать свой собственный запах на теле Анны, и он удовлетворял себя первобытным способом.
– Так ты держишь его из сентиментальности, Эдвард!
У нее перехватило дыхание, когда он зарылся носом в ее девичьи волосы и вдохнул. Его аромат был сильнее в этом месте, в ее золотистых кудрях, таких мягких и красивых в утреннем свете.
– Думаю, да, – произнес он в ее волосы, заставив Анну изогнуться. – И мне нравится злобный старый шельмец. Иногда. Он знает меня с детства и относится ко мне без йоты уважения. Это вносит свежую струю. Или, по крайней мере, нечто иное.
Он провел пальцем по ее ложбинке. Ее губы робко раздвинулись, обнажая темно-розовые глубины. Он наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть.
– Эдвард!
– Ты хотела бы знать, как я нанял Хоппла? – Он поднялся на локти, лежа у нее между ног. Удерживая ее распростертой одной рукой, он дразнил ее бутон указательным пальцем другой руки.
– О-о-о!
– И ты едва познакомилась с Дреари, а у него интересное прошлое.
– Эдвард!
Боже, как ему нравился звук его имени на устах Анны. Он раздумывал, не полизать ли ему ее, но решил, что не сможет сдерживаться так долго столь ранним утром. Он передвинулся вперед к ее грудям и стал ласкать сначала одну, потом другую.
– Потом еще весь персонал в Эбби. Ты хотела бы услышать о них? – выдохнул он ей в ухо.
Густые ресницы почти скрывали ее карие глаза.
– Займись со мной любовью.
Что-то внутри его, возможно, его сердце, остановилось на секунду.
– Анна.
Эдвард коснулся ее мягких и жаждущих губ. Он не был нежным, но она не протестовала. Она очаровательно открыла свой рот и уступала, и уступала, и уступала, пока он уже не мог больше выдерживать.
Он отстранился назад и осторожно перевернул ее на живот. Он взял в свои ладони ее округлую попку и потянул вверх по направлению к себе, пока она не оказалась стоящей на локтях и коленях. Он помедлил, чтобы рассмотреть ее с этого угла зрения. Его грудь вздымалась при виде этой картины. Это была его женщина, и только у него будет привилегия смотреть на нее таким образом.
…Когда пот на его теле высох, он начал думать о положении, в которое ее поставил. Теперь она несомненно и окончательно скомпрометирована. Он чуть не ударил Дэвиса за то, какой взгляд он бросил на Анну. Одному богу известно, что бы он сделал тому, кто осмелился бы отпустить замечание по ее поводу, что неизбежно случится.
– Тебе нужно выйти за меня замуж: – Он вздрогнул. Это прозвучало довольно грубо.
Анна, очевидно, тоже так подумала. Ее тело содрогнулось рядом с ним.
– Что?
Он нахмурился. Теперь пришло время показаться слабым.
– Я скомпрометировал тебя. Мы должны пожениться.
– Никто не знает, кроме Дэвиса.
– И всех домашних. Ты думаешь, они до сих пор не заметили, что я не спал в своей кровати?
– Даже если и так. Никто не знает в Литтл-Бэттлфорде, а именно это имеет значение. – Она поднялась с кровати и вытащила сорочку из сумки.
Эдвард сделал гримасу. Она не могла быть настолько наивной.
– Сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем новость дойдет до Литтл-Бэттлфорда? Держу пари, она прилетит туда раньше нас.
Анна бросила сорочку и наклонилась, ища что-то еще в сумке, ее нижняя часть соблазнительно выделялась через тонкое белье. Может, она пыталась отвлечь его?
– Ты уже помолвлен, – сказала она, голос ее был твердым.
– Уже недолго осталось. У меня завтра встреча с Джерардом.
– Что? – Это привлекло ее внимание. – Эдвард, не делай того, о чем будешь жалеть. Я не выйду за тебя замуж.
– Ради Христа, почему нет? – Он нетерпеливо сел на кровати.
Она присела на кровать, надевая чулок. Он заметил, что тот заштопан у колена, и это зрелище разозлило его еще больше. Она не должна ходить в лохмотьях. Почему она не выходит за него замуж, тогда он смог бы должным образом заботиться о ней?
