— Не получится. Армога в Дублине больше нет, — сказал Йоранд, предупреждающе поднимая ладонь, словно отражая ее возможные вопросы. — Не спрашивай меня, откуда я знаю, просто доверься. Он надолго оставил эти места.
— Тогда мне следует поспешить в Донегол, чтобы поспеть туда до зимы. Надеюсь, Муртог составит мне компанию, — сказала Бренна, кладя руку на живот. — Ты ведь вернешься ко мне в Донегол?
— Да, моя принцесса, — пообещал Йоранд, заверяя клятву поцелуем. — Если только я буду еще дышать, то прибуду в Донегол прежде, чем пробежит наш год и один день. Ты сказала, что будешь моей, пока жива. Поклянись мне в этом.
Вот уже несколько дней уныло шел дождь. От падающих капелек висела пелена тяжелого тумана, в котором все становилось мокрым, словно погруженное в воду. Капало отовсюду — с лошадки, с протягивающих к ним свои ветви деревьев, с широких полей нелепой шляпы Муртога и даже с подбородка Бренны. Кажется, само небо оплакивало ее расставание с Йорандом. Бренна направлялась теперь на север и держала путь через торфяники, вдоль реки. Она направлялась в Донегол.
Муртог настоял на том, чтобы они следовали именно этим путем, вдоль реки Шаннон, вверх по течению. Тот путь, который проделала она вместе с Йорандом в Клонмакнойз, церковный сторож отклонил, поскольку не знал дороги. Нормандец вез ее через бескрайние холмистые долины острова Эрин. Как Бренна ни всматривалась в даль, знакомых мест не узнавала. Она подозревала, что старик везет ее окольным путем, и мысленно готовилась к тому, что поездка будет долгой и утомительно-однообразной. Бренна чихнула, успев прикрыть нос промокшим рукавом. Она уже начинала думать с раздражением, что тепла и сухости не будет никогда.
— Теперь недалеко, — сказал ей Муртог каркающим голосом, словно хотел ободрить ее. В то утро Бренна снова чувствовала себя совершенно больной, и церковный сторож снял с лошади поклажу, настояв на том, чтобы Бренна ехала верхом. Глиняные котелки он повесил себе на пояс, а мешки с провизией закинул на плечи. Глядя, как старик шлепает по грязи перед ней, девушка чувствовала себя виноватой вдвойне.
— Фермер, у которого я покупал говядину в прошлом году, живет здесь, буквально за парой поворотов реки, — сказал Муртог, махнув скрюченной рукой в сторону пока невидимого убежища. — Мы подождем там, пока погода не улучшится.
Бренна безмолвно кивала.
«Там, снова где-то там!» — раздраженно думала она. В животе она чувствовала неясное, легкое движение.
Ни словом, ни мыслью она старалась не вспоминать Йоранда, словно невысказанная неприятная правда могла исчезнуть от этого как туман. Даже если бы предположения Бренны оказались верны, Йоранду сейчас, когда он собирается в такое опасное путешествие, совершенно не нужно было знать, что он может стать отцом. Бренна не хотела, чтобы его что-то отвлекало от трудной миссии, которую он на себя взял.
Когда ее нормандца не было рядом, Бренна могла предаваться своим мыслям и печалям без ограничений.
Получилось так, что она вернула старинную рукопись только для того, чтобы разбить свои надежды печальной правдой. Теперь Бренна не знала, как утолить печаль. А завоевание любви со стороны мужа обернулось тем, что он в одиночку ушел в безнадежный поход бороться за судьбу всей Ирландии.
Бренна прикрыла глаза, зная, что лошадка сама пойдет за Муртогом. Она молилась за то, чтобы Йоранд вернулся живым и здоровым. Это все, что она могла сейчас сделать.
Незаметно она уснула, склонившись в седле, кивая в такт шагам лошади. Ее мучили кошмарные образы смертельного боя Йоранда с Колгримом, когда вспышки молний выхватывали из полутьмы громадные фигуры нормандских воинов. Ей снилась Сольвейг с ядовитой улыбкой и яма на Гончарном поле. Все это смешалось в жутких бессвязных снах.
Наконец она услышала восклицание Муртога: «А вот и дом!» — и почувствовала благодарность к старику за то, что он вытащил ее из этого кошмара. Бренна увидела небольшую хижину, которую плотно обступил лес. Было видно, что когда-то около дома был сад, но сейчас за ним никто не ухаживал, и лес наступал. Приближалась зима, и весь урожай был уже давно собран. Нелепыми палками чернели голые деревья вокруг небольшого коровника.
— Муртог, неужели небеса послали тебя ко мне? — воскликнул фермер, отложил топор и шагнул к ним навстречу. Это был полный сил мужчина средних лет с тонкими волосами, уложенными назад, и простым, бесхитростным лицом. Он пожал руку Муртогу, а затем улыбнулся Бренне:
— Слякоть и дождь совершенно не действуют на этого старого черта. Но вы, мисс, выглядите совсем плохо. Идите в дом, и моя жена накормит вас обоих горячим бульоном.
Уже в доме Бренна узнала, что фермера зовут Финиан, а его жену — Гренни. Это была немного тучноватая молодая женщина, младше его лет на десять.
— О, да вы промокли насквозь! — воскликнула Гренни, поближе разглядев Бренну. — Пойдемте со мной, и мы все устроим.
В центре большой комнаты в очаге горел огонь. Вокруг него была разложена кухонная утварь Гренни, неподалеку стояли крепкий стол и табуреты. Одну из стен занимал буфет. Со стропил дома свисали косы лука и чеснока. У одной из стен Бренна заметила каменные ступени, ведущие куда-то вниз, и догадалась, что там подвал, где наверняка хранят тыквы.
Полная благодарности, Бренна шла за хозяйкой. За тканевой занавеской она увидела широкую кровать, покрытую большим количеством шерстяных одеял. Бренне так захотелось упасть на эту кровать и не вставать целую неделю. Но из скромности она не показала виду.
— Располагайтесь здесь, — сказала Гренни, вытаскивая чистую тунику из сундука. — Она для вас великовата, но зато сухая.
— Благодарю вас, — ответила Бренна, снимая свою сырую тунику и погружаясь в безразмерную тунику хозяйки. Ткань окружала ее как облако, зато была мягкой и теплой.
Из темного угла, отделенного занавеской, Бренна услышала какой-то тихий звук. Она вглядывалась, но пока не видела ничего. Непонятный звук превратился в плач ребенка.
— Я разбудила вашего малыша. Мне очень жаль, — сказала Бренна.
— Не беспокойтесь, ему как раз самое время просыпаться. Иначе он всю ночь не заснет.
Гренни ловко вытащила ребенка из колыбельки, и тот сразу успокоился.
— Муртогу всегда нравились дети, и он стал крестным отцом моего ребенка.
Женщины присоединились к мужчинам в большой и уже нагретой комнате. Бренна почувствовала в воздухе аромат чабера и, поводив носом, поняла, что он исходит из чайника, стоявшего на огне. Через дымовое отверстие в центре крыши то и дело пробивались капли дождя и с шипением исчезали на горячих камнях очага. Почти весь дым уходил в это дымовое отверстие.
