Краска сбежала с лица Лорен. Она не могла поверить услышанному. Когда она заговорила, голос ее дрожал от возмущения:
– Но ведь при этом погибнут люди! И подумайте, сколько домов будет разрушено. Оливия пожала плечами:
– Думаю, кое-кто пострадает, однако потеря невелика, верно?
– Но в этом нет необходимости. Разве нельзя построить электростанцию в том месте, где планировалось вначале?
– Можно. Но дело в том, что я этого не хочу.
– Но нельзя по прихоти одного человека разрушить целый город. Зачем вам это?
Лорен изумленно смотрела на женщину, сидевшую напротив нее. Лицо Оливии исказилось от ненависти, сразу став жестким и некрасивым. Внезапно Лорен поняла причину.
– Месть, – прошептала она. – Свою ненависть к одной женщине вы вымещаете на целом народе. Оливия уставилась на нее испепеляющим взглядом:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Прекрасно понимаете. Мария Мендес. Вы не можете примириться с тем, что Бен любил…
– Замолчите! – вскрикнула Оливия, изо всей силы ударив кулаками по столу. Жалобно зазвенел хрусталь.
– Нет, я не замолчу! Вы обрекли бы Елену и Изабеллу на смерть, выгнав их из своего дома. Я еще тогда подумала, что вы воплощение жестокости и бессердечия, но сейчас вы превзошли саму себя. Возможно, я и могу понять, почему вы ненавидите Марию, но не обязательно…
– Если я так хочу, значит, обязательно, – перебила ее Оливия, тяжело дыша. – Мне нет нужды оправдываться ни перед вами, ни перед кем бы то ни было.
Лорен поразила страстность этой женщины, доведенной до крайней степени ненависти и отчаяния. Бесполезно пытаться в чем-нибудь убедить одержимую.
– Конечно, вам нет нужды оправдываться ни перед кем в целом мире, – сказала Лорен, выделив последнее слово. Она знала, что теперь никогда больше не будет бояться Оливию. Не доверять ей, не любить ее – да, но бояться она никогда больше не будет. Оливия была безнадежна, но относительно Джереда этого сказать было еще нельзя, у Лорен оставалась надежда.
Во время жаркого спора между женой и матерью Джеред, не отрываясь, смотрел на пламя свечи, освещавшей обеденный стол.
Лорен повернулась к нему:
– Джеред? Джеред, вы не можете поддерживать этот чудовищный план. – Ее слова прозвучали как вопрос, в смысл которого она и сама не верила.
– Я просил вас не вмешиваться, Лорен, – проворчал он, – вы не разбираетесь в таких делах.
– Я все понимаю! – выкрикнула она. – Я понимаю, что вы собираетесь делать, и это омерзительно, преступно и…
Джеред вскочил, опрокинув стул, а заодно и кувшин с красным вином.
– Черт возьми, оставьте меня в покое. Он вышел в холл. Лорен поспешила за ним. Остановившись перед ним, она положила руки ему на грудь и заглянула в его глаза:
– Скажи мне, что ты не будешь в этом участвовать. Пожалуйста, скажи мне это.
Он молчал. – Джеред, подумай. Пострадают целые семьи. У Елены, Розы и Глории там есть друзья и родственники. Ты ведь не сделаешь ничего, что может навредить им?
После всего того, что ему наговорила мать, у него не было сил выслушивать еще и Лорен. Ее взгляд, умоляющий и обвиняющий одновременно, был ему неприятен.
Прошлой ночью Джеред желал ее с неведомой прежде страстью, и кульминация их любовных отношений была такой, что дух захватывало. Воспоминания о часах, которые они вместе провели в постели, все еще волновали его.
Это были новые для него отношения, и Джеред боялся их. Он не хотел, чтобы Лорен заняла в его жизни особое место. Чувства, которые он начинал испытывать к ней, были опасны в отношениях с любой женщиной, но допустить подобное с Лорен было настоящим безумием. Она приехала в Техас ради Бена Локетта, а не ради его сына и вышла за него замуж только из-за двадцати тысяч долларов, вне всякого сомнения, она уедет, как только получит эти деньги. Лицо Джереда исказила усмешка, и он оттолкнул ее руки с такой силой, что Лорен покачнулась.
– Кто вы, черт побери, такая, чтобы говорить мне все это? Вы что, провели здесь всю жизнь? Разве вы представляете, как живут эти люди? Это клоака, Лорен. Это отбросы общества. Шлюхи, обманщики и воры. Вы не знаете, о чем говорите, когда просите меня спасти их.
– Я уверена, что такие люди здесь есть. Но ведь есть и другие, которые пострадают ни за что.
Стараясь придать большую убедительность своим словам, Лорен снова схватила его за руки.
– Не смейте вмешиваться в мою жизнь, – зашипел Джеред и резко вскинул руки, стараясь высвободиться. Не рассчитав, он угодил рукой ей в лицо, из рассеченной губы девушки потекла кровь.
Оба были ошеломлены случившимся и застыли, изумленно глядя друг на друга.
Первым опомнился Джеред. Вытащив из нагрудного кармана платок, он протянул его Лорен:
– Простите, Лорен. Вот…
Он сделал движение, чтобы стереть кровь с ее лица.
– Не прикасайтесь ко мне! – вскрикнула Лорен и ударила его по руке. Платок упал на пол.
– Я ничего от вас не хочу! Вы такой же, как они! Оставьте меня!
В секунду между ними пролегла пропасть. Ее серые глаза, сумрачные и непрощающие, встретили его жесткий, неуступчивый взгляд.
– Пусть будет так, – сказал Джеред после долгой паузы, – я больше никогда не буду докучать вам своими прикосновениями.
Лорен стремительно бросилась вверх по лестнице. Когда она уже преодолела половину ступенек, ее остановил голос Джереда:
– Завтра я уезжаю в Остин. Когда вернусь, не знаю. Она посмотрела на него сверху вниз. Она презирала этого человека и все-таки любила его. Во время их ссоры волосы его растрепались, упали на лоб, и теперь она не могла разглядеть выражение его глаз. Его обутые в сапоги ноги стояли на нижней ступеньке, рука лежала на перилах лестницы. Сейчас он показался ей особенно красивым. «Я люблю тебя, Джеред!» – кричало ее сердце, но сама она ничего не сказала, даже не попрощалась с ним.
***
– Завтра я уезжаю в «Кипойнт» и беру с собой Елену. – Лорен смотрела на Оливию через письменный стол Бена. Она приняла решение и ожидала, что Оливия будет возражать. – Думаю, теперь, когда Глория должна вот-вот родить, им понадобится помощь. Елена и Карлос должны жить вместе, как все семьи, а они семья. Я попрошу Руда выделить им хижину.
– Десятник на ранчо не имеет права принимать такие решения, Лорен.
Оливия кипела от гнева. Как она смеет упоминать при ней этого бастарда и его выводок?! Лорен буквально провоцировала ее последние несколько дней.
Утром, когда стало известно, что Джеред уехал, Лорен открыла боевые действия. Прежде чем Оливия сообразила, в чем дело, Лорен успела организовать церковный комитет с единственной целью – помочь Пуэбло.
Лорен вовсе не витала в облаках. Она понимала, что, если бы жители Коронадо действительно интересовались судьбой своих мексиканских сограждан, они бы уже давно что-нибудь предприняли. Теперь Лорен использовала преимущества своей новой фамилии в полной мере. С нежной улыбкой она просила их о помощи как жена Джереда Локетта и ждала поддержки благотворительного общества, которое организовали они с Джередом. Ее жертвы были не в силах отказать ей.
